Сакё Комацу - Японская фантастическая проза

— Может быть, прохладительного?..— приподнимаясь с места, заговорила женщина, но я перебил ее:

— Это ничего, что он был у меня так долго. Не имеет значения. А вот не надоела ли вам моя жена? Как-никак, минут сорок или пятьдесят...

— Ах, она у вас такая милая...— Женщина расцвела улыбкой и хлопнула в ладоши.— Вы ведь тоже ужасно добрый, сэнсэй, вы так подходите друг к другу.

— Значит, она все-таки посетила вас?

— Вы на меня сердитесь, сэнсэй? Вы, конечно, думаете обо мне нехорошо... Сказала, что приду за ним через тридцать минут...

— И солгали. Никогда бы не подумал, что вы занимаетесь такими глупостями. И вообще, может быть, вы мне скажете, с какой целью вы подняли весь этот тарарам?

— Вот ваша супруга очень хорошо это поняла. Что ж, женские заботы у всех одинаковы. Видите ли, на моего мужа положиться совершенно невозможно, но ведь не собака же он, не могу же я его оставить. И вдобавок, раз уж мы вместе живем, я все-таки женщина и я его люблю...

— Говорите, пожалуйста, конкретно. С какой целью вы меня обманули?

— Потому что мне его жалко.

— Жалко?

— Ему так нужен товарищ! Все равно кто. Ему необходим собеседник.

— Ладно, пусть будет товарищ.

— Но если бы вы не стали с ним разговаривать, сэнсэй, вы бы не сделались его собеседником...

Через полуоткрытую дверь послышался шум воды, льющейся из душа. У этой женщины блузка была какого-то странного романтического покроя, она царапала мои нервы, как бормашина — десну.

— А почему этим должен заниматься именно я?

— Об этом я особенно не задумывалась. Просто сегодня утром он услыхал сообщение о ракете и страшно разволновался. По-моему, он испугался, что все его мечтания пойдут прахом. А он же человек, ему захотелось поговорить с кем-нибудь. Ему необходим был товарищ, все равно кто. Ребенок, например, если ему не с кем играть, начинает плакать.

— И моя супруга со всем этим согласилась?

— Да, мы с ней чуть не расплакались вместе.

— Экий вздор! Вы уж совсем зарапортовались...

— Ну, насчет того, чтобы вместе расплакаться, я, может быть, немного преувеличила.

— И куда она ушла?

— Этого она мне не сказала... Она только сказала, что пойдет немного прогуляться, пока мой муж у вас, чтобы дать бедняге возможность выговориться...

— Глупости! Уж свою-то жену я хорошо знаю. Не такая она лицемерка, чтобы жалеть голодного пса больше, чем голодного человека.

— Так уж и пса... Впрочем, в сердце своем женщина всегда остается женщиной.

— Вы ничего не понимаете, сударыня,— проговорил я. Нарастающий гнев перекатывался у меня во рту, как таблетка от кашля.— Да, ничего не понимаете... Не знаю, такой ли он жалкий человек, ваш супруг, каким вы его считаете, но он странный человек. Если хотите знать, он в высшей степени самоуверен и упрям. Он — превосходный софист, а это, согласитесь, как-то не вяжется с поврежденным умом.

— Но ведь он так одинок...

— Сударыня, вы знаете, что такое топология?

— Кажется, было такое лекарство из водяных жуков...

— Безнадежно. Топология есть фазовая геометрия, и ваш супруг разбирается даже в этой области. Жалеть такого человека просто смешно. Как это нелепо с вашей стороны, сударыня,— испытывать жалость к такому мощеному мозгу.

— Да ведь он серьезно верит, будто он марсианин.

— Ну и прекрасно! Конечно, если у вас есть основания недвусмысленно утверждать, что это не так... Только не надо голословных утверждений... Честно говоря, если поразмыслить, будет трудновато решить, то ли ваш супруг — землянин, заболевший марсианской болезнью, то ли вы — марсианка, заболевшая земной болезнью...

— В диагнозе из лечебницы черным по белому написано, что мой муж болен.

— Ну и что же? В лечебнице вашего супруга принимают за землянина, поэтому там и решили, что он сумасшедший. Своего рода предубеждение.

— Да человек же он...

— Согласен, «совсем как человек»... Но ведь доказательств, что он не марсианин, тоже нет!

— Глупости это...

Ее круглые, как у рыбы, глаза с узкими зрачками широко распахнулись, как бы умоляя о спасении, и по контрасту все остальное, вместе с ее простодушным бесстыдством, мигом увяло и начало съеживаться. Монотонно шумела вода из душа. С гудящей от страшного напряжения головой я ринулся в поток садистского упоения.

— Нельзя же обо всем в мире судить по внешнему виду. Если бы вы древнему человеку сказали, что кит — не рыба, он бы посмотрел на вас, как на сумасшедшую.

— Как же так, сэнсэй... У вас получается, что и я, может быть, марсианка...

— Вполне возможно. Или у вас, сударыня, есть весомые доказательства, что это не так? Вряд ли. А коль скоро доказательств нет, возможность всегда остается.

— Как странно. Но тогда вы тоже не можете утверждать, что вы не марсианин, заболевший земной болезнью.

— Естественно. Фактически у меня нет никаких доказательств, что я не марсианин.

— Довольно... Вас просто слушать страшно.

— Вы слишком нетерпимы, сударыня... А еще супруга марсианина!

И вдруг она выпрямилась, сцепила руки перед грудью и завопила, как кошка. От неожиданности я решил было, что она ударилась в истерику, но тут вопль перешел в торжествующий хохот, и до меня, наконец, дошло: ни кому другому, а именно мне следовало бы хорошенько переварить сказанные мной же слова о том, что нельзя судить по внешнему виду.

— Как это славно... встретить такое... такое понимание, сэнсэй...— проговорила она пронзительным, прерывающимся от смеха голосом. Затем, взглянув куда-то позади меня, она сказала: — Все прошло, как по маслу. Значит, какие-то шансы у нас есть.

И голос за моей спиной отозвался:

— Еще бы. Я не мог промахнуться.

Я с изумлением обернулся. Мой гость, которому надлежало быть в ванной и принимать душ, восседал позади меня на чем-то вроде потрепанного брезентового чемодана, опершись спиной о стену и положив руки на колени. Впрочем, душ шумел по-прежнему. Я рефлекторно отодвинулся к двери, откуда мог видеть их обоих сразу, приподнялся и проговорил:

— В чем дело? Что это вы себе позволяете?

Мужчина только засмеялся, сузив глаза, и не ответил. Женщина обратилась к нему томным голосом:

— Разговор на пленку ты записал?

— Да уж не упустил.

— Ощущение пока пять к пяти?

— Теперь уже, пожалуй, семь к трем.

— Полный успех! И времени как раз хватило.

— Да, уложились точно.

Теперь, когда я оказался зажатым между двумя помешанными, на уме у меня было только одно: как бы отсюда удрать.

— Ну-с,— произнес я,— разрешите мне теперь откланяться. У меня еще много дела, и я очень занят... С минуты на минуту должен появиться посыльный... И вообще не годится оставлять квартиру пустой.

— Все это не имеет уже никакого значения. Вы марсианин, сэнсэй! — весело, словно подбадривая теннисистов, вскричала женщина.