Александр Соколов - Что не снилось мудрецам

А вслух спросил:

— Почему нельзя говорить «я» или «ты»?

— За это бьют камнями и не дают еды.

— Прекрасно… — опять по-русски пробормотал Краснов. — Рабовладельческий строй, замешанный на антиутопии. Высшая каста правит железной рукой, судя по браслету и освещению, обладает высокими технологиями, но, почему-то, продолжает использовать ручной труд.

— Вон тот дом самый маленький, — указал Вилен на крайнюю хибару со стенами, испещрёнными трещинами и металлической проржавевшей насквозь дверью.

— Постучи, пожалуйста. Я боюсь.

Замирая от волнения, мальчик прокрался к дому и тихонечко постучал по железу. Ответа не было. Тогда он постучал ещё, посильнее.

— Да стучать нога уже! — высунулся из-за пазухи Краснов.

Ребёнок хорошенько вдарил несколько раз по двери так, что она задребезжала и завибрировала. Послышались шаркающие шаги, дверь открылась, и на пороге возник сгорбленный силуэт. Увидев детей, фигура махнула им рукой, приглашая зайти внутрь.

Вилен и Илеси прошмыгнули в жилище. Олег, которого девочка снова спрятала у себя на груди, едва слышно охнул и замер. Ибо рядом с ним стоял один в один киношный Гендальф! Разве что без широкополой шляпы со сломанной тульей. Глубокий старик, одетый в серые лохмотья до пят, с распущенными седыми волосами, расчёсанными на прямой пробор. Бородатый и усатый, как все здешние мужчины. С крупным носом и мясистыми ушами. Лобные бугры и надбровные дуги не так сильно выпирают вперёд. Кожа старая, морщинистая, в узловатых кривых пальцах металлическая клюка. Тело заметно трясётся в старческом треморе.

— Я тебя знаю. Ты — Илеси, — проскрипел он, закрывая дверь.

— Да, дедушка.

— Что случилось? — спросил старик, садясь на лежак.

— Папа мёртв, — ответила Илеси, расплакавшись.

— Что? — вскочил он с места. — Киргейл мёртв? Бедная девочка… Как это случилось?

— Меня… меня… хотели забрать… Он… он… защищал меня…

— От кого?

— Не знаюуу! — завыла Илеси, размазывая слёзы. — У них были длинные ножи. Папа убил их киркой. А… главный, он… он… сделал рукой вот так, и папу убил голубой шар.

— Мать Земля… Что же он натворил. А этот… главный?

— Киргейл задушил его, а потом свернул шею, — выбрался из-за пазухи Олег. Илеси поставила его на каменный пол.

Старик выпучил белёсые глаза и застыл, как изваяние. Но немая сцена продолжалась недолго.

— Ройхэ! — завопил он, поднимая ногу и намереваясь оставить от Краснова мокрое место.

Инстинкт самосохранения сработал безотказно. Даже на нормативах по физической культуре он не прыгал с места так далеко. Ножища впечаталась в пол совсем рядом. Олег покатился, отпихивая подальше инструмент. Вскочил, забежал деду за спину, закручивая его и вынуждая поворачиваться. Великан закрутил башкой, близоруко щурясь, пытаясь отыскать лилипута у себя под ногами. Дети заголосили, схватили деда за лохмотья и повисли на нём.

— Дедушка, не трогай его! Он хороший. Он живёт наверху! Он нам помогает!

— Остыть, старик! — наконец, выкрикнул Олег. — Дети погибнуть, если ты не помочь! Киргейл послать их здесь! Ты же сам сказать, что знать Киргейл!

Дед опустил плечи, с опаской и брезгливостью косясь на Краснова. Илеси подбежала, взяла лилипута на руки и прижала к себе. Олег почувствовал, как колотится её сердце. Наконец, великан сдался, опёрся на палку и повернулся к ним спиной.

— Да, Итронам знал Киргейла… И знаю, кто ты! Зачем ты пришёл к нам, ройхэ? Чтобы закончить то, что сделали твои предки?

— Да я… не знать, что вы есть! Я упал вниз, попал в это… Илеси спасать меня. Правда, девочка? Да пусти уже!

Илеси быстро кивнула, поставила его на землю.

— Лживый ройхэ! Итронам не верит ни одному слову! — насупился дед.

— Да мне насрать! — процедил сквозь зубы Краснов на родном языке и продолжил, — Итронам должен верить Илеси. Она — дочь Киргейл. Вилен тоже видеть всё.

Наступила тишина. Старик буравил Олега взглядом, дети переминались с ноги на ногу. Вилен чуть повернул голову и стал прислушиваться к нарастающему гулу. На улицах городка явно что-то происходило. Не удержавшись, он приоткрыл дверь. Внезапно искусственный свет потух. Стало темно, хоть глаз коли. Дед испуганно что-то прошептал и завозился в углу, что-то со стуком поставил. В ноздри ударил запах нефти. Застучали друг о друга камни, высекая искры. В эти мгновения можно было различить лампу с выступающим язычком фитиля. Наконец, на фитиль упало несколько крупных искр, на его кончике задрожало оранжевое коптящее пламя. Итронам схватил светильник и вышел наружу. То же самое сделали жители соседних домов

Мимо проковылял великан, изо всех сил сжимая левой рукой правую. Кисть была отрублена, из раны выплёскивалась кровь. Его догнал воин с обнажённым мечом, с лезвия которого стекали карминовые капли. Из его груди вырывался луч слепящего света. Мечник сбил с ног несчастного, навис над ним но, наслаждаясь моментом, помедлил с ударом. Колосс взвыл, закрываясь культёй, слепо щурясь, отползая и оставляя после себя красный след. Мечник медленно шёл следом, вытянув вперёд вооружённую руку. Кончик меча танцевал рядом с искажённым от ужаса лицом. В следующее мгновение рука упала, отсечённая по локоть. Кровь выплеснулась на дорожку. Стражник ошалело посмотрел на обрубок, упал на колени, а затем, дико, страшно заорал.

Вилен трясся, как в лихорадке. Меч в его руках звенел, ударяясь о каменную мостовую. Олег выругался и выскочил наружу. Как раз в это время в отдалении сверху ярко вспыхнуло, на долю секунды от жилищ образовались длинные тени. Оглушительно грохнуло, один из домов раскололся, крыша рухнула внутрь. Донеслись истошные крики. К ведущей вниз лестнице устремилась перепуганные до смерти исполины.

Городишко содрогнулся ещё раз, а за ним — ещё. К сводам гигантской червоточины взлетела каменная пыль и стала медленно оседать. Тяжёлый щебень застучал по крышам. Олег застыл столбом, забывая дышать, глотать и моргать. Полыхало всё ближе, до смерти напуганные великаны столпились у лестницы, толкаясь и напирая друг на друга. В образовавшейся давке никто не обратил внимания на маленького человека, двоих детей и старика.

Из-за углов, а также на лестницах показались идущие быстрым шагом стражники. Закованные в броню, с огромными мечами, с которых стекала кровь и ярким белым светом из середины груди. Сразу следом за ними показались наместники в лёгкой одежде. С их рук то и дело срывались голубоватые шары и врезались в дома. От ударов те схлопывались и взрывались, оставляя после себя горы щебня и обломков. Увидев обезумевших рабов рядом с лестницей, наместники дружно дали по ним залп.

Пульсирующие шары разорвались в толпе. Кого-то из беспомощных великанов разорвало на куски, других окатило кровью и оглушило. Вопли боли и ужаса заполнили пространство. Чудом уцелевших принялись добивать мечники.