Виктор Каика - Рекурсия

В ожидании друга Александр снова подошёл к своему компьютеру и, в который уже раз разглядывая отображаемое на экране монитора, испытывая ни на минуту не отступающее чувство практически детской радости и улыбаясь, глубоко вздохнул. «Надышаться можно только ветром», – всплыли откуда-то из глубин памяти слова, неизвестно чьи, неизвестно когда туда попавшие. Он настолько долго решал эту трудную задачу, что до сих пор не верилось, что это на самом деле случилось, и, лишь видя результат, такой цветной и красивый, ещё даже красивей, чем он ожидал и представлял себе, понимал, что это реальность! Он снова и снова широко улыбался и ощущал, что сейчас ему не достанет ни бегать, ни прыгать, ему хотелось летать! Эта радость умножалась пониманием того, что он – единственный на всей планете во веки веков человек, кому удалось это сделать! Чувство это – ошеломляющее! Радость была настолько велика, что она не вмещалась в душе, она могла разорвать её на части, она вырывалась, удержать её было невозможно, ею надо было делиться!

Но, увы, именно сейчас, когда в этом была потребность, делиться как раз таки было не с кем – жена вместе с дочерью поехала гостить к своей маме, то бишь к тёще, и да, с одной стороны, это давало ему возможность, не мешая никому спать, сидеть за компьютером и ночью, потому что компьютер почему-то стоял в спальне, но сегодня, в этот зарождающийся, воистину исторический день, когда это наконец-таки произошло – ему очень хотелось, чтобы она была рядом! На данный момент она была единственной, кто знал, чем занимается её любимый муж, хотя и относилась к этой идее скептически, и надо сказать, небезосновательно, но во́т он, во́т он, момент, воочию подтверждающий его правоту! И он знал, что она будет им гордиться!

Александр посмотрел на часы – прошло уже тридцать минут, но всё равно, утро ещё раннее, а значит, дороги пустые, и Юра должен был уже появиться… И только он об этом подумал, как раздался уныло курлыкающий, затухающий, словно страдальческий крик умирающего аиста, звонок домофона. Саша быстрым шагом подошёл к пульту у входной двери и молча нажал кнопку, разрешающую войти в подъезд. Затем открыл настежь дверь на лестничную клетку и стал дожидаться, когда его гость поднимется на пятый этаж. Вот уже слышны звуки шагов, Саша знал, что Юра не любит пользоваться лифтом, значит, это был он. Наконец, на лестничной площадке появилась довольная, улыбающаяся физиономия его друга, и Саша, отступая в сторонку и освобождая проход в коридорчик своей небольшой, но уютной квартирки, тоже улыбнулся в ответ.

– Привет! – сказал Юра, продолжая улыбаться.

– Привет, раздевайся, мой руки и проходи на кухню, – ответил Александр после крепкого рукопожатия. – Если хочешь, бери тапочки, хотя, у нас тепло.

Через пару минут они оба уже были на кухне, и Юрий с вниманием и удовольствием наблюдал за тем, как хозяин квартиры готовит завтрак. Это может показаться странным, но Саша, в отличие от других программистов такого класса, получал удовольствие не только от работы, но и от еды. Вдобавок к этому он любил готовить и делал это быстро и вкусно. Был конец мая, и на местном базарчике у бабушек уже появилась молодая картошка. Саша вчера купил её и, держа в руках шесть светло-жёлтых клубней размером сантиметра по четыре в диаметре, сказал:

– Сначала мы её слегка отварим. Картошечка молоденькая, и кожура у неё настолько тонкая и нежная, что чистить её нет необходимости, просто потрём её жёсткой губкой в проточной воде.

С этими словами он подошёл к раковине, включил воду и стал мыть клубни, обтирая их небольшой зелёной, весьма упругой мочалочкой. Затем он набрал в кастрюльку холодной воды и опустил в неё картошку, зажёг газ и поставил вариться.

– А посолить? – спросил его наблюдавший за происходящим Юра.

– Нет, солить мы её не будем, – ответил улыбаясь Александр. – Если её посолить, то она станет плотной, а я хочу, чтобы она была рыхлой внутри. Картошка молодая, и долго варить её нельзя, чтобы не разварилась. Как вода закипит – всего пару-тройку минут. А потом мы её аккуратно обжарим до золотистой корочки, которая не даст ей рассыпаться, и она получится у нас, как яйцо всмятку – и целая, круглая снаружи, и рассыпчатая, мягкая внутри, – снова улыбнулся Саша, весело посмотрев на приятеля.

После этого Саша открыл холодильник и вытащил кусок копчёного сала с тоненькими прожилками мяса.

– Ты пирожки со шпеком ел? – спросил он Юру, и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Вот это сало используют при приготовлении пирожков со шпеком, а мы сейчас нарежем его и нажарим шкварочек.

С этими словами он ловко, но не без усилий, пальцами отодрал от сала шкурку, однако не выбросил, а снова положил в холодильник, и, посмотрев на Юру, сказал:

– Шкурку я не выбрасываю, я её потом обязательно использую, когда буду варить гороховый суп – она придаст ему особый аромат.

Затем он взял острый нож и с узкой стороны стал нарезать плоские кусочки сала толщиной примерно миллиметров по пять. Нарезав таким образом шесть кусочков, сложил их стопочкой и стал нарезать соломкой, толщиной где-то в сантиметр, поперёк прожилкам мяса, так, что каждый кусочек содержал и сальцо и мясцо. Саша достал среднего размера сковородку, поставил её на плиту, положил в неё нарезанные кусочки сала и стал жарить, постоянно помешивая деревянной лопаткой.

Сало под воздействием температуры стало растапливаться и весело зашкварчало, издавая приятный запах и навевая вкусовые фантазии. Довольно-таки скоро кусочки сала превратились в шкварочки, но не доводя их до хрустящего состояния, Александр снял сковородку с плиты и ловко и аккуратно вытащил их той же лопаткой на тарелочку. А к этому времени закипела вода, в которой варилась картошка.

Саша засёк время и через две минуты снял кастрюлю с плиты. Аккуратно слил воду, открыл крышку, давая остаткам влаги испариться, и оставил картошку немного просохнуть.

Когда концентрация восходящего пара испаряющейся воды стала практически незаметной, Александр взял большую ложку и осторожно, чтобы не повредить, по одной выложил картофелины на сковородку в растопленный жир, оставшийся от шкварок, и стал их обжаривать со всех сторон, нежно и заботливо переворачивая каждую с одного бока на другой.

Запах отварной картошки смешался с запахом жареного копчёного сала, и Юра невольно сглотнул слюну.

– А посолить? Уже пора, наверное, – не унимался он, пытаясь внести свою лепту в процесс приготовления пищи.

– Нет, солить и теперь не следует, – ответил Саша. – Да, несмотря на то, что сало хранят в покрытом слоем соли виде, оно солью не пропитывается, даже если его потом коптят. Но у нас, как я уже говорил, сало не обычное, а с прослойками мяса. А мясо, в отличие от сала, просаливается очень хорошо, и когда мы его ужаривали, топлёный жир получил солёность в нужном для нашего блюда количестве.