Терри Биссон - Рассказы

Утром я проснулся с мыслью о накидке из деревянных бусин. Я решил, что стоит сделать еще один снимок для Ву, чтобы тот мог сравнить, что было раньше и что стало потом. После традиционного визита в мужскую туалетную комнату я нашел Хоппи в подсобке, где тот подбирал тормозные колодки для очередного древнего «форда».

— Янки Виппера Вилла, — кивнул Хоппи.

— Верно, — откликнулся я и попросил еще разок одолжить «Поляроид».

— Возьми в аварийке, — коротко сказал он.

— Но грузовик заперт?

— У тебя есть ключ, — сказал Хоппи. — Твой ключ от мужской комнаты. Один ключ подходит здесь ко всему. Сильно упрощает жизнь, а?

Я подождал, когда он снова займется делом, прежде чем взять «Поляроид» и помчаться на пустырь фотографировать проклятую накидку из бусин. Чего-чего, но мне совсем не хотелось, чтобы Хоппи считал меня сумасшедшим. Отпечатав снимок, я вернул камеру на место и поспешил в контору, а там положил новое изображение накидки из бусин в плетеную корзинку ИСХОДЯЩИЕ ветхозаветной факс-машины Виппера Вилла рядом со старым отпечатком.

И если я когда-нибудь сомневался в том, что видят мои собственные глаза (а с кем не бывает, время от времени?), то ныне сомнениям пришел конец: в руках у меня была ФАКТИЧЕСКАЯ УЛИКА. Накидка из бусин на втором фотоснимке в гораздо лучшем состоянии, чем на первом, а ведь разделяет их менее двадцати четырех часов. Да, так и есть, накидка антираспадалась у меня на глазах.

Все те же ужасные мысли не давали мне покоя.

Хорошо еще, что на автоответчике не оказалось никаких сообщений. В особенности от Зуммера.

Так или иначе, пора было заняться расследованием. И хотя мне не удалось сконцентрироваться, я открыл себе банку колы и разложил на подоконнике Коркорана. Когда я проснулся, время подкатило к полудню и пол в конторе ходил ходуном. Факс-машина ухала и бухала, жужжала и дребезжала, постукивала и похрюкивала; остановилась, подумала и завела всю шарманку сначала, на сей раз почему-то громче, чем всегда. Из корзинки ВХОДЯЩИЕ выпорхнул бумажный листок, и я поймал его прежде, чем тот коснулся пола. Он был еще горячий.

Я все еще пытался расшифровать это послание, когда сообразил, что звонит телефон. Опасаясь наихудшего, я в ужасе схватил трубку и пролепетал:

— Зуммер?

— Зуммер? — удивился Ву. — Какое устройство ты вздумал из себя изображать, Ирвинг? Ладно, не отвечай, у меня есть вопрос поважнее. Какой из этих фотоснимков первый и какой второй?

— О чем ты говоришь? Какие снимки? Не хочешь ли ты сказать, что ты их получил ? Но это невозможно, мой факс не работает на передачу!

— Выходит, что теперь работает, — сказал Ву. — Я как раз факсовал тебе мои новые вычисления, прямо сейчас, и как только закончил, объявились твои фотографии. Подхваченные циклом самопроверки контактного протокола, полагаю, но ты забыл их перенумеровать.

— Тот, что выглядит весьма неважно, номер два. А тот, что выглядит еще хуже, номер первый.

— Получается, ты был прав! — признал Ву. — Процесс пошел и развивается от худшего к плохому. И даже в Хантсвилле, в миллиарде световых лет от Края, Вселенная уже сжимается в локальных пузырях Антиэнтропийных полей. Аномальные гармонические обертоны суперструны, понимаешь? Та формула, которую я тебе прислал… Ты смотришь на нее, полагаю? Она как раз подтверждает теоретическую возможность того факта, что ось поля Антиэнтропийного Обращения абсолютно линейна и тянется параллельно ближайшей суперструне от Края Вселенной до самого Центра Хантсвилла.

— Ву! — прервал я его; когда имеешь дело с Ву, время от времени приходится его прерывать. — А как же люди?

— Люди?

— Ну да, люди. Ты, конечно, слышал о них, — сказал я. — Гуманоиды, как ты и я. Двуногие с автомобилями, черт бы тебя побрал!

— А, — сказал он. — Люди. Что ж, они сделаны из того же теста, что и вся Вселенная, не так ли? То есть мы, я хотел сказать. После Антиэнтропийного Обращения нам придется жить задом наперед, от могилы до колыбели. Люди перестанут стареть и станут молодеть.

— Когда?

— Когда? Да тогда, когда волна АО, распространяясь от Края Вселенной вовнутрь, затопит ее всю целиком. Помнишь, что я говорил о приливе? Возможно, это случится через много тысяч лет, а может, через несколько сотен. Однако на линейной оси, как показывает твой эксперимент, возникают отдельные пузыри, в которых… Ууупс! Идет мой шеф. — Его голос резко упал до шепота. — Пока, Ирв, передай большой привет Кэнди, и как там ее папаша, кстати говоря?

Ву часто завершает беседу вопросом, не имеющим ответа. На этот вопрос я еще менее был готов ответить, чем на любой другой.

В кафе у Бонни ланч прошел иначе, чем всегда. Целая кабинка на одного, если не считать осаждающих мою голову ужасных мыслей. Бонни поинтересовалась, где Кэнди, и я сказал, что в Монтгомери.

— Надо же, столица штата. Счастливица! А как дела у старика Виппера Вилла? Говорят, теперь он кроткий, как голубок?

— Искренне надеюсь, что так, — сказал я.

— Я когда-нибудь говорила, что он пальнул в моего…

— Думаю, что да, — сказал я. И заказал ей салат с цыпленком, просто для разнообразия, и два пакетика картофельных чипсов.

В конторе меня дожидались два сообщения на дряхлом автоответчике Виппера Вилла. Первое представляло собой тяжелое дыхание. Второе, несомненно, поносительную тираду вперемешку с хрюканьем, стонами и хрипами, и я пришел к выводу, что это кто-нибудь из старых врагов Виппера Вилла. Из всего сообщения я четко разобрал три слова: «засранец», «изничтожу» и «пристрелю».

И ничего от Зуммера, благодарение небесам.

Я открыл себе банку колы и разложил на подоконнике своего Коркорана. Меня по-прежнему терзали ужасные мысли, и чтобы избавиться от них, пришлось приступить к расследованию. Когда я пробудился, уже начало темнеть и телефон трезвонил, как оглашенный. Я едва заставил себя поднять трубку, ожидая наихудшего, и пролепетал:

— Зуммер?..

— Дззззззззззззззззз! — сказал Ву, который иногда обожает детские шуточки. Однако он тут же перешел к делу и спросил: — Насколько отстоят друг от друга твои фотографии?

— Во времени? — Я быстро подсчитал в уме. — По-моему, восемнадцать часов и три четверти.

— Гмм, — сказал он. — Это согласуется с моими расчетами. Математика — душа науки, мой друг, а считать деревянные бусины гораздо легче, чем звезды. Уточнить количество, вычислить градиент возрастания, вычесть одно из другого, поделить на фазу Луны, помноженную на 18,75… Да, теперь я могу подсчитать абсолютно точный возраст Вселенной! Какое у вас там в Хантсвилле время, центральное или восточный стандарт?