Марина Буторина - Мотылек-самоубийца [СИ]

— Отвернись.

Все это время он, очевидно, просто не мог оторвать от нее взгляда и бесстыдно рассматривал, но это замечание вывело его из оцепенения и, повернувшись на другой бок и натянув простынь на плечо, он прикрыл глаза. Перед ними все равно стоял образ Рей, упрямо глядящей в пол и все-таки, видимо, ужасно смущенной. Только с закрытыми глазами Кайло понял, как у него зашлось сердце, — ощущая его частые удары почти что в горле.

Он так и не повернулся обратно в ту ночь. С одной стороны, он боялся увидеть ее в постели, мирно спящей или же страдающей бессонницей, как и он — все равно. Это было бы слишком. С другой — было невыносимо представлять, что ее там уже нет. Лежа к ней спиной, он мог вообразить, что они рядом друг с другом коротают это время. Совсем близко.

Вот и сейчас, вспоминая об их последней встрече, Кайло чувствует, как тяжело колотится в груди сердце. Он думает о ней сегодня слишком часто. Он должен взять себя в руки.

Его присутствие сегодня требуется на совете по перевооружению. К тому же ожидается возвращение генерала Хакса. Тот долгое время находился вместе с основной частью флота, осуществляя командование двумя военными операциями по подавлению мятежей в ядре. Кайло не должен был его отпускать надолго от себя: он не мог ему доверять. Но, с другой стороны, дела требовали присутствия генерала вместе с флотом.

До смерти Сноука Кайло не отдавал себе отчет в том, насколько Первый Орден — детище Хакса. И вот, он возвращает генерала к себе, чтобы быть в курсе, если вдруг среди генералитета назревает заговор.

Он так устал от этого. Иногда, лежа ночью в своей постели и борясь с бессонницей, Кайло представляет, как одевается в самую неприметную одежду, которую может найти в своем гардеробе, берет меч, кое-какие пожитки и просто угоняет любое судно из ангара.

Правда заключается в том, что ему нигде нет места. Стоило остаться у руля этой военной машины, чтобы осознать простую истину: нет такого места в Галактике, где ждали бы Кайло Рена. Его всего, такого, какой он есть. Без покаяния и без условий.

И он не был тем, кто сможет забиться в какую-нибудь индустриальную дыру, чтобы стереть руки до мозолей, вкалывая у станка, болтая после смены с простыми рабочими о простых делах, обсуждая последние новости в Галактике, потягивая дешевое пойло или играя в сабакк.

Кайло не сноб, он не видит позора в честном труде. Но он из знати — сын принцессы, наследник Дарта Вейдера, внук королевы Падме Амидалы, племянник легендарного Люка Скайуокера, ученик ужасного Сноука. Кайло Рен, наводящий ужас на все населенные миры. Имеющий все шансы переломить наконец-то ход истории, сломать колесо. Он не умеет быть никем. Он боится, что, отказавшись от себя нынешнего, он просто исчезнет.

Кайло пересекает ангар в сопровождении группы советников-офицеров, отчитывающихся о том, как обстоят дела в подконтрольных Ордену системах. Он предпочитает заслушивать отчеты на ходу. Так удобно ему и неудобно подчиненным. К тому же движение дарит иллюзию занятости, не позволяя ему погружаться в собственные мысли.

В отдалении шествует взвод штурмовиков, и рядом с ними он замечает ее серую фигуру. Кайло замирает, и вся его свита тормозит вместе с ним, но к чести отчитывающегося капитана, тот не сбивается и продолжает докладывать.

Рей тоже видит его: она бросает на него рассеянный взгляд, хмурится и снова смотрит куда-то в сторону. Приходит осознание, что она говорит с кем-то.

Кайло размышляет, не распустить ли офицеров, но решает, что это не сыграет ему на руку, потому что тогда он будет просто смотреть в пустоту посреди ангара, а так его взгляд можно списать на задумчивость, пока он заслушивает рапорты. Он делает нетерпеливый жест рукой, подавая тем самым сигнал заканчивать один доклад и начинать второй. Отчитавшийся капитан еле слышно выдыхает и украдкой вытирает пот со лба. Кайло пропустил все, что он говорил с момента появления Рей.

Она мимоходом бросает на него еще один взгляд. Кайло хочет прошептать ей «Привет» одними губами, но не может даже этого.

Рей в обычной своей одежде. Значит, там, где она, не жарко, но и не холодно. Возможно, она находится в помещении. Она смотрит на собеседника сверху вниз, из чего Кайло заключает, что, с большой вероятностью, это женщина. Рей говорит расслабленно, значит, это кто-то из ее сверстников или из простых бойцов сопротивления.

Рей улыбается — до маленьких веселых ямочек на ее щеках — и протягивает собеседнице руку. Кайло чувствует себя голодным нищим, подглядывающим в окно за богатым пиршеством. Нет, он не ревнует Рей к незнакомой собеседнице, вызывающей на ее лице эту солнечную улыбку. На одну секунду он завидует самой Рей и тоскует по тому миру, где люди запросто жмут друг другу руки и дарят теплые ободряющие улыбки. Он не может вспомнить, когда последний раз кто-то ободряюще дотрагивался до его руки.

Хотя нет. Он помнит. Это была Рей.

День заканчивается встречей с Хаксом. Тот держится по-прежнему высокомерно и заносчиво. Кайло холоден и отстранен с ним. Ему не нравится тон генерала, не нравится плохо спрятанное в глубине его глаз презрение.

Хакс боится, но не уважает его. Не считает достойным этого места. Кайло каждый раз внутренне закипает от того, что не может найти на него управы. Он может придушить его, но это не действенно. Кайло хочет быть тоньше, внушать опасения одними лишь словами. Но Хакса не пронимают его речи. Он кривит губы в этой своей привычной манере, выражая одновременно презрение и насмешку, и с едва заметным кивком уходит прочь.

Их разговор был о Сопротивлении. Как ни странно, повстанцы, почти уничтоженные на Крейте, каким-то образом приумножили свое число за прошедший год. После поражения они рассеялись по Галактике как пыль, вернее как споры плесени, и начали прорастать в самых непригодных для жизни местах. То, что было лишь горсткой людей на ржавом корыте, вдруг стало идеей, невидимым знаменем. А идею невозможно истребить, не перебив половину населения всех обитаемых систем. Идею нужно трансформировать или изжить — и это задача совершенно иного порядка, нежели уничтожение кучки повстанцев.

Мысли о Сопротивлении всякий раз приводят Кайло в состояние бешенства. Он знает, что где-то среди этих людей находится Рей. Она защищена от его бушующей ярости невидимым щитом. Он никогда не соединяет в своем разуме ее образ и образ террористов — радикалов, готовых отправить кого угодно на тот свет ради призрачной идеи о свободе и равенстве, не имея под рукой даже реального плана о воцарении этого самого равенства. После смерти Леи Кайло ненавидит саму идею Сопротивления еще сильнее. Ему ненавистны их вездесущность и бесплотность.