Алексей Большаков - Эксперименты с душой [СИ]

— Значит, ты научился отделять душу от тела и возвращать ее назад по своему усмотрению. Работал только со своей душой и телом или пытался экспериментировать еще с кем-нибудь?

— С женой тоже. Мы с ней совершали совместные полеты.

— Так, так, — произнес профессор удовлетворенно, — а мне доказывают, что удалить чужую душу из тела может только Бог. Да и то после смерти.

— В момент смерти душа выходит сама, это как инстинкт, это запрограммировано природой, Богом, если хотите — убежденно сказал Андрей. — В мертвом теле душа находиться не может. Ей нужны определенные условия и энергетика, которая есть только в живых телах.

— Это понятно, — сказал профессор и спросил:

— Очень сложно работать с душой человека? Любую можно отделить от тела и вернуть назад?

— Сложно работать с чужой душой. Нужно проникнуть в подсознание, нарушить связь души и ума, направить душу к выходу из тела.

— Проще работать, когда человек сильно пьян или обкурился до галлюцинаций, — сказал профессор. — Тогда подсознание раскрывается.

— Да, наверное, — ответил Андрей. — Я ни с кем кроме жены не работал.

— Что же, возможно, поработаешь у нас.

— Так, а вы не сказали, где конкретно работаете сейчас.

— Давай поговорим потом, секретность у нас, — неуверенно сказал профессор, но после небольших раздумий добавил:

— Ладно, скажу тебе. Все равно, думаю, вместе будем работать. Я руковожу недавно созданной под кураторством ФСБ секретной лабораторией.

— Под кураторством федеральной службы безопасности? Бывшего КГБ? — спросил Андрей.

— Их самых. Рассказывал уже о тебе нашему куратору. Прежде всего вы должны встретиться.

— Мне придется ехать на Лубянку? — опять поинтересовался Андрей.

— Не думаю, что туда. Подожди, я сейчас ему позвоню, — сказал профессор. Вскоре Алексей Владимирович вручил Андрею листок с адресом. Опять пришлось ехать с пересадками на окраину Москвы. Здесь во дворе среди недавних новостроек он нашел серое двухэтажное здание. Без вывески, без обозначений, только затертый номер адреса под крышей. Массивная стальная дверь на входе, решетки на окнах. На двери не было даже ручки. Лишь дымофон для связи. Мрачно, не хотелось в здание заходить. Андрей в нерешительности постоял у двери какое-то время, собираясь с духом, затем все же нажал кнопку звонка дымофона.

— Вам к кому? — раздался недовольный грубый мужской голос. Словно своей грубостью невидимый собеседник хотел отпугнуть потенциального посетителя этого мрачного здания.

— К Гепалову.

— Проходите, третий кабинет. Дверь медленно, неохотно отворилась. Помещение напомнило Андрею отделение РУВД в их райцентре. Точно такая же кабина с турникетом при входе, довольно узкий коридор с кабинетами под номерами, но без табличек. Третий кабинет был рядом с входом. Андрей неуверенно постучал в стальную дверь.

— Войдите! — сказали за дверью не тем недовольно-неприветливым голосом, что встретил Андрея на входе. В небольшом кабинете за единственным столом сидел одетый в строгий костюм мужчина плотного телосложения, лет сорока. При появлении Андрея он приподнялся и протянул ему руку.

— Вы Андрей Черкасов? Будем знакомы! Я — Сергей Александрович Гепалов. Можно просто Сергей. Мне звонил Большаков по вашему вопросу, — Андрей уловил внимательный, изучающий взгляд карих глаз. — Присаживайтесь, поговорим.

— Спасибо, — сказал Андрей, присаживаясь напротив.

— Ну, расскажите о себе.

— Родился я сорок лет назад в Больших Полянах. В школу пошел как все, учился…

— Думаю, про детские годы, институт, даже работу здесь не нужно, — прервал Гепалов. — Не скрою, нам вас настоятельно рекомендовал ваш бывший руководитель, мой добрый товарищ Алексей Большаков. И мы уже начали проверять вас. Знаем даже о гибели ваших родителей. Давайте по делу. Я буду спрашивать, а вы отвечать.

— Договорились, — сказал Андрей.

— Как живете в селе, с кем общаетесь, чем занимаетесь? — сразу спросил Гепалов.

— Живем тихо, скромно с женой. Почти затворниками, в гости не ходим, к себе никого не приглашаем. С братом моим иногда общаемся. А у жены никого не осталось. Я работаю учителем, она библиотекарем в нашей сельской библиотеке.

— Вы встречались с тем уродом-трактористом, что задавил ваших родителей?

— Нет, я его не видел, говорят, после отсидки уехал из села.

— Понятно. Что же вы все бросили и сбежали из Москвы в девяносто первом?

— Любовь, знаете ли. Время жениться пришло.

— Здесь баб достойных не нашлось? Оригинально. С сел все в Москву стремятся попасть. А у вас наоборот. Что за девушка хоть, из хорошей семьи? Почему одна осталась?

— А вам что за дело? — спросил Андрей. Ему не нравился фамильярный тон ФСБ— шника.

— Допуск на работу нужно оформлять. Все равно родственников проверяем. Если жена переедет в Москву с вами, будем тщательно проверять и ее.

— Хорошая она женщина, добрая. Аленкой зовут. Мать ее, моя теща, умерла лет семь назад, больше у нее родственников не осталось.

— Любовь, значит, у вас крутая. Это хорошо. Будете писать статьи о гормональном фоне любви, — почти в приказном тоне сказал Гепалов.

— Знаете, я специалист совсем в другой сфере, — недоуменно ответил Андрей. — Я больше по энергетике души, НЛП немного занимался, но давно.

— Вашу специализацию мы еще согласуем, когда допуск будет. Вот у нас Большаков, то же специалист в области души, а пишет статьи о долгожительстве. Советую почитать.

— Спасибо! Обязательно воспользуюсь вашим советом, — язвительно сказал Андрей и спросил:

— А про похудение ваши сотрудники не пишут?

— Про похудение тебе зачем? — Гепалов вдруг перешел на «ты».

— Моей жене полезнее было бы сначала читать про похудение, а уж потом все остальное.

— Ну, если она толстушка, правильно, ей лучше про похудение, — сказал Гепалов и добавил:

— А нас больше интересует долгожительство. А еще лучше бессмертие. Разве кто сможет устоять от искушения бессмертием? Например, от пересадки души из старого своего тела в тело ребенка.

— Думаю, это невозможно, — сказал Андрей.

— Будем работать над этим, — слегка, кончиками губ, улыбнулся Гепалов. — Ладно, вопрос с жильем решим. Служебную квартиру показать пока не могу. Она в закрытом городке, рядом с работой. Без допуска вас туда не пропустят. А вот фотографии квартиры, пожалуйста. Гепалов протянул Андрею конверт:

— Мебель там какая-никакая есть. Сразу можно будет вселиться. Думаю, через месяц допуск будет готов, в начале сентября сможете приступить к работе. Как только допуск утвердят, вам сообщим, приезжайте. А сейчас попрошу дать подписку о неразглашении нашего разговора. «Ну и организация, — думал Андрей по дороге на вокзал, — даже после обычной беседы подписку требуют. Зачем я нужен такому могучему ведомству? Понятно, Большаков слово замолвил. Но ведь у них столько опытных сотрудников, в том числе и с научными званиями. Зачем-то понадобился я, бывший кандидат наук, а теперь обычный учитель с маленькой зарплатой. Жаль, про то, сколько платить будут, не спросил. В ФСБ должны платить не плохо, а в случае чего отказаться можно. Учительство в Полянах никуда не уйдет. Не понятно только, зачем им гормональный фон любви». И вдруг Андрей понял: люди этого ведомства по всему миру отслеживают все, что может заинтересовать их, а он умеет работать с душой человека. Не зря же Большаков спросил, можно ли отделить душу от тела, а потом вернуть ее назад. Не любовь их интересует, не гормоны, а то, что есть возможность внедрить душу в чужое тело. Получится совсем другой человек. Внешне совершенно тот же: родная мама не признает, что это не ее сыночек, а на самом деле — подсадная утка, супершпион, суперагент.