Иар Эльтеррус - Дар

— Какая-то фигня, — сердился Кир. Он прилетел обратно на «Балтику» позавчера, тоже отдежурил (в этот раз дублером руководителя отделения средней травмы), и тоже, как и остальные, сейчас маялся бездельем. — Чего мы ждём, никак не пойму?

— Что-то происходит, — Илья, который тоже сменился и пришел в кафе, нахмурился. — Не знаю, что именно. Рыжий, притарань мне еще сока с медом этого вкусного.

— И слоечек? — подсказал Скрипач.

— Давай и слоечек…

Они уже часа два как оккупировали всем «Вереском» угол в кафе на верхней палубе, и ждали новостей. А новостей всё не было. В кафе подтягивались врачи со смен и персонал, вновь приходящих допрашивали с пристрастием, но никто ничего не знал. Волнение среди сменившихся врачей потихоньку нарастало, тем более что на «Балтике», конечно, внешних новостей не было и быть не могло — все налобники и информационные системы работали только во внутригоспитальном режиме.

Когда, наконец, раздался короткий сигнал общего вызова, разговоры мгновенно стихли. Сообщение читал один из главных врачей госпиталя.

— …седьмого марта этого года — полное прекращение боевых действий и отвод всех мобильных баз на стационарные позиции. Так же предусмотрена полная смена стационарных локаций и перепрофилирование мобильных бригад в постоянно действующие гражданские, на добровольной основе в течение полутора лет. Реформирование мобильных госпиталей «Наяда», «Янтарь», и «Балтика» будет осуществляться общим порядком, и начнется девятого марта сего года. Полная сводка по окончанию боевых действий станет доступна составам госпиталей после прибытия в точки реформирования. Госпиталь «Наяда» — морской порт Санкт-Петербурга, госпиталь «Янтарь» — морской порт Санкт-Петербурга, госпиталь «Балтика» — порт Сосновый Бор.

— Так это… всё? — спросил кто-то. Кажется, Зараза. — Народ?..

— Блин… — Скрипач привстал. — Мы же… мы идем в российские порты, ребята! Ау!

— Чего — «ау»? — не понял Руби.

— Независимые мобильные подразделения всегда принимает страна-победитель, когда заканчиваются боевые действия, — кивнул Илья. — Руби, у тебя недосып. Давай ты поспишь. Вот доешь чего у тебя там, и поспишь.

— Да, я действительно… чего-то не того, — Руби зевнул. — Я ж с дежурства.

— Дни рождения девчонок дома, — с тихим восторгом произнес Ит. — И Витькин тоже дома. А где гений? У себя торчит, что ли?

— Думаю, с аналитиками, — подсказал Фэб. — Судя по тому, что я не могу его вызвать. Ну что? Пошли за ним?

— Пошли, — Кир решительно встал. — Даже не верится.

— Ничего, поверится, — твердо сказал Скрипач. — О, а мы, кажись, поехали…

«Балтика» действительно больше не стояла на месте. Движение было едва ощутимым, но за два года они привыкли его чувствовать.

— К вечеру уже около города будем, — прикинул Фэб. — Интересно, на ночь отпустят?

— Посмотрим, — беспечно ответил Ит. — Что-то я соскучился по Москве. Так что я не прочь, чтобы нас отпустили… несколько дальше. Если действительно всё кончится, может, переведемся? Фэб, ну скажи, что ты не против.

— Да я-то не против, но что скажет Илья…

— …и летом — отпуск всем. И в Крым. А? Всем колхозом, — мечтательно произнес Скрипач. — У меня после пяти часов в холодной воде появилась навязчивая идея.

— Какая идея, солнце? — поинтересовался Кир.

— Такая! Море должно быть теплое! И мелкие у нас дальше Московского моря не ездили, а там и близко нет того, что есть в Крыму.

— Ну, массандровского портвейна там точно нет, — заметил Ит.

— Да, и его нет. Тоже, — подтвердил Скрипач.

— О, а вон он, гений. Ри! — крикнул Кир. — Давай к нам!..

— Где вас носило?

— В кафе.

— Так, народ, есть мысль. Я уже Джесс сообщение отправил.

— Как — отправил? — удивился Ит.

— Связь открыли, вот и отправил. Они нас придут встречать. А мы сделаем вот чего…

Город шел к морю.

Город стекался на улицы, где из человеческих ручейков получались реки, и шел, тихо переговариваясь, без суеты и шума, спокойно и неторопливо. Детей вели за руки, чтобы не затерялись в толпе, пожилым уступали дорогу. Город шел к морю, и не только из-за того, что должна подойти «Балтика», а скорее из-за того, что в такие моменты не нужными становятся стены и площади, а нужно другое — ветер и свобода.

Город уже знал.

Джесс и Берта шли вместе со всеми. Даша и Витя держали за руки Веру, и шли на шаг впереди своих мам, шли уверенно и радостно. Витя что-то негромко на ходу говорил Вере — кажется, про День Рождения и про то, что папа обязательно что-нибудь привезет. Даша иногда оглядывалась, ловя Бертин взгляд, словно искала поддержки, и, поймав, покрепче брала за руку сестру.

— Не замерзнут они у нас на пляже? — с тревогой спросила Джессика Берту. — Всё-таки ветер сегодня сильный.

— Не должны. Мы же недолго. Встретим, и пойдем домой.

— Все вместе, — кивнула Джессика.

— Да, все вместе, — согласилась Берта. — Именно так.

На дороге, ведущей к городскому пляжу, не было ни одной машины — только люди. Видимо, кто-то догадался перекрыть движение. И это было правильно — уже сейчас по этой дороге шло, наверное, больше пяти тысяч человек…

— Берта, знаешь, — Джессика чуть замедлила шаг. — Я всё думаю… про этот дар, менять реальность. Про то, что тогда получилось с домом, помнишь?.. Наверное, это правильная теория. Или даже не теория.

— Это практика, — согласилась Берта. Ободряюще улыбнулась Даше, которая снова повернулась к ней. — Это есть на самом деле. Просто раньше мы не видели картинку, потому что были… как бы сказать. Она была слишком большая. И мы её не видели целиком. Да и сейчас не видим, наверное. Но хотя бы примерно знаем, что на ней изображено.

— Ну, то, что мы видим, нас вполне устраивает, — Джессика тоже улыбнулась. — А дальше поглядим. Мне очень хочется узнать, что же случилось с прошлой инкарнацией. А вдруг…

— Джесс, они не могут быть живы, — уверенно ответила Берта. — И потом, сама подумай. Тебе одного Ри мало? С двоими справишься?

— С этой точки зрения я еще не смотрела, — Джессика нахмурилась. — В любом случае, тебе бы пришлось еще труднее.

— Вдвое, — хмыкнула Берта. — Благодарю покорно. Но в то же время… Джесс, мне их жалко. Мне их ужасно жалко, правда. Это абсолютно иррациональное чувство, оно ни малейшего отношения не имеет к реальности, но оно всё равно есть, и от него некуда деваться.

— Мне тоже жалко, Бертик. Мне порой очень сильно хочется найти этого мальчишку, и…

— И что? — Берта остановилась, с интересом посмотрела на Джессику.

— И хотя бы рассказать ему, что всё может быть иначе. Не так. Пусть трудно, пусть страшно местами, но не так безнадежно. И заметь, мы в самом начале считок сейчас, а что будет дальше? Там есть и закрытые области, и какие-то спрессованные архивы. Что в них?