Николай Лернер - Мир приключений, 1918 № 01

— Берегись, сэръ!

Роджеръ поднялъ руку; Патрикъ отбросилъ ее въ сторону.

— Потише! Не доводи меня до того, чтобы я забылъ, что ты сынъ моей матери.

Братья съ минуту пристально смотрѣли другъ другу въ глаза.

— Слушай, Роджеръ! — крикнулъ Патрикъ. — Я люблю миссъ Бриджетъ и хочу чтобы она была моею. Я, правда, младшій сынъ, но тѣмъ не менѣе я одного и того же происхожденія со своимъ братомъ. Фигура у меня стройная, а правая рука ловкая. Что касается остального… пусть кто-нибудь скажетъ, что Россагъ не такое красивое имѣніе, какъ Глинтрель.

— Ты любишь леди? — воскликнулъ Роджеръ, тщательно стараясь сдержать дрожащій отъ злобы голосъ и скрыть пробѣгающій по тѣлу трепетъ. Онъ стоялъ попрежнему у камина и небрежно игралъ пистолетомъ — Любишь миссъ Бриджетъ!

Да, люблю.

— А я по твоему на второй планъ? Долженъ уступить тебѣ мѣсто и стоять въ сторонкѣ подобно лакею? Нѣтъ, сэръ, ты ошибаешься.

— Нѣтъ, не ошибаюсь.

— Ты хорошо взвѣсилъ всѣ обстоятельства этого дѣла?

Рука Роджера, державшая пистолетъ, дрогнула, а лицо его побагровѣло отъ бѣшенства.

— Взвѣсилъ? Понялъ все, будетъ вѣрнѣе. Вотъ уже шесть мѣсяцевъ и даже болѣе, какъ мы ухаживаемъ за леди, которая все время вела себя очень сдержанно. Она бывала, правда, то болѣе оживленной, то болѣе холодной, смотря, конечно, по настроенію духа, но теперь кажется мнѣ…— Глаза Патрика были серьезны, а между тѣмъ голосъ его дрожалъ, какъ будто онъ собирался сказать давно уже затаенную мысль, — мнѣ кажется, что мы приводимъ ее въ смущеніе нашимъ обоюднымъ ухаживаніемъ.

— Что ты хочешь этимъ сказать? — спросилъ Роджеръ болѣе спокойнымъ на этотъ разъ голосомъ, отнимая руку отъ пистолета.

— Что я хочу сказать? Не слишкомъ ли много двухъ Трэльсовъ изъ Глинтреля для миссъ Бриджетъ? Не будь, конечно, младшаго брата, который задумалъ проложить себѣ путь къ счастью, мистеръ Роджеръ занялъ бы его мѣсто у алтаря, и не будь мистера Роджера въ вишневомъ камзолѣ, то весьма вѣроятно…

— Довольно! — загремѣлъ Роджеръ. — Что все это значитъ? Говори прямо! Говори, какъ подобаетъ мужчинѣ.

— Какъ подобаетъ мужчинѣ? Хорошо, Роджеръ!

Патрикъ, казавшійся еще блѣднѣе при свѣтѣ огня, взглянулъ прямо въ лицо брату. — Пора положить конецъ нашей распрѣ. Съ дѣтства мозолилъ я тебѣ глаза, но и твое существованіе было не болѣе драгоцѣннымъ для меня. Теперь, когда мы сдѣлались взрослыми людьми…

— Понимаю тебя! — крикнулъ Роджеръ. — Понимаю! Разъ ты хочешь этого, хочу и я. Болотистая мѣстность за Глинтрелемъ… на тихой зарѣ… Парочка вотъ этихъ діаволовъ. — Онъ взглянулъ на пистолеты. — Я согласенъ съ тобою. Нѣкоторая доза свинцу для побѣжденнаго, а леди тому, кто останется живъ. Самый подходящій для джентльмена способъ рѣшить давнишнюю распрю.

Выслушавъ до конца тираду брата, Патрикъ отвѣчалъ ему холодно и отчеканивая каждое слово.

— Ты понялъ меня, братъ, и все-таки не понялъ. Я не имѣю никакого намѣренія убивать тебя ни въ сумерки, ни на зарѣ.

— А, боишься? Два Трельса слишкомъ много для одной Карденъ, говоришь ты? Не будетъ ли лучше въ такомъ случаѣ заняться вотъ этими двумя?

Онъ протянулъ руку съ пистолетомъ. Патрикъ, не спуская суроваго взгляда съ лица своего брата, притронулся къ пистолету.

— Вполнѣ пригоденъ для нашей цѣли, Роджеръ, — сказалъ онъ;—но съ насъ будетъ достаточно и одного.

— Что ты хочешь сказать? — спросилъ Роджеръ послѣ довольно продолжительной паузы.

— Что я хочу сказать? Вотъ что, мой братъ! Я предлагаю тебѣ утонченную дуэль, о какой тебѣ и во снѣ не снилось. — Патрикъ повернулся и, подойдя къ ломберному столу, взялъ стаканчикъ съ костями. — Мы играли съ тобой, Роджеръ, на большія ставки.

— Играли?

— Да, играли на большія ставки; но были люди, которые играли на еще большія ставки; они проигрывали въ кости любимыхъ женщинъ.

— Замолчи! Я не, позволю злоупотреблять ея именемъ.

— Злоупотреблять? Я перерѣзалъ бы горло всякому, кто осмѣлился бы это сдѣлать. Я ставлю на кости не любовь, а жизнь.

— Ты что это задумалъ, чортъ возьми!

— Что задумалъ? — снова вспыхнулъ Патрикъ. — Куда дѣлось твое воображеніе? Что сталось съ твоей проницательностью? Вздумалъ выбрать полное міазмовъ болото, чтобы дрожать на зарѣ…

— Мы будемъ тамъ лицомъ къ лицу съ тобой.

— Тс! — Патрикъ поставилъ стаканчикъ съ костями. — Тс! Мы и здѣсь лицомъ къ лицу… Прелесть жизни кругомъ насъ и сами боги покровительствуютъ нашей игрѣ. Начнемъ! — Патрикъ снова взялъ стаканчикъ. — Кто выиграетъ, тотъ наслѣдуетъ жизнь, кто проиграетъ, наслѣдуетъ смерть. Итакъ, начинаемъ. Докажи свое мужество!

Роджеръ не трогался съ мѣста.

— Мнѣ это не нравится, — сказалъ онъ.

Патрикъ взглянулъ на него и засмѣялся; смѣхъ его звучалъ хододно, насмѣшливо.

— Испугался? — спросилъ онъ.

Роджеръ отбросилъ въ сторону пистолетъ и быстрыми шагами подошелъ къ столу.

— Ни одинъ человѣкъ не осмѣлится дважды предложить мнѣ этотъ вопросъ. Подай сюда кости! Кто выиграетъ, беретъ все; кто проиграетъ…

— Лишаетъ себя жизни дня черезъ три.

— Черезъ три дня? Пусть будетъ такъ. Дай сюда стаканчикъ!

Но Патрикъ остановилъ его.

— Нѣтъ, мнѣ, по праву, первому.

Онъ отложилъ часть костей, другую положилъ на прежнее мѣсто, затѣмъ выпрямился, поднялъ голову и, встряхнувъ стаканчикъ, бросилъ кости.

— Три!

— Три!

Патрикъ вынулъ изъ кармана кружевной носовой платокъ. «Три!» — повторилъ онъ снова съ полнымъ хладнокровіемъ. — Вышло въ ничью. Судьба намѣрена досыта поглумиться надъ нами.

Роджеръ оттолкнулъ его въ сторону и выхватилъ у него стаканчикъ изъ рукъ. Пылавшее лицо его, порывистыя движенія, ускоренное дыханіе, все указывало на то состояніе, въ которомъ онъ находился. Онъ встряхнулъ стаканчикъ, поднялъ голову и бросилъ кости.

Моментъ критическій! Соперничество было забыто. Братья чувствовали только, какъ сильно бились ихъ сердца.

Кости покатились. Патрикъ склонилъ голову, заглянулъ черезъ плечо брата и медленно выпрямился.

Роджеръ стоялъ, склонивъ голову, и смотрѣлъ… Глаза его встрѣтились съ глазами Патрика, полными ужаса, и онъ громко расхохотался.

— Судьба слѣпа, не правда ли, мой братъ? А, быть можетъ, она справедлива? Не знаю, впрочемъ.

И онъ снова расхохотался. Смѣхъ его звучалъ насмѣшливо, и въ тонѣ его слышалось что-то страшное, неестественное.

Гости за гостями входили въ обширную переднюю огромнаго дома сэра Ричарда Кардена, который находился въ одномъ изъ стариннѣйшихъ кварталовъ Дублина. Въ маленькой галлереѣ, на другомъ концѣ длинной бальной комнаты, музыканты настраивали скрипки, а лакеи вставляли послѣднія восковыя свѣчи.

Тѣмъ временемъ въ одной изъ верхнихъ комнатъ стояла противъ овальнаго зеркала миссъ Бриджетъ Карденъ и съ помощью горничной кончала свой туалетъ.