Александр Бушков - Самый далекий берег

Да, это был хищник… Ночной хозяин, которому не было нужды опасаться соперников и конкурентов. Второй уже, мать его… О чистоплотности, судя по распространившейся вони, имевший не более представления, чем первый, попавшийся в чаще.

Кирьянов, справившись с тем самым рефлекторным испугом, досадливо вздохнул, стараясь не втягивать воздух носом. Двумя бичами взлетев из темного меха, к нему метнулись щупальца, коснулись комбинезона, лица – и столь же мгновенно отпрянули, втянулись назад. Издав нечто смахивающее на обиженное фырканье – быть может, это означало тот же позыв к тошноте, что испытал Кирьянов, – мохнатая глыба прямо с места, без разбега и прыжка прыгнула назад в чащобу с тем же невероятным проворством, исчезла меж стволов…

Сплюнув, Зорич философски спросил:

– Как по-вашему, коллега, кошерное оно или наоборот?

– Кто ж его знает, – задумчиво ответствовал Кац. – Но что не мылось отроду, это точно… Смотрите!

Он, невольно пригнувшись, указал вперед.

Они присмотрелись.

Там, впереди, посреди огромной прогалины, четко рисовалось в переменчивом сиянии трех лун странное сооружение. Сначала показалось, что это чистейшей воды игра природы, потом… Потом все запуталось еще более.

Если присмотреться, это был несомненный замок – стена с высокими зубцами по гребню, главная башня с конусообразной крышей, окруженная крытой галереей, парочка башен поменьше, явственно сужавшихся от основания к вершине. Ров, темная линия запертых ворот, по углам стены – круглые башенки, запамятовал, как они именуются…

И в то же время было в этой цитадели нечто, не позволявшее считать ее делом человеческих рук, вообще чьих бы то ни было рук. Непонятно почему, но оставалось впечатление, что замок вырос из земли сам по себе, своими собственными трудами, что он был в прямом и неоспоримом родстве с чащобой, с могучими деревьями и даже кустами, с листьями и травой…

Как бы там ни было, он, несомненно, обитаем – кое-где из крохотных оконец пробивался колышущийся тусклый свет, желтоватый, спокойный, временами исчезавший на пару секунд, так, словно кто-то, пройдя мимо без всякой спешки, заслонял светильник или факел. Уж конечно, не электричество, живой огонь, даже отсюда видно…

Они вопросительно взглянули на отца-командира. Тот какое-то время колебался, в темпе принимая решение, потом показал рукой:

– Ладно, по опушке, в тени…

И они вереницей двинулись по опушке, метрах в трехстах от замка, мимо огромных, в три обхвата стволов и буйно выплескивавшегося меж ними переплетения кустов.

«Хрр-ру-у-у-ххх…» – шумно разнеслось над прогалиной.

– Ложись! – молниеносно скомандовал Зорич.

Они повалились, кто где стоял, замерли. Кирьянов упал так, что лицо оказалось обращенным в сторону темного замка – и прекрасно видел, как в одном месте меж зубцами возникло шевеление, несколько вертикальных силуэтов замельтешили, замерли, что-то медленно набухло темной массой, возвышаясь над двумя соседними зубцами, вновь послышалось шумное, протяжное «Хрр-ру-у-у-у-ххх…» – то ли выдох исполинского животного, то ли шуршание неведомого механизма…

Резкий свист разорвал воздух над головой, перемещаясь справа налево, по стволам забарабанила словно бы пулеметная очередь или пригоршня летящих с невероятной быстротой камешков, щелкнула по густому кустарнику. Звонкие рикошеты от стволов, шелестящее фырканье метательных снарядов, далеко вглубь пропоровших кусты…

Что-то шлепнулось перед самым носом Кирьянова, но он лежал неподвижно, медленно покрываясь от напряжения липким потом.

Снова протяжный свист, новая порция попаданий по стволам высоко над головой, по мешанине кустов. И долгая, долгая тишина. Ободренный ее длительностью, Кирьянов рявкнул, медленно-медленно вытянул руку, зажал в кулаке продолговатый предмет.

Потом, услышав шепот командира, пополз вслед за ним, прижимаясь к земле, к низкой мягкой траве, почти не поднимая головы. Они понемногу удалялись от замка, где воцарилась тишина.

Прогалина казалась бесконечной, тянулась на несколько километров – хотя здесь в ходу наверняка другие меры длины. Коли уж тут имеются разумные существа, коли они обитают в замках да вдобавок завели скверную привычку палить в темноте на шорох, они просто обязаны придумать свои меры длины…

Командир поднялся на ноги не раньше, чем замок превратился в неразличимое пятнышко далеко позади. Кирьянов поднес раскрытую ладонь к самым глазам.

– Сувенир? – усмехнулся Зорич.

– Этим они, похоже, в нас и палили, – сказал Кирьянов.

– Очень похоже на фасолину, только потверже…

– Да, очень похоже на какое-то семечко… Может, это была не пушка?

– А что?

– Какой-нибудь местный гриб-дождевик, приспособленный для военных нужд. – Кирьянов никак не мог остановиться. – Биологическая цивилизация, а? Замок словно бы выращенный, фасолины эти вместо картечи…

– Костя, я вас умоляю, – скучным голосом сказал Кац. – Ну, предположим, это таки биологическая цивилизация… Нам от этого будет легче или уютнее?

– Совершенно верно, – хмыкнул Зорич. – Самое бесполезное – строить на задании версии … Не имеющие отношения к делу. Пойдемте…

Часов у них, разумеется, не имелось – но, судя по внутренним ощущениям, прошло еще не менее получаса, прежде чем они, свернув на просеку поуже и извилистее, добрались до округлого лысого холмика, увенчанного огромным, по виду разбитым молнией деревом, от которого остался только расщепленный пень высотой в два человеческих роста. Именно про это и говорил инструктор…

Из-за пня почти бесшумно возникли две фигуры – на сей раз вполне человеческие.

– Все в порядке, – тихонько доложил штандарт-полковнику Шибко. – Мост в нужном месте имеется. Совершенно такой, как про него говорили. На мосту и вокруг – полная тишина. Жакенбаев там бдит.

– Точно вам говорю, ни единого вертухая, – поддержал Миша Мухомор. – У меня на вертухаев нюх особый. Помните, в «синей гребенке»?

– Помню, помню, – безучастно отозвался Зорич. – Только мы сейчас не в «гребенке». Судя по тому, как оперативно нас обстреляли возле замка, то ли слух у них преострый, то ли ночью видят сносно.

– И все же они, такое впечатление, наугад палили, – решился возразить Кирьянов, благо имел право во время операции вступать в дискуссии – до тех пор, понятно, пока не отдавался окончательный и не подлежавший интеллигентским обсуждениям приказ.

– Ну, значит, слух у них отменный, – сказал Зорич без всякого раздражения. – Итак… Повторяю приказ. Задача поставлена простая и недвусмысленная: с помощью имеющихся у нас подручных средств обрушить мост до того, как на нашу сторону переедет сооружение, для пущей краткости поименованное «бронепоездом». Расчетное время прохода данного сооружения по мосту нам известно – вскорости после того, как «синяя» луна скроется за лесом. – Он усмехнулся: – Будет ли «бронепоезд» в точности выполнять расписание, нам, разумеется, неизвестно. Боюсь, у здешних обитателей могут быть свои планы на сей счет – или им, как и людям, свойственно порой разгильдяйство, выражающееся в отступлении от расписания… Но это уже их проблемы. Мы, повторяю, обязаны обрушить мост – и совсем прекрасно было бы, свали мы его во время прохождения по нему «бронепоезда»… Характер действий, которые следует предпринять, вам известен. Вопросы есть?