Рэй Брэдбери - Марсианские хроники. Полное издание

Горы откликнулись на его песнь. Но отзыв был слабым и тусклым, как последняя утренняя звезда.

Отродья Тьмы ответили сотрясением почвы. Но Керак знал, что они не осмелятся вылезти на ненавистный солнцепек.

Они слышали его песнь, и она их возбудила. В какой-то степени это обнадеживало. Он будет упражняться, снова и снова прислушиваться к Кам-птицам, запечатлевать их мелодии в своей памяти, делая свои интерпретации более выразительными, призывными. А потом, когда настанет ночь…

В сумерках Керак расположился поближе к подножию гор. Он играл музыку, доверяя ее ветерку, порхавшему среди черных стен и подземелий, в которых засели твари, таращась на него.

Твари внимали музыке, и она подталкивала их. Они медленно выползали, ставя мокрые ступни на камни, неуклюже жестикулировали, издавая циклопические стоны.

Керак бежал, чтобы занять новую позицию. Твари медленно выползали, завороженные принесенной ветром мелодией, по узким лощинам и малым утесам.

– Идите, братья мои! – яростно кричал Керак. – Идите убейте юпитерианцев. – Он играл дьявольскую мелодию, которая взметалась стрелою к звездам, сотрясая их орбиты.

Керак спускался по крутым склонам предгорий; взбудораженные полчища настороженно прислушивались к его музыке. И тут из юпитерианского города налетал разящий шквал ветра, принося другую музыку. Юпитерианскую. Каркающую, сводящую с ума симфонию.

Она пожирала до обидного слабую песнь Керака, кулачищами грохота молотила Тварей Тьмы, заставляя их отступать с воем в пещеры, в горы, в адский мрак.

Керак опешил и стоял, обескураженный чудовищной юпитерианской музыкой, пожиравшей воздух, которым он дышал. Музыка, порожденная аудиовышками города, процветала за счет восточного ветра, отдавалась эхом, требовала внимания. Требовала и получала.

Керак убрал флейту. На его лице проступили письмена поражения. Его последняя надежда, последний замысел разбили вдребезги ветер востока и музыка Юпитера.

Он постоял немного на ветру, который трепал полы его накидки и швырял в глаза песок.

Ветер.

Ветер ?

Керак обернулся, воспрянув от нового решения, навеянного ветром. Он побежал, отталкиваясь то от одной скалы, то от другой, борясь с ветром, возвращаясь в город Юпитера. В последний раз.

Керак спешил по узким улицам, раздумывая над своей задачей. Ее нельзя было решить без решительных действий. Придется вести себя мирно, психологически естественно, чтобы на него не пало подозрение, а потом уже будет слишком поздно.

Массивный двадцатиколесный рудовоз, шипя, притормозил на улице. Мясистый юпитерианец, человек-утес, выпрыгнул из кабины, громогласно горланя:

– Эй, марсианин!

Оказалось, это Брондар, возвращающийся с работы в Южных горах. Но он улыбался.

Его синяя ручища молниеносно схватила Керака за куртку.

– Я обыскался тебя с тех пор, как ты сбежал. Ты мне нужен, и твоя флейта в придачу. Идем.

Он зашагал прочь, волоча за собой Керака по ухабистой улочке.

– Отпусти меня, – гневно требовал Керак. – Я под надзором юпитерианского правительства.

– Под надзором? – Гомерический гогот исказил его синюшную физиономию. – Правительства? Здесь нет правительства. Шагай. – И он заставил Керака идти перед собой в полутьме.

– Мы с тобой заработаем деньжат, марсианин, – сказал он. – После твоего побега, сегодня утром в притон зашел начальник аудиобазы. Я рассказал ему про твою музыку. Он заинтересовался. Ему нужен такой человек, как ты. И вот я снова тебя нашел, и я потребую, чтобы аудионачальник хорошенько заплатил мне за то, что я отыскал тебя и твою флейту! Сворачивай сюда.

Керака запихнули за угол на площади, в центре которой стояло желтоватое здание со словом «АУДИО», начертанным большими юпитерианскими письменами над крышей.

Они поднялись по лестнице и вошли в дверь. Внутри за столом совещались шестеро юпитерианцев – возле каждого локтя по бутылке утаны , сигареты с оамой в каждом кобальтовом рту. Они повернули к нему безобразные лица. Он понял по знакам различия на их мундирах, что они – высшее руководство местной власти. Они тоже отвечали за уничтожение Марса.

Человек во главе стола вскочил.

– Брондар, – резко сказал он. – Ты помешал совещанию. Что у тебя?

Брондар подтолкнул вперед Керака, помахал своей лапищей собравшимся и сказал:

– Он не сбежал, Граннд. Он будет играть для тебя музыку, как я и обещал. А ты хорошенько мне заплатишь за то, что я его нашел.

Граннд, невысокий юпитерианец, быстро подошел к Кераку, обшаривая блестящими черными глазками высокую фигуру марсианина в накидке.

– Ты марсианин. – Это было утверждение. – Мне сообщили о тебе с Юпитера, когда ты был сослан. Там ты делал, что тебе хотелось. Здесь же меньше законности и больше предрассудков, и ты будешь делать так, как хочется нам. Говорят, ты хорош. Я, Граннд, буду судить. Играй.

Керак взглянул на Граннда, зная, что он – начальник аудиобазы, здания, из которого транслируются все передачи через аудиовышки на весь город.

Итак, если он, Керак, правильно разыграет свою партию, то юпитерианцы сами же и посодействуют своему уничтожению.

Следующие несколько минут станут решающими. Следующий час ознаменует либо успех, либо провал всех его замыслов. Он был немного напуган, потому что его большой шанс настал слишком быстро.

Керак сел, притворяясь угрюмым. Достал флейту и принялся извлекать из нее мелодии.

Мелодия звучала так тихо, и печально, и сладкоголосо, что дымок от оамы перестал плавать по комнате, а застыл в воздухе.

Юпитерианские чиновники со щелями вместо глаз оцепенели в различных позах, позабыв про утану с оамой , подавленные магической силой. Это был музыкальный гипноз. Каждая нота проникала в уши, которые болезненно требовали еще и еще. То была грустная песнь Кам-птиц, в самом замедленном и печальном исполнении.

Когда Керак закончил, он сыграл ее снова, потому что тишина, которая последовала за нею, не воспринималась нервной системой. Он сыграл еще раз, немного быстрее. В комнате стало тихо. Даже Брондар находился под впечатлением и молчал.

Закончив играть во второй раз, Керак не услышал никаких аплодисментов. Во Вселенной встречаются чудеса, которым нельзя отдавать дань шумом, а лишь – почтительным молчанием. Это все равно что кричать «Браво!» во время величественной литургии в церкви или хлопать в ладоши при виде грандиозной спиральной туманности.

Стояла тишина.

Брондар смущенно вздрогнул, словно впервые в жизни познал красоту и огорчился по этому поводу. Наконец, он чертыхнулся и прикурил сигарету с оамой .

Пятеро чиновников вышли из транса, сконфуженно переговариваясь, покурили, подняли и осушили бутылки с выпивкой.