Альфред Бестер - Моя цель — звезды

— С ними так поступили?

— По всей вероятности, да.

— Зачем?

— Откуда мне знать? Явно не из-за перевозки беглецов. «Ворга», надо полагать, проворачивала делишки и помрачнее. В любом случае, у нас проблемы. Осталась последняя зацепка, Поджи в Риме. Анджело Поджи, помощник кока на «Ворге». Ну и как нам выжать из него инфу, если…

Он осекся. Перед ним возник собственный двойник — безмолвный и грозный, в пылающей одежде, с кроваво-красной татуировкой на лице.

Фойла сковал страх. Он с трудом перевел дыхание и дрожащим голосом вопросил:

— Кто ты? Что ты…

Призрак исчез.

Фойл обернулся к Робин, облизал пересохшие губы.

— Ты его видела? — Он прочел ответ по ее лицу. — Он был настоящий?

Она молча указала на рабочий стол Сергея Орла, рядом с которым возникло видение. Бумаги, лежавшие там, загорелись и ярко пылали. Фойл отшатнулся, все еще не вполне придя в себя после потрясения. Он провел рукой по лицу и почувствовал, что та увлажнилась.

Робин подбежала к столу и попыталась сбить пламя. Она пробовала забросать чем-то горящие бумаги, перекрыть доступ воздуха, но все тщетно. Фойла точно парализовало.

— Не могу остановить, — выдохнула она обессиленно. — Надо убираться отсюда.

Фойл кивнул и с трудом взял себя в руки, вернувшись к действию.

— Рим, — прокаркал он. — Джонтируем в Рим. Должно же этому всему найтись какое-то объяснение. Я его найду, клянусь Богом! Я не выхожу из игры. Рим. Давай, девочка, джонтируй!

Со времен Средневековья «испанская лестница» была средоточием римских пороков. Поднимаясь от площади Испании к садам виллы Боргезе широкими и длинными пролетами, лестница неизменно кишела мерзейшими отбросами общества. Здесь роились шлюхи, извращенцы, жиголо, лесбиянки, молоденькие педерасты. Бесстыжие и нахальные, они выставляли себя напоказ и задирали иногда появлявшихся тут респектабельных горожан.

В конце двадцатого века «испанская лестница» была уничтожена ядерным взрывом, затем восстановлена и снова разрушена в двадцать первом веке, в ходе Объединительных мировых войн. Потом ее восстановили еще раз, покрыв слоем кристаллопластика, устойчивого даже к атомной бомбе. Лестница превратилась в продолжение галереи Боргезе. Купол восстановленной галереи скрывал от глаз здание, где в свое время скончался Китс. Туристы больше не заглядывали в узкое окошко, ловя лучи света так, как ловили их глаза умирающего поэта. Теперь они видели только дымчатый купол над лестницей, а сквозь него — искаженные лучепреломлением фигуры извращенцев.

По ночам лестничная галерея подсвечивалась, а в этот Новый год освещение выдалось особенно хаотичным. Уже тысячи лет Рим приветствовал Новый год настоящей ковровой бомбардировкой — фейерверками, ракетами, торпедами, залпами пушек, хлопками бутылок, звуками падения старой обуви и прочего вышвырнутого на счастье из окон хлама. Римляне месяцами собирали всякое старье, чтобы в новогоднюю полночь выбросить его на улицу. На лестнице ревели фейерверки, по крыше галереи барабанили каскады хлама, а полуоглохшие Фойл с Робин Уэнсбери сбегали пролет за пролетом от дворца Боргезе, удрав с карнавала.

Они не успели переменить одежду. Фойл так и был в ярко-красном с черным костюме Чезаре Борджиа, Робин — в инкрустированном серебряными нитями платье Лукреции. Лица их скрывали гротескные бархатные маски. Контраст костюмов эпохи Возрождения и современной повседневной одежды беснующейся толпы порождал летевшие им вслед шутки и злобные подколки. Но даже облюбовавшие «испанскую лестницу» Волчата, невезучие карманники и мелкие мошенники, которым в качестве меры наказания выжгли четверть мозга префронтальной лоботомией, не осмеливались преградить им путь, настороженные устрашающей сосредоточенностью движений парочки. Мужчина и девушка неслись вниз от галереи, и толпа расступалась перед ними.

— Поджи? — негромко звал Фойл. — Анджело Поджи?

Проститутка выставила напоказ свои анатомические дополнения.

— Поджи? — даже не взглянул на нее Фойл. — Анджело Поджи? Мне сказали, что в эту ночь его можно найти на «испанской лестнице». Анджело Поджи?

Малолетняя сводня предложила ему услуги своей матери.

— Анджело Поджи! Десять кредитов тому, кто приведет меня к Анджело Поджи!

К Фойлу потянулись растопыренные руки: грязные, вонючие, промасленные. Он покачал головой.

— Сначала покажите.

Вокруг него бесновался римский плебс.

— Поджи? Анджело Поджи?

Уже шесть недель капитан Питер Ян-Йеовил отирался на «испанской лестнице» и наконец услышал слова, ради которых туда заявился. Шесть недель напролет он старательно отыгрывал личность Анджело Поджи, бывшего помощника корабельного кока «Ворги», который на самом деле давным-давно умер. Наконец усилия капитана принесли плоды. Операция была рискованная. Идея ее родилась у капитана Ян-Йеовила, когда Центральная разведка получила сведения о том, что кто-то предпринимает осторожные попытки разыскать членов экипажа престейновского корабля «Ворга-Т:1339» и щедро платит за любую информацию.

— Это выстрел наудачу, — сказал тогда Ян-Йеовил, — но Гулли Фойл, AS-128/127:006, уже предпринимал сумасбродные попытки уничтожить «Воргу». А двадцать фунтов ПирЕ стоят того, чтобы так рискнуть.

Сейчас он ковылял вверх по лестнице навстречу человеку в маске и костюме эпохи Возрождения. Лимфатические узлы его отягчал дополнительный груз в сорок фунтов. Регулируя питание, он сделал свой облик совсем плачевным. Черты его и прежде не носили восточного оттенка, напоминая скорее ястребиный лик американского индейца, и легко трансформировались в новую конфигурацию незначительным мышечным усилием.

Сотрудник Центральной разведки поднимался по «испанской лестнице», притворяясь бывшим корабельным коком с темным прошлым, и держал в морщинистых задубелых руках пакет с замусоленными конвертами — наживку для Фойла.

— Грязные картинки, синьор? Подпольные христиане: коленопреклонение, молитвы, целование распятия, псалмы? Очень грязные картинки, синьор, очень неприличные. Позабавьте своих друзей, порадуйте синьорин…

— Нет, — оттолкнул порнографические снимки Фойл, — я ищу Анджело Поджи.

Ян-Йеовил подал сигнал всеобщей готовности. Его рассредоточенные на «испанской лестнице» сотрудники, не прекращая приставать к прохожим и выставлять напоказ свои прелести, принялись фотографировать и записывать происходящее. Вокруг Фойла с Робин развернулась оживленная дискуссия на Тайной Речи разведгруппы Тун Вооруженных сил Внутренних Планет. Едва заметные кивки, жесты, движения, выражения лиц, плевки, покашливания. Разведчики модифицировали под свои нужды древний китайский язык жестов бровей и век, кончиков пальцев рук и ног, а также прочих едва уловимых телесных движений.