Эрик Рассел - Рассказы. Часть 1 [компиляция]

Ронсед нажал кнопку, закрыл глаза и увидел далёкую картину. Это была радужная, похожая на мираж картинка. Огромный светящийся цилиндр нёсся над песками прямо на наблюдателя. Приземляясь, он вспахал громадную полосу земли, и пыль медленно оседала вслед за ним. Показались два телепата, они бежали к кораблю, готовые взять под контроль его экипаж. Ронсед различал нашивки на униформе ближайшего к нему телепата, было заметно, как тот сутулился. Когда картинка приблизилась, Ронсед смог разглядеть полосы космической пыли на корпусе ракеты и ряд объективов видеокамер и надпись из трёх слов. Он постарался прочитать замысловатые, необычные буквы надписи. Там было написано: «ПОДАРОК ОТ ДЖО».

Ронсед вскочил, открыл глаза и перестал видеть сцену, происходящую на другой стороне планеты. Какое-то мгновение он смотрел в темноту за окном, а через секунду весь горизонт залило ослепительным белым светом. Он потянулся щупальцами к глазам, чтобы закрыть их. Но это ему не удалось.

И щупальца, и глаза, и комната, в которой он находился, и вся земля вокруг, по существу, вся планета Марс превратилась в огромное, бурлящее скопление взбесившихся атомов, всего за каких-нибудь две с небольшим секунды.

Двуногие разрешили проблем.

По своему.

Ригелианский корабль прибыл тихой сапой, укрываясь в глубине ночи. Выбрав особенно густой участок леса, он выжег под собой кольцо деревьев, сел в пепел и выбросил мощную струю жидкости, уничтожив пламя, пробивающееся сквозь подлесок по сторонам.

Тонкие нити дыма поднимались из умирающего пламени. Теперь, замаскированный со всех сторон, и главное — сверху, корабль припал к земле среди высоких крон, остывая трубами, поскрипывая и попискивая металлическими частями. В воздухе сильно пахло дровяным перегаром, сосновой хвоей, едким огнетушителем и перегревшимся металлом.

На судне тем временем проходило совещание инопланетян. У них была разделённая пара глаз. В остальном они представляли собой бесформенную, почти текучую слякоть самого что ни на есть злобного и агрессивного нрава. Трое в штурманской рубке, склонившись над фотографиями планеты, энергично жестикулировали чем-то подвижным: всякими усиками, ложноножками, какими-то чудовищными руками-обрубками, с единственным пальцем — словом, всем, чем приходило в голову.

В данный момент все трое ёрзали на широких и плоских ластах, были шарообразны и с ног до головы покрыты великолепным мягким пухом, напоминающим зелёный бархат. Это однообразие в одежде было продиктовано скорее учтивостью, нежели желанием: во время совещаний было принято подражать форме и наружному покрову старшего по званию.

Двое были шарообразны и пушисты только потому, что капитан Ид-Ван принял эти формы. Временами капитан проверял исполнительность подчинённых: он выдерживал многозначительную паузу, обретая какую-нибудь форму повышенной сложности, например, ретикулярного крохобоя, и затем смотрел на то, как подчинённые торопливо воспроизводят тот же образ.

Ид-Ван говорил:

— Мы засняли этот мир издалека с его освещённой стороны, и ни один звездолёт не засёк нашего присутствия. Похоже на то, что у них нет звездолётов. — Выразительно фыркнув, он продолжал: — Такого масштаба увеличения снимков нам вполне хватит. Этот сектор нас вполне устроит — на первых порах.

— Похоже, здесь ещё полно морей, — заметил старший навигатор Би-Нак, вглядываясь в снимок. — Слишком много морей. Больше половины.

— Ты опять пытаешься приуменьшить мои завоевания? — взъерепенился капитан, выгоняя из тела негодующе дрожащий хвостик.

— Что вы, капитан, — поспешил заверить его Би-Нак, старательно воспроизводя такой же хвостик. — Я просто хотел отметить…

— Слишком много отмечаешь, — оборвал его Ид-Ван. Он повернулся к третьему члену экипажа. — А, По-Дук? Разве не так?

Пилот По-Дук предусмотрительно спасовал:

— Бывает и так — а бывает и эдак.

— Глубоко замечено, — бросил Ид-Ван, питавший нескрываемое презрение к нейтралам. — Один отмечает, в то время как другой без устали бьёт источником мудрости. Вот было бы интересно, если бы ты сам когда-нибудь отметил, предоставив Би-Наку быть оракулом. Я бы перенёс. Всё-таки разнообразие.

— Так точно, капитан, — подтвердил Би-Нак.

— Пор-р-рядок! — Раздосадованный Ид-Ван вновь обратился к снимкам. — Вон как много городов. А значит — разумной жизни. С другой стороны, нам не попалось ни одного звездолёта и, насколько известно, они не обосновались даже на собственном спутнике. Стало быть, это разум не особо высокого пошиба. — Капитан, покряхтывая, вырастил пару ложных рук, чтобы сложить их, потирая, перед грудью. — Другими словами — самое время сбора наилучших рабов.

— Вы уже говорили это на последней планете, — напомнил Би-Нак, чьей стойкой чертой характера было отсутствие такта.

Ид-Ван гневно взметнул свой хвостик и возопил:

— Это было — относительно прежде посещённых миров! До сих пор те были — лучшие. А эти типы — ещё лучше!

— Мы же их даже не видели…

— Увидим. С местным населением проблем не будет. — Капитан успокоился и стал размышлять вслух. — У нас вообще никогда проблем не бывало, и сомневаюсь, что есть что-либо, способное их вызвать. Мы одурачили уже с полсотни преуспевающих жизнеформ, причём все они были совершенно разными и чуждыми нашей родной системе. Поэтому уверенно не предвижу трудностей с очередной. Временами мне вообще думается, что мы уникальны в мироздании. Во всех прочих мирах население зафиксировано в закоснелых, неизменяемых формах. Это — яркое свидетельство того, что мы — единственные, кто не является рабами отверделости, ригидности, косности.

— Фиксированные формы имеют свои преимущества, — снова встрял Би-Нак, прямо какой-то лакомка до наказаний. — Когда моя мать впервые встретила моего отца в поле спаривания, она было решила, что он — долгорогий нодус и…

— Вот ты опять, — повысил голос Ид-Ван, — начинаешь подвергать критике самоочевидное!

— Я просто имел в виду, что моя мать…

— Медаль твоей матери, — перебил его Ид-Ван. Он вновь занялся снимками, намечая район в северной части грандиозного массива земли. — Мы расположены здесь, в стороне от наезженных дорог, и в то же время на вполне преодолимой дистанции полёта сразу от четырёх среднего размера городов. Большие же города, таящие реальную угрозу, на порядочном удалении. Ближайшие поселения дадут скудный материал для исследований. Провинциальные города среднего размера — как раз то, что нам нужно, и, как я уже сказал, — их целых четыре в пределах досягаемости.

— В каком порядке приступим? — заинтересовался По-Дук, чтобы продемонстрировать неравнодушие к происходящему.