Николай Айдарин - Телепорт [СИ]

— Нет! Я пулей выскочил из кабинки — старинной телефонной будки середины двадцатого века — и побежал к пропускному пункту сената. Рядом было еще три точно таких же будки, и из одной кто-то тоже появился.

Наверное, еще один загулявший сенатор опоздал, как и я. Станция телепорта в Сенате имела большое преимущество перед любой другой — она была выделена строго под Сенат, и телепортироваться сюда и отсюда мог только персонал и доверенные лица высшего эшелона власти (канцлер, адмиралы, верховные сенаторы и т. д.). Поэтому он находился в здании, чтобы толстеющие ленивые сенаторы вроде меня не тратили ни времени, ни сил на долгие пешие прогулки к соседней станции через дорогу. Так что возле пропускного пункта я оказался очень быстро. Дернул рукой по маленькому прямоугольнику считывающего терминала, едва при этом его коснувшись, и, по привычке не дожидаясь ответного сигнала, ногой толкнул дверь. И больно ударился — та не поддалась, а терминал протестующе крякнул, на секунду включив красную лампочку у меня над головой. Я сообразил, что терминал просто не успел прочесть биометрику с мелькнувшей ладони, и повторил попытку, на этот раз положив руку на органический пластик и не отрывая ее до тех пор, пока тот не считает все, что ему необходимо для пропуска. Но он снова крякнул, причем быстро, почти мгновенно.

Красный свет, запертая дверь.

— Ну, давай же! Открывайся, чтоб тебя… Я снова и снова прикладывал то одну ладонь, то другую, но терминал упорно отказывался меня пропускать.

— Бесполезно, коллега, — внезапно глубоким басом проговорили у меня за спиной. Я обернулся. Там стояло трое сенаторов, не помню их имен, но мы довольно часто виделись и каждый раз здоровались.

— Нас он тоже не пропустил, — пояснил круглый как мяч сенатор, тыкая пальцем-сарделькой в дурацкий терминал. — Охрану мы уже вызвали, придут и разберутся.

— Разрешите, господа, — подбежал еще один опоздавший мой коллега, бесцеремонно подвинул меня в сторону и, едва дотронувшись до считывателя, со всего маху вмазался в бедную дверь. От неожиданности он отскочил назад и чуть не упал на меня — я вовремя отошел. Зажглась красная лампочка.

— Мой нос! — прогнусавил сенатор, держась за ушибленную часть лица.

— Не пытайся, Палыч, — посоветовал ему сенатор-мяч. — Не пропустит.

— Система глючит, наверное, — добавил другой сенатор, худой и в старомодных очках. Мы помогли Палычу подняться, но тот, вопреки нашим советам, попробовал еще пару раз пройти через дверь. Безуспешно.

— А Вы догадались позвонить председателю? — поинтересовался я. — Предупредить, что мы опоздаем, и чтобы без нас не начинали? Я очень не хотел пропускать такое важное голосование. И если сейчас рядом со мной были все, кто отсутствовал там, в Зале, то дело плохо. Нас очень мало, и председатель не станет ждать опоздавших, голосование просто начнется по расписанию. А наши голоса будут значиться как «воздержавшиеся», следовательно, не будут участвовать при подсчете — там только «за» и «против». Если еще учесть то, что на втором голосовании «за» было около половины, что гораздо больше итогов первого голосования, то сейчас процент мог еще подрасти. Но я, все же, не думаю, что он дорастет до заветного порога.

— Уже пробовали, — ответил тот, что в очках. — Они глушилку врубили, сигнал не проходит.

— Плохо, — пробормотал я. Значит, голосование начнется с минуты на минуту. Времени не осталось! Нужно поторопиться, если я хочу помешать этому чертовому строительству!

— А вот и охрана! Подошел охранник — невысокий жилистый азиат, вооруженный только плазменным пистолетом и шоковой дубинкой, зато одетый в полную экипировку — серый камуфляж, бронежилет из наноткани, тяжелые традиционные армейские ботинки и форменная серая фуражка со светящейся желтой надписью «ОХРАНА».

— Привет, Антон, — поздоровался со мной он, искренне улыбаясь.

— Привет, Ли, — я торопливо пожал ему руку.

— Сенаторы, — он учтиво поклонился. — Антон, охрану ты вызывал? Что стряслось?

— Да вот, — я кивнул в сторону злополучного терминала. — Считыватель, похоже, накрылся. Не пропускает нас никого.

— Хм. Он подошел к считывателю, снял с руки перчатку и приложил ладонь к нему. Загорелась зеленая лампочка! И под нашими удивленными взглядами Ли спокойно прошел внутрь. Там проделал ту же процедуру и вышел обратно.

— Вроде все в порядке, — пробормотал он, почесав затылок. — Антон, попробуй. Я неуверенно подошел к считывателю, приложил ладонь — красный. Не стоило и надеяться.

— Странно, — сказал Ли. — Давай еще раз. Я попробовал.

— И что — у вас у всех так? — спросил он, оглядывая нас. Мы все подтвердили. Он стал тыкать по экрану терминала, вводить какие-то команды и вызывать странные окна, которые я видел первый раз в жизни. Наконец, он установил причину ошибки:

— Система говорит, что вы все уже прошли здесь полчаса назад, но еще не выходили. То есть, официально вы внутри, и система не может вас впустить еще раз, пока вы не выйдете. Сейчас разберемся.

— Молодой человек, а можно побыстрее? — робко поинтересовался Петрович. — У нас важное мероприятие…

— Космопорт? — понял Ли. Он приложил ладонь к считывателю и открыл нам дверь.

— Проходите, я подержу ее, — велел он. — Надеюсь, вы все проголосуете «против». Вот! Даже рядовой охранник против этого строительства! А подлец и лицемер Василий Петрович изменил свое мнение. Решил поживиться на старости лет? Козел. Мы быстро прошли через пропускной пункт и быстрым шагом направились к дверям Зала Сената, где сейчас должно было начаться ключевое для всего Марса событие.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал за моей спиной азиат. Проскользив несколько метров по скользкому, надраенному до блеска мраморному полу, мы остановились возле деревянной двери Зала. Раньше я никогда не опаздывал, и мне было немного страшно. Вдруг меня уволят из-за этого? Все-таки очень важное мероприятие.

— Быстро проходим на свои места, — велел сенатор-мяч. — Я извинюсь за всех. И мы вошли. Стоило отвориться двери, как до нас донесся возбужденный гомон нескольких сотен людей. Превосходная акустика Зала, большого куполообразного помещения со стеклянной крышей наверху, отлично доносила голос любого из присутствующих до всех мест в этом помещении. Обычно, в Зале было не более тридцати-сорока сенаторов, полный состав на моей памяти собирался лишь дважды — всякий раз по достаточно серьезным причинам, будь то принятие решения о расширении защитного купола разрастающегося Марс-сити, или же организация торжественного приема господина канцлера, впервые решившего посетить красную планету. Сейчас Зал был полон, и программа расширенной демократии (я бы назвал ее бюрократией), призванной вовлечь больше людей в управление собственным городом, работала сейчас на полную катушку. Хотя до прямой демократии этой программе еще очень далеко.