Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены [litres]

Я крепко взял Гвен за локоть:

– Что ж, все честно. Если он вдруг появится, дайте нам знать, хорошо? Номер «Л».

Администратор посмотрел на Гвен:

– Номер «КК» вам не нужен?

– Нет.

Он переключился на меня:

– Вы заплатили за номер «Л» в расчете на одного. За двоих мы берем больше.

Внезапно я почувствовал, что сыт по горло всей этой хренью, попытками командовать мной, окружающим меня идиотизмом.

– Попробуйте взять с меня хоть крону – я уволоку вас на Дно и откручу вам башку! Идем, дорогая.

Все еще злясь, я пропустил Гвен в номер и запер дверь.

– Гвен, пора убираться с Луны. Здесь все изменилось. К худшему.

– И куда ты хочешь отправиться, Ричард?

Судя по ее виду и голосу, Гвен была сильно расстроена.

– Гм… я предпочел бы вообще эмигрировать из Системы – на Ботани-Бэй, Проксиму или что-нибудь вроде этого, будь я моложе и с двумя ногами, – вздохнул я. – Порой я чувствую себя как ребенок, потерявший мать.

– Дорогой…

– Да, милая?

– У тебя есть я. И я хочу стать тебе матерью. Я пойду за тобой куда угодно, хоть на край Галактики. Но мне пока не хочется покидать Луна-Сити… если, конечно, ты согласишься. Можно поискать другое пристанище. Но вдруг ребе Эзра прав и мы ничего не найдем? Может быть, мы сможем потерпеть этого угрюмого клерка до понедельника? А тогда что-нибудь обязательно отыщется.

Я сосредоточился, пытаясь унять сердцебиение:

– Да, Гвен. Если не найдем ничего подходящего, можем перебраться в другое место после выходных, когда храмовники разъедутся. Мне плевать на этого придурка за стойкой, если к понедельнику у нас будет подходящее помещение.

– Да, сэр. Можно рассказать, почему я пока не хочу покидать Луна-Сити?

– Гм… Конечно. Да и мне стоит на время прекратить разъезды. Кое-что написать, заработать денег – я сильно поиздержался за эту неделю…

– Ричард, я устала это повторять. О деньгах можешь не беспокоиться.

– Гвен, о деньгах всегда стоит беспокоиться. Я не собираюсь тратить твои сбережения. Можешь считать, что я мачо, но я намерен тебя содержать.

– Да, Ричард. Спасибо. Но тебя никто не торопит. Я могу раздобыть столько денег, сколько нужно. И быстро.

– Вот как? Смелое заявление.

– Таким оно и задумывалось, сэр. Ричард, я перестала тебе лгать. Пришла пора для новой порции правды.

Я отмахнулся от нее обеими руками:

– Гвен, я ведь ясно сказал: меня не волнует, какую чушь ты мне наговорила, сколько тебе лет, кем ты была. Начнем все с нуля – только ты и я.

– Ричард, перестань обращаться со мной как с ребенком!

– Гвен, я вовсе не отношусь к тебе как к ребенку. Я всего лишь говорю, что принимаю тебя такой, какая ты есть. Сегодня. Сейчас. Твое прошлое касается только тебя.

Она печально посмотрела на меня:

– Любимый, ты не веришь, что я – Хейзел Стоун?

Пора соврать! Но от лжи нет толку, если в нее не верят (конечно, есть ложь, в которую и не должны верить, – но не в этом случае). Настало время танцев с опахалами.

– Милая, я хочу сказать, что мне все равно, кто ты – Хейзел Стоун, Сэди Липшиц или Покахонтас. Ты – моя любимая жена. И не будем омрачать этот блистательный факт несущественными деталями.

– Ричард, Ричард! Послушай меня. Дай мне сказать. – Она вздохнула. – Иначе…

– Иначе что?

– Ты ведь отлично знаешь – сам использовал это «иначе» против меня. Если не станешь слушать, мне придется вернуться и доложить о провале миссии.

– Куда вернуться? Кому доложить? Какой миссии?

– Если не станешь слушать, это не важно.

– Ты же сама просила не отпускать тебя!

– Я вовсе не собираюсь тебя бросать – быстро сделаю кое-что и вернусь. Если хочешь, можешь составить мне компанию, я буду только рада! Но мне нужно доложить о своем провале и подать в отставку… а потом я могу отправиться с тобой хоть на край Вселенной. Но я должна именно подать в отставку, а не дезертировать. Ты солдат, ты должен понимать.

– Ты – солдат?

– Не совсем. Агент.

– Гм… agente provocateuse? [56] Агент-провокаторша (фр.) .

– Ну… вроде того, – криво усмехнулась она. – Скорее, наверное, agente amoureuse [57] Агент-любовница (фр.) . . Правда, мне не говорили, что я должна в тебя влюбиться – только выйти за тебя замуж. Но я действительно в тебя влюбилась, Ричард, и, возможно, это угробило мою карьеру агента. Я должна доложить о провале. Ты со мной? Пожалуйста!

С каждой минутой я понимал все меньше.

– Гвен, с каждой минутой я понимаю все меньше.

– Тогда почему ты не даешь мне все объяснить?

– Гм… Гвен, это невозможно объяснить. Ты утверждаешь, будто ты – Хейзел Стоун.

– Так и есть.

– Черт побери, я умею считать. Хейзел Стоун, если она все еще жива, давно перешагнула столетний рубеж.

– Совершенно верно. Мне далеко за сто, – улыбнулась она. – Так что я совратила младенца, дорогой.

– Ради всего святого! Послушай, дорогая, последние пять ночей я провел с тобой в постели. Ты удивительно горяча для старой кошелки!

– Спасибо, дорогой, – усмехнулась она. – Этим я обязана овощной смеси Лидии Пинкхэм [58] Лидия Пинкхэм (1819–1883) – американская предпринимательница, создавшая популярное в свое время средство под названием «женский тоник». .

– Правда? Патентованная панацея убрала кальций из твоих суставов, вернув его обратно в кости, разгладила морщины на лице, восстановила гормональный баланс и прочистила артерии? Закажи мне целую бочку, а то я что-то прихожу в упадок.

– Миссис Пинкхэм пользовалась помощью опытных специалистов, дорогой. Ричард, если ты позволишь мне доказать это посредством отпечатка пальца на Декларации Независимости, твоему разуму откроется правда, пусть и весьма странная. Жаль, я не могу предложить тебе идентификацию по образцу сетчатки… но тогда мою сетчатку не фотографировали. Но есть отпечаток пальца. И группа крови.

Я ощутил легкую панику – как поступит Гвен, когда ее фантазии рассыплются в прах? И тут я кое-что вспомнил.

– Гвен, Гретхен что-то говорила о Хейзел Стоун.

– Да, говорила. Гретхен – моя праправнучка, Ричард. Я вышла замуж за Слима Лемке из банды Стоунов, когда мне исполнилось четырнадцать, и в день земного равноденствия две тысячи семьдесят восьмого года родила своего первенца, мальчика, которого назвала Роджером, в честь моего отца. В две тысячи восьмидесятом родилась моя первая дочь…

– Погоди. Ты говорила, что, когда я командовал спасательной операцией, твоя старшая дочь училась в университете имени Персиваля Лоуэлла.

– Это все из тех трех коробов вранья, Ричард. На самом деле там училась моя внучка. Так что я все равно тебе за это благодарна. Но мне пришлось подправить детали, чтобы соответствовать видимому возрасту. Первую мою дочь назвали Ингрид, в честь матери Слима… а Ингрид Хендерсон назвали в честь ее бабушки и моей дочери, Ингрид Стоун. Ричард, ты не мог догадаться, как мне было тяжело тогда, в «Высохших костях»: впервые встретить пятерых кровных родственников – и не иметь возможности в этом признаться.