Марина Буторина - Мотылек-самоубийца [СИ]

Он на мгновение теряется, когда Рей поднимает с земли свой укороченный посох. Она отстегивает от него ремешок, скидывает с себя накидку и тоже выходит на площадку.

Кайло выжидающе смотрит. Рей выглядит удивительно грозной, но в ее сведенных бровях и в том, как сверкают глаза, есть какое-то злое веселье. Улыбка едва трогает уголки ее губ, прежде чем те превращаются в жесткую линию. Рей активирует посох — тот вспыхивает бледно-желтым с обоих концов поочередно и наполняет воздух размеренным гулом.

На несколько секунд Кайло заворожен этим зрелищем, но потом наступает его черед активировать уже соскочивший в ладонь меч. Он загорается с характерным треском.

— Не боишься? — пряча хищную усмешку, спрашивает Кайло, но Рей лишь крепче сжимает рукоять и первой делает выпад.

Это опасная игра. Хоть ни один и не пытается по-настоящему нанести другому ранение и их сражение скорее напоминает своеобразный танец, где каждый имеет возможность провести сложную серию ударов, все же это импровизация, и лазерные лучи поют совсем близко от его и ее кожи.

Кайло не на шутку пугается, когда его удар едва не приходится ей по ноге. Он хочет прекратить тренировку, но Рей не обращает на опасность никакого внимания, продолжая нападать. Она сражается очень свирепо, хотя ее технике не хватает изящества. В свою очередь, Кайло может провести сложный выпад, но иногда теряется под ее напором.

Спустя полчаса они взмылены и вымотаны, и только когда лучи скрещиваются над ними, высекая сноп искр на их головы, и ни один не может дожать другого, они, не сговариваясь, опускают и деактивируют оружие. После чего дышат как загнанные фатиры, согнувшись и уперев руки в колени.

Отерев пот со лба, Рей смеется, и на ее щеках появляются ямочки. Кайло тоже заражается ее смехом.

Ближе к полудню заряжает дождь. Они стоят под небольшим, едва укрывающим от дождя навесом у входа в дом и слушают, как капли барабанят по брезенту над ними — это дробный стук падающих горошин. Рей любит дождь, несмотря на все неудобства, связанные с ним.

Бен совсем рядом, их плечи соприкасаются.

Им нужно поговорить. Нельзя вечно бегать от вопросов. Однако Рей не знает, с чего начать.

— Что дальше, Бен?

Он молчит какое-то время, но она и не ждет быстрого простого ответа. Такого просто не существует.

— Я не знаю, — он тяжело выдыхает. — Я должен… должен закончить эту войну.

Для него все болезненно: его голос неуверен и слегка дрожит.

— Как именно ты думаешь ее закончить?

— Если б я знал… — Бен откидывает со лба влажные пряди. Рей следит за этим жестом, и ей тоже хочется коснуться его волос. Но она стоит не двигаясь, лишь наблюдая за ним. — А чего хочешь ты, Рей?

— Я хочу, чтоб твои солдаты перестали убивать…

Бен тут же вскидывается.

— Мои солдаты пытаются всеми силами удержать мир в каждой чертовой системе! Пока твои дружки-террористы во главе с идиотом Дэмероном начиняют бомбами мирные города!..

— Мои дружки-террористы хотят, чтобы Первый Орден оставил весь мир в покое! Учти, я не останусь в стороне, если будут открытые столкновения.

— Тебя приберегают для встречи со мной? — догадывается Бен. — В этом ваш генерал Дэмерон видит твое предназначение — убить меня?

Рей злится. Он говорит так, будто она — какая-то кукла в руках Сопротивления.

— Ему ничего не нужно видеть или не видеть. Нужно быть дураком, чтобы не прикинуть, что нас теперь осталось двое и мы по разные стороны, а значит, однажды должны встретиться в бою! — выпаливает Рей, осознавая, как жестко звучат ее слова.

Бен выглядит опешившим и затем стремительно мрачнеет.

— Я не хочу биться с тобой, Рей, — произносит он почти шепотом, будто боится, что остальной мир услышит его.

Она решается смотреть ему прямо в глаза. Они стоят плечом к плечу: его голова склонена к ней, а ее — поднята к нему.

— И я не хочу.

Прохладный воздух настолько влажен, что кажется, еще чуть-чуть — и он просто обратится в воду и затопит собой всё сущее. Рей позволяет себе рассматривать Бена, так же, как делает и он, не прерывая их безмолвного диалога.

Из-за дождя они обедают в ските. Внутри почти аскетичная обстановка, так что стопка ветхих книг, умощенная на плетеную подставку возле ее лежанки, не остается незамеченной.

Кайло достаточно одного взгляда, чтобы понять, что перед ним.

— Где ты их взяла? — спрашивает он, указав на книги взглядом. Не может быть, чтобы Люк ей их просто отдал.

— Забрала у Люка, — не глядя на него, отвечает Рей.

Кайло веселит это объяснение: выходит, дядя так и не узнал, куда подевались его реликвии.

— Ему они были не нужны. А мне — да, — решительно заявляет она.

— Уже прочитала? — Кайло спрашивает скорее из интереса к самой Рей, чем к содержанию книг.

Но она будто не слышит вопроса. Рей с грустью обводит взглядом свое жилище.

— Когда тебе нужно улетать?

Вот он — этот вопрос, на который Кайло не хочет отвечать даже самому себе. Но ему приходится взять себя в руки.

— Я не могу оставаться дольше, чем на день.

— Я все равно рада, что ты здесь.

— Знаешь, чего нет в этих книгах? — произносит Рей, греясь на берегу, у самой кромки воды. Она вытянула вперед босые ноги и время от времени вращает туда-сюда узкими стопами.

Кайло ходит по икры в воде, закатав штаны до колен. Вода прохладная; он бесцельно бродит из стороны в сторону и наблюдает, как под его шагами со дна поднимается ил.

Облака то набегают, то так же стремительно исчезают. Холод и жар без остановки сменяют друг друга.

— Что?

— Там ни разу не упоминается ни светлая, ни темная сторона. Ни единого упоминания. Я думала, что в джедайских текстах должны быть какие-то указания, как не поддаться тьме. Свод правил, например. Но в этих книгах все сводится к обретению баланса.

— Все это время ты переживала, как бы не поддаться темной стороне? — уточняет он растерянно.

— Нет, — смущается она. — Я просто хотела понять, в чем… в чем суть.

— Суть в том, — после минутного размышления произносит Кайло, — что нет никаких сторон. Есть только мы. И Сила всегда остается Силой, как бы ни назывался тот, кто ее использует.

На лице Рей появляется уже хорошо знакомое ему хмурое упрямое выражение. Она не согласна с ним, и Кайло больше ничего не говорит, не желая омрачать такой день спорами о сторонах и о Силе. Он желает простой приятной беседы. Но у них почти нет тем, которые не касались бы войны, джедаев, его родственников или повстанцев.

— Ты любишь стихи?

Он широко улыбается, замечая ее изумление и замешательство.

Рей хочет спуститься вниз до заката, но Бен уговаривает её остаться у озера и посмотреть, как садится солнце. Она не может ему отказать: будто для него это отчего-то очень важно. Чуть позже к ней приходит понимание, что его тяготит скорое возвращение в Первый Орден: ему просто хочется подольше чувствовать себя свободным.