Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

— А их источником являются две важные вещи — аппетит и удои.

Призадумался тут Вождь, а с языка сорвалось:

— Научно обоснованно ситуацию Визирь толкует.

Да и сам он, как стало ясно из дальнейшего вещания на уши придворных, не зря учился в прошлом в школе однокрасочных на материке, прежде чем переключиться с основ обобществления всего окружающего на единоличное владение таковым.

Себе под вислый нос он пробормотал истину:

— По налогу принесут ту же самую коричневую краску.

И с горечью констатировал:

— Хоть пиши на камнях, хоть удобряй головешки бамбукового экрана. От этого стены сами собой из руин не поднимутся!

Только и неожиданное счастье бродило, как обычно — рука об руку с надоевшей всем бедой.

Пока хмурился величественный шеф, да волнами при этом ходили складки по широкому челу Вождя, сам Визирь отыскал лучший выход. Он быстро догадался о том, как ограничить появление на улицах коричневых сюрпризов. Придумал, как островитян, не имеющих больше возможности разжиться на халяву лепешкой-другой, заинтересовать получением этого добра за добросовестную работу на предполагаемом восстановлении Обсерватории.

Визирь, совершив череду ритуальных телодвижений, дал волю и не менее ловкому, чем поясница, языку.

— Предлагаю национализировать корову, — произнес Переменчивая Зорька. — И строго наладить сбор её даров.

Гениальность его слов проявилась в том, что никто не отважился добавить к ним что-то из результата шевеления своих мыслей. Так что предложение приняли за основу и утвердили без внесения поправок и дополнений.

Протокол вселил официальную поддержку замыслу Переменчивой Зорьки. Но вскоре вновь понадобилось собираться всем вместе, не считая подданных. Так как неожиданно возникли непредвиденные трудности.

Оплату за труд потребовали и пастух, выгуливавший драгоценное животное, и человек с тележкой, исправно собиравший коричневые дары, некогда бывшие зеленой травкой и листиками. На них двоих уходило как раз все то, на что способна была буренка.

А если и оставалось что, все, до последней щепоти забирали в качестве мзды ревизоры, строго следившие за использованием национализированного достояния и повышением его полезной производительности.

Снова провели правящий совет.

На нем разносторонне и широко выступал правитель и односторонне — сверху вниз — втягивали головы в плечи все остальные участники исторического события.

— А как бы поступил ты? — поставил перед собой задачу Нынешний Вождь.

По его просветленному облику окружающим стало ясно, что начальник мог представить ситуацию, при которой корова стала после личной национализации еще и его движимым имуществом.

Как всегда предвосхитил вопрос и лично на него ответил Визирь:

— Я бы выгнал пастуха.

Этим кардинальным шагом Визирь ограничиваться не стал:

— Все одно корова бродит где попало. Выгнал бы и сборщика краски. Пусть она сама сыплется в тележку, привязанную прямо к животному.

Все снова, уже второй раз за время одного важного мероприятия, восхитились гениальным решением проблемы, позволившим так сильно укрепить независимость Богатого Острова от любых напастей, что даже встретили в штыки появление на пороге чума делегации, долгожданных прежде, «Пахарей снегов».

Вождь был к ним неумолим:

— Или предъявляйте новые требования к былому Вождю, или возвращайтесь к своему подлёдному жемчугу!

Еще и улюлюканье услышали гости, когда сказали, что готовы помогать в восстановлении Обсерватории. О чем сообща решили на своих северах сразу же, едва прознали там о необыкновенных новостях островитян. В том числе услышали про Тень на развалинах обсерватории и поняли, что еще не всё потеряно на Богатом Острове.

Холодный прием северян их не смутил. Они нашли, что ответить на обидные возгласы и недвусмысленные жесты негостеприимных теперь к ним сановников.

— Нет у нас к руководству строительного объекта материальных претензий, — раздалось четко, как во время выступления пионеров на пленуме однокрасочных. — Все тип-топ и гарно.

Еще и бальзам пролился на раны обнищавшего сообщества важных людей, когда приезжие поделились планами на скорое будущее.

— А за работу даже краску брать с вас не станем, — донеслось от «Пахарей снегов». — Обойдёмся частью будущих доходов.

Возникшая тут же, как из-под земли мелодия чуткого на ухо Визиря дипломатического засланца маэстро Бахбародинского под названием «Ах жемчуг ледяной на речке», чуть было не убедило хозяев принять предложение гостей.

Но все получилось иначе. Полагающуюся ему плату за помощь и лоббирование своим искусством интересов «Пахарей снегов» ловкий дворецкий и не менее талантливый песнетворец, однако, не получил. Остался ни с чем и в будущем. В том числе и теперь, когда совсем не ожидаемой была реакция старшего тостующего за столом к тем, кто приготовил ложки, но еще не был допущен к главному блюду.

Отказ их от претензий к Прежнему Вождю так обидел Нынешнего руководителя Богатого Острова, что повелел он гостей выпроводить вон немедленно. Да еще и без официально полагающейся отметки на командировочных плоскодонных пирогах.

В коих и отплыли восвояси, несостоявшиеся «помощники». Сделав это под язвительно гремевшую из тамтамов новую песнь на слова Переменчивой Зорьки и музыку маэстро Бахбородинского, вошедшую в историю культуры под названием «Пошли вы с жемчугом своим от берега до берега!».

Музыкальная композиция оказалась совершенно к нужному месту. Всех, до слез развеселили ее ноты и особенно — слова.

Кроме одного — самостоятельно, в эту минуту, подлетавшего к Богатому Острову шамана месье Макароноухого.

С некоторых пор любое, даже всуе, упоминание о «снежных пахарях» вызывало у шамана, пусть и заочника, столь яростное несварение желудка, что тошно ему становилось и просто смотреть даже на свой собственный фамильный герб, украшенный прежде весьма аппетитной, связкой из полудюжины бананов.

А все грехи молодости. Не забыть их, видимо, никогда. Уже потому, что добиваясь права на свой персональный бубен, месье Макароноухий очень активно использовал, придуманную им самим, а также в немалой мере и другими Визирями Богатого Острова, легенду о непростом периоде в отношениях двух народов. Когда потерпевшей стороной выглядели северяне.

Касалась она якобы обиды производителей подлёдного жемчуга на Прошлого Вождя. В чем на руку сыграла и элементарная неосведомлённость рядовых снежных пахарей, как в своей собственной и уж тем более в чужой современнейшей истории. А в ней имелась серьезная веха в виде то дружбы «льда и пламени», то вражды северян с южанами.