Елена Асеева - По ту сторону Солнца [СИ] [книги 1 и 2]

— Скажите Ковин, почему я могу читать написанное на языке тарховичей послание в этих облаках. Ассаруа говорил, что сии образы могут принять только диэнцефалоны тарховичей.

— У вас особый диэнцефалон, — довольно-таки уклончиво отозвался Ковин Купав Кун также наблюдающий, как зелено-синее кольцо, пыхнув во все стороны тончайшими струями, моментально распалось, оставшись капелью инея на кучных парах атмосферы только не голубых, а алых огней. — В нем заключены поразительные способности. Не только принятие языка иных существ, созданий и их мыслей, но и понимание образов принадлежащих тарховичам.

Главный дхисадж прервался, и внутри ангуса наступило напряженное молчание, оное испытывал не только тархович, но и принц.

— Вы же Ковин не заберете, не изымите меня от ассаруа? Не станете переделывать меня в тарховича? — вопросил потоком, как делал зачастую, Камал Джаганатх неотрывно наблюдая, как ускорившийся ангус, понесся в направление поверхности планеты. Она сейчас выступала огромным металлическим комплексом в виде перехваченных между собой узких рамок, в которых блистали зеркальностью глади голубоватые полосы, и куда стремились, входя, многочисленные купы.

— Нет, ваше высочество, мы не изымем вас от Аруна Гиридхари, не бойтесь. И тем паче не станем изменять вас, абы вы итак идеал, совершенство, — с небывалой нежностью проронил Ковин Купав Кун, и принц, воззрившись в его голубо-алые радужки двух глаз на миг, словно утонул в истончаемой ими любви.

— Вы защитите от гнева канцлер-махари и амирнарха, НгозиБоипело Векеса, — все еще не отводя взгляда от глаз главного дхисаджа, попросил юный авгур, понижая голос и вкладывая в него тепло.

— Значица, вы, ваше высочество, думаете, мой гнев будет для верховного правителя менее страшным? — усмехаясь, вопросом отозвался Ковин Купав Кун и тотчас отвел взгляд от лица принца.

Ангус неожиданно плавно изменил направление своего полета внутри прозрачных стен купы, вновь сделав его горизонтально расположенному внизу мощному металлическому комплексу. Он прошел через разошедшуюся створку в поверхности купы и двинулся вперед, иногда лавируя между летящих отвесно вниз, свершающих круговые движения возле металлических балок, клетей.

— Я хочу, чтобы вы защитили НгозиБоипело Векеса, Ковин и только. Коль то в ваших силах, и коль то возможно сделать для меня, — тягостно выдохнув через нос, проронил Камал Джаганатх.

— После той откровенности, что услышал, я выполню любую вашу просьбу, ваше высочество, — ласково произнес Ковин Купав Кун, определенно уловив напряжение и грусть в принце из-за собственной несговорчивости. — Одначе я должен с вами быть предельно правдив. Понеже не скрою, мне придется доложить о вашем рассказе и просьбе амирнарху и канцлер-махари, так как меж нами тремя нет тайн. Я также обещаю, что смогу защитить от их праведного гнева НгозиБоипело Векеса. — Юный авгур напряженно застыл, выслушивая принятое тарховичем решение, понимая, видимо, это самое многое, что лично он может сделать для Векеса. — Впрочем, я не обещаю, что смогу защитить его от собственного гнева, — продолжил главный дхисадж таким тоном, что стало и вовсе не ясно, откровенность принца есть благо или горе для верховного правителя. — Да и мне днесь будет необходимым изъять всю информацию, кою его лекари стольбесцеремонно похитили из вас, ваше высочество. Або она имеет слишком дорогое значение для тарховичей.

— Не бойтесь, Ковин, — уныло продышал Камал Джаганатх, вскидывая от подлокотников руку и прикрывая ладонью левую часть лица. Ибо был не в силах скрывать собственное разочарование в том, что не удалось спасти от неприятностей людоящеров. — Мой геном лекарям людоящеров расшифровать не удалось, потому как он имеет особую модель. Чуждую, очевидно, в первую очередь моему сознанию! блин! — дополнил с обидой принц, напоследок заменив любимое ругательство на более приемлемое слово.

Ангус между тем влетел в сам Церес, где здания поражали своей мощью, высотой, шириной, напоминая грандиозные комплексы строений. В основном их форма была пирамидальной, и это не обязательно с четырехугольными основаниями и сходящимися к вершине треугольными стенами (которые в свой черед Камал Джаганатх наблюдал на планете Земля, относимые учеными к гробницам фараонов Древнего Египта). Здесь здания имели еще и ограниченные шестью стенами формы, или двенадцатью пятиугольниками, в понимание фигуры как додекаэдр; восемью треугольниками — октаэдр; четырехгранник, где каждая стена представляла собой треугольник и даже икосаэдр — ограненное двадцатью равносторонними треугольниками. Зачастую строения сложенные из цельных пластов многогранного хрусталя, поигрывали в лучах Тары и Лакшми оранжево-красными, будто дрожащими огнями. Хотя некие из зданий были покрыты плоскими зеркально-белыми плитами, в коих, правда, ничего не отражалось. Такие плиты также зримо имели стыковочные выпирающие швы на вроде пульсирующих голубоватых жил, почасту пуская вниз информационные данные. Видимо, тоже в виде словесно-мысленного образа, ибо предназначались только тарховичам, и были мгновенно восприняты и процитированы вслух Камалом Джаганатхом, как данные о местонахождение канцлер-махари, адмирал-схалас, сердаре Десаха, и проходящем заседании Великого Вече Рас, где в сей момент заслушивался иттаравади, представляющий интересы негуснегести Аруна Гиридхари.

На зданиях, точнее все-таки комплексах, не просматривались окна или двери. Они стояли отдельно и, судя по всему, располагались в отношение друг к другу в каком-то огромном шахматном порядке, а поверхность земли вокруг них окружало переливающееся зеркально-ровное полотно. На Цересе не имелось не то, чтобы привычных для города украшений: фонтанов, клумб, парков, там не было даже деревца, травинки. Точно предназначением этого города стали хозяйственно-административные функции. Посему лишь движение ангусов, изредка проносящихся невдалеке, замечалось, или более неспешное перемещение шутих, длинных со стеклянными блоками корпуса, каковые летели вне посредственной близи от полотна планеты. Однако не виделось даже отдельно идущего или стоящего на этом огромном пространстве, одиночного тарховича, иль любого иного создания, существа. Вероятно, на Цересе были все предельно заняты или вспять того слишком свободны.

— Ваше высочество, я же пообещал, что НгозиБоипело Векеса не накажут, — вставил после достаточно продолжительной паузы Ковин Купав Кун, давая время принцу успокоиться и осмотреться. — Не накажут так, как сие бы случилось, коли б вы мне не доверились и не попросили о помощи. Поверьте мне, ваше высочество, Врагоч, непременно, дошел до истины, абы итак подозревал верховного правителя. И вы должны понять, что я не могу игнорировать произошедшего с вами. Вы нам слишком дорого достались. И слишком дороги, чтобы мы позволили так бесцеремонно обходиться с вами, вашим здоровьем и вашей жизнью. Условно, вашего сознания и чуждости диэнцефалона, повторюсь ваше высочество, — он теперь прервался, и, подавшись вперед, склонил голову, заглядывая в лицо принца, оное все поколь загораживала ладонь его левой руки. — Ваше сознание никоим образом не может быть чуждо диэнцефалону и организму, ибо сейчас и наконец-то вы единое целое. Разве вы это не ощутили в тот момент, когда почувствовали родственность мозга в джанах, там, в глубоком туннеле планеты Ладодея.