Марина Буторина - Мотылек-самоубийца [СИ]

Возможно, здесь слишком много всего: те мысли, которыми он не хочет делиться, ее ученики, повседневный быт.

Иногда Рей ловит на себе его пристальный, будто просящий взгляд. Иногда он останавливается вблизи от нее в сомнении, поводит пальцами совсем рядом с ее рукой, или талией, или бедром, — когда думает, что она не замечает. Но все, что между ними сейчас есть, — это простое, незамысловатое общение двух взрослых, живущих по соседству.

— С ним все в порядке, — отвечает она уклончиво.

Неизвестно, что удается расслышать в ее голосе Финну, но он некоторое время молчит на том конце связи.

— Я свяжусь, как будут новости, — заверяет он и заканчивает разговор.

Этим вечером она чувствует себя ужасно вымотанной. Она не видела Бена уже два дня. Оставив учеников сидеть у костра под ответственность старшей ученицы, Рей отправляется спать.

Просыпается она ближе к полуночи. Снаружи раздается чей-то приглушенный голос. Спросонья она оглядывает хижину: лежанки до сих пор пусты. Сквозь дверные щели виднеется по-прежнему яркий свет пламени, будто там, у костра, не только не собираются спать, но и подбросили побольше топливных блоков, чтобы сидеть еще очень долго.

Она встает, неслышно ступает к двери и приотворяет ее.

Это Бен.

Бен сидит у костра и рассказывает ученикам… — Рей прислушивается к его низкому мягкому голосу, разбирая слова, — больше всего это напоминает притчу или сказку.

Да, наверное, так и есть.

Он в своем черном плаще с откинутым капюшоном, с шрамом, куда более отчетливым и зловещим в свете пламени, с отражающей теплые блики механической рукой, с бесстрастным и застывшим выражением лица, сидит с ними вместе на земле, обхватив руками колени.

По одну сторону от него на некотором расстоянии замерли близнецы, заглядывая ему в лицо с изумлением и даже некоторым восхищением. По другую — твилечка. Она грустит, глядя на пламя, в ее глазах даже видны слезы. История, очевидно, не из веселых.

Рей не хочет разрушать то, что происходит сейчас в свете пламени у ее хижины, — она так же неслышно прикрывает дверь и снова ложится на лежанку, но еще долго не может закрыть глаза.

С тех пор Бен появляется в их лагере куда чаще. Иногда он завтракает или обедает с ними, иногда присоединяется на прогулку к озеру.

И больше не разворачивается, завидев, что вечером у костра она не одна.

Она греет руки у костра. Сегодня сон не идет, и Рей пьет терпкий травяной чай, чтобы прогнать холод.

Она догадывается, почему в последнее время спит так плохо. Ей не дают покоя мысли о Сопротивлении, о друзьях: Финне, Роуз, По и товарищах-повстанцах. Ее снедает непроходящее беспокойство и предчувствие надвигающейся катастрофы.

Ее место здесь. Теперь Рей понимает это отчетливее, чем когда-либо. Быть вместе со своими падаванами — оберегать их и наставлять. Никто никогда не заботился о ней, и забота о ком-то дарит ей ощущение правильности происходящего. Она создает что-то новое, что-то свое.

Внезапное появление Бена в свете огня заставляет её вздрогнуть. Он весел в своей привычной мрачной манере — у него пристальный смеющийся взгляд и кривая, едва заметная ухмылка. Рей понимает, что это дело рук Силы: она не могла бы не почувствовать его приближения издалека.

— Опасаешься спускаться пешком?

Они давно не общались толком один на один, и, несмотря на то, что Рей не чувствует себя здесь одинокой, она соскучилась по простому дружескому общению и безобидным шуткам. Конечно, он не контролирует связь, так же как и она. Но тем не менее ей хочется его беззлобно поддеть.

— Я уже неплохо ориентируюсь здесь, — отвечает он заносчивым тоном, по-прежнему ухмыляясь. Бен принял игру. Возможно, ему тоже бывает здесь скучно. Сейчас он больше похож на себя, каким он был год назад.

— Почему ты не спишь? — спрашивает он.

— А почему не спишь ты? — отвечает она вопросом на вопрос.

— Чубакка храпит.

Он садится напротив и глядит на нее через костер.

Упоминание вуки будит в Рей те мысли, которым она никогда не давала волю по-настоящему. Кроме того, что Бен убил собственного отца, он убил еще и лучшего друга Чуи. И хотя тот и подстрелил Бена на «Старкиллере», все же он, как никто другой, безоговорочно принимает Бена сейчас.

— Не надо, — прерывает он ее размышления предостерегающим голосом.

— О чем ты?

— О моем отце.

— Ты… — Рей в замешательстве. Он ведь не мог залезть ей в голову.

— Мне не нужно. У тебя на лице все написано.

— Это всего лишь мысли. Я ничего не спрашиваю, — произносит она извиняющимся тоном, смущенная его проницательностью.

Разлитое в воздухе чувство сожаления о том, что разговор ушел в сторону от первоначального шутливого настроя, кажется, их общее.

Она вспоминает, откуда они начали.

— Не думала, что ты быстро обвыкнешься. Здесь непросто передвигаться даже днем.

Бен чуть приподнимает брови.

— Не веришь? — он веселится уже гораздо откровеннее. — Могу пройти с закрытыми глазами.

Рей старается не попадаться на эту уловку. Она бросает на него взгляд, но потом отводит глаза к костру и пожимает плечами.

— Я прожила здесь почти год, и то не сказала бы, что смогу без проблем пройти по местным тропинкам в темноте.

— Давай посмотрим. Как насчет игры? — Может, это всего лишь тени от пляшущего пламени, но Рей кажется, что черты его лица заостряются, выдавая возбуждение и предвкушение.

Это настроение передается и ей. Сила гудит, предвещая его скорое исчезновение, но Рей успевает произнести: «Идет» — прежде, чем Бен пропадает из поля зрения.

Когда она подскакивает с места, адреналин бурлит в ней, грудь часто вздымается, а в голове становится ясно, будто сейчас совсем не за полночь и ей не нужно наконец-то прилечь и выспаться.

Рей скидывает у костра свою старую плащ-накидку, которую носит здесь зябкими вечерами, и остается в тунике. Новое облачение, подаренное ей Лэндо, она старается не занашивать и по возможности надевает старую одежду. Потратив несколько секунд на раздумье, она неслышно проскальзывает в хижину, чтобы захватить посох, а затем спешит во тьму.

Рей легко перескакивает с камня на камень, прибегая не только к своей ловкости и чувству равновесия, но и к Силе. Она направляется к стоянке «Сокола», зная, что где-то впереди точно так же ей навстречу движется Бен.

Спустя какое-то время она переходит на шаг, стараясь ступать аккуратнее и бесшумнее. Она даже усмиряет разгоряченное дыхание.

Очутившись ночью — в темноте и белизне, куда не проникает ясный свет многочисленных звезд, что сияют сейчас на небе, в окружении камня и неизвестности, — Рей поневоле пугается. Не потому что на это есть разумные причины, а потому что в ней будто живет древняя животная память о том, каково это — быть чьей-то добычей и в ужасе ждать нападения, пугаясь каждого шороха и каждой тени.