Стивен Бакстер - Рассказы

Пока мы ели, «Зверь» кружил над Германией, которую Джек Бове упорно называл «Берлином», что очень раздражало Цилиакса. Флотилии самолетов-дозаправщиков взлетали в воздух, чтобы снабжать нас горючим, водой, провизией и другими расходными материалами, и мы постоянно были окружены бипланами, снаряженными кинокамерами с нацеленными на нас объективами.

Джек Бове символически представлял свою страну, США, в этой экспедиции, так же как я — Британию. Он — офицер ВВС Соединенных Штатов, поэтому ему было дано обещание какое-то время поуправлять самолетом во время этого эпохального полета. Мы — два символа — находимся в подчинении Вольфганга Цилиакса, который сам является офицером люфтваффе, хотя, будучи инженером, никогда не ссылается на свое воинское звание. Он — один из главных проектировщиков «Зверя». Думаю, нам втроем предстоит провести вместе много времени. Вот радость.

Этим утром Цилиакс повел нас с Джеком на экскурсию по «Зверю». Конечно, нам не показали ничего, что представляло бы серьезный интерес, например атомный реактор или реактивные двигатели, которые, говорят, стояли на некоторых «фаэтонах». По моим впечатлениям, Цилиакс действительно проявил редкое для ученого-исследователя самообладание, не выболтав нам все, что знал о своем детище, просто из любви к нему.

Однако взлетно-посадочная палуба размером с приемный зал Букингемского дворца поразила нас — с рядами стрекочущих телетайпов и необъятной приборной доской, с которой управлялись несколько из тех немногих женщин, которых я заметила на борту. Здесь есть гостиные, и бальный зал, и библиотека, и даже предмет особой гордости — маленький бассейн.

С нами на экскурсию ходили и другие пассажиры, большинство — из элиты оккупированных стран Европы. За нами следом шла шумная съемочная группа. Говорят, режиссер документального фильма о нашем грандиозном вояже — сама Лени Рифеншталь, хотя ее на борту и нет. Здесь много мрачного вида личностей в черной форме СС. После того как Джек Бове на него насел, Цилиакс был вынужден заявить, что «Геринг» — детище люфтваффе и СС здесь не командует.

Спустившись с палубы в глубь машины, мы прошли через грузовой трюм размером с Альберт-холл. Громадные емкости для масла и воды впечатляли. Мы были потрясены прочностью усиленных поперечных переборок и толщиной фюзеляжа из легированной стали — несколько дюймов! Заклепки размером с мой кулак!

— Это действительно линкор в небе, — довольно неохотно признал Джек.

И он был прав: этот исполинский schlachtschiff и правда скорее сродни стальным чудовищам океана, чем таким хрупким воздушным змеям вроде моего «Спитфайра».

Джеку Бове около тридцати, он коренастый, ниже меня, от него разит сигарным дымом, бриолином и бренди, постоянно ходит в потертой кожаной летной куртке, которую не снимает даже к обеду. Думаю, он из Бруклина. Уверена, что он толковее, чем хочет казаться.

— О да, это schlachtschiff, — подхватил Цилиакс, — но «Геринг» — экспериментальный корабль, и его главное предназначение, во-первых, демонстрация технологии и, во-вторых, исследовательский потенциал. «Геринг» — это первое судно в истории человечества, способное бросить вызов громадным просторам Тихого океана.

Эта привычка излагать информацию по пунктам многое говорит о Вольфганге Цилиаксе. Он еще достаточно молод — примерно лет тридцать пяти, — у него гладкие светлые волосы и очки с линзами размером с пенни.

— Исследовательский потенциал, — с кислым видом повторил Джек. — Поэтому вы решили непременно продемонстрировать нам его вооружение?

Цилиакс только улыбнулся в ответ. Конечно, он сделал это намеренно.

Каждый не немец на борту этого чертова летательного аппарата, и я в том числе, в той или иной степени шпион. Какие бы открытия ни ожидали нас в Тихом океане, прежде всего нам всем — представителям нейтральных или покоренных народов — явлены мощные технические возможности рейха. Все понимают, что это игра. Но Джек продолжает нарушать ее правила. В смысле, он слишком несдержан для выполнения той миссии, которая на него возложена.

При первой же встрече Джек оценивающе оглядел меня как бы между прочим, и Цилиакс тоже не совершенный сухарь — он использует каждую возможность, чтобы невзначай прикоснуться ко мне, задеть мою руку или похлопать по плечу. Но Джек кажется мне высокомерным. Полагаю, я для него — прежде всего символ нации миротворцев. А для Цилиакса я — территория, которая должна быть завоевана, возможно, как Центральная Азия. Не сомневаюсь, что настанет день, когда мы сломаем наши национальные стереотипы. Но Блисс не станет заводить романы на борту «Рейхсмаршала Германа Геринга», даже не подумаю!

День 3-й. Заметка для памяти: узнать побольше об «илотах», обслуживающих атомные реакторы, о которых обмолвился Цилиакс.

Эти аппараты находятся за тщательно закрытыми переборками, облицованными свинцом, и туда никому не разрешается входить — во всяком случае, мне. Атомные реакторы, разумеется, представляют главный интерес для нас, шпионов. Перед полетом руководство ВВС Британии проинструктировало меня о планах нацистов разработать по этой же технологии оружие ужасающей мощности. Возможно, за этими переборками заперта целая колония рабов-«унтерменшей», славян или цыган, обслуживающих раскаленные машины, которые постепенно убивают их, пока мы пьем вино и рассуждаем о политике.

Днем я сидела в одном из больших обсервационных блистеров, закрепленных к брюху «Зверя», и вела радиопередачу для Би-би-си. Это моя официальная работа — быть глазами и ушами Британии в ходе этой замечательной миссии. Мы еще кружили над Германией, то есть над Берлином. Даже с воздуха ясно видно, какая огромная реконструкция проведена там за последнее десятилетие. Город выстроен заново вдоль решетки широких улиц, каждая в сотню ярдов шириной. Можно легко различить Триумфальную арку, Народный парк, огромный мемориал Армии. Джек презрительно фыркает, называя это «инфантильной гигантоманией», но, так или иначе, приходится любоваться творениями нацистов. И все время, как пчелы к огромному цветку, к нам подлетали самолеты-дозаправщики…

День 5-й. Сегодня ланч менее приятный. Нас едва не сбили.

Мы пересекли старую границу между Германией и Польшей и теперь летим над тем, что немцы называют просто «Остланд», — огромной центральной частью Азии. Цилиакс показал нам обнесенные стенами города новых колоний, где живут в основном германские солдаты — ветераны, обосновавшиеся в глубине прежних советских территорий. Города окружают огромные поместья, по существу, каждое из них — это коллективная ферма, «колхоз», название заимствовано у большевиков. Крестьянство тянет свой воз и платит десятину германским колонистам.