Диана Гэблдон - Эхо прошлого. Книга 2. На краю пропасти [litres]

Он споткнулся обо что-то и замер, пытаясь нащупать перед собой препятствие. Впереди было пусто, так что он рискнул отпустить стену и шагнуть в темноту. Сердце глухо билось, по спине, несмотря на холод, сбегали струйки пота. И тут пальцы нашарили что-то стальное. Поезд!

Джем нащупал окно и вполз на четвереньках в кабину, опять саданувшись лбом. Перед глазами вспыхнули цветные звезды, и он громко ругнулся: «Черт!» Здесь уже не было эха, и голос прозвучал звонко и смешно, так что Джем хихикнул.

Он обшарил панель. Как и рассказывала мама, все было просто: всего-навсего один переключатель и рычаг. Джем ткнул в переключатель. На носу паровоза вспыхнула красная лампочка. От неожиданности он вздрогнул.

Впрочем, со светом стало гораздо лучше. Поезд под ногами гудел от электричества. До чего же здорово! Джем на пробу тронул рычаг – и чуть не запрыгал от радости, когда паровоз сдвинулся с места.

Интересно, куда он едет? Джем надавил на рычаг сильнее, и встречный ветер стал трепать ему волосы. Он принюхался, но воздух ничем не пах. Хотя не важно: он в любом случае уедет подальше от дверей – и мистера Кэмерона.

Может, тот поехал к папе с мамой, спросить про камни у них? Хорошо, если так. Уж папа с ним разберется! И тогда они с мамой сюда придут. И все будет хорошо. Интересно, Мэнди сумеет им объяснить, где он? Она ведь тоже его чувствует, как и он ее.

Джем уставился на красный огонек. Он горел совсем как Мэнди у него в голове – такой же теплый и надежный. Видеть его было очень приятно.

Джем потянул за рычаг, и поезд, набирая скорость, покатил в темноту.

Рэйчел с подозрением потыкала пальцем буханку хлеба. Торговка, заметив это краем глаза, гневно завопила:

– Эй, не смейте хватать руками. Платите сперва пенс и уже потом делайте что хотите. А если нет – идите отсюда!

– Сколько лет этому хлебу? – спросила Рэйчел, пропуская ее вопли мимо ушей. – Он пахнет плесенью и на вид не лучше. Да за него полпенса и то много.

– Он всего-то вчерашней выпечки! – Женщина с подносом в руках задрожала от негодования. – Все равно до среды свежей выпечки не будет, хозяин муки не привез. Так берете или нет?

– Хм-м-м… – Рэйчел сделала вид, будто задумалась. Денни хватил бы удар, узнай он, как она торгуется с лавочницей. Однако одно дело – платить обычную цену, и совсем другое – явно завышенную. Так что торговка сама виновата: нечего обманывать покупателей. Интересно, это что – крошки на подносе? А на горбушке – следы зубов?

Она наклонилась ближе, присматриваясь, и Ролло недовольно заворчал.

– Что, песик, думаешь, тут потрудились мыши? – спросила Рэйчел. – Да, мне тоже так кажется.

Правда, Ролло интересовали не мыши. Не слушая ни Рэйчел, ни возмущенную торговку, он шумно принюхивался к земле.

– Эй, что такое? – встревожилась Рэйчел. Она положила ладонь ему на загривок: мохнатое тело дрожало от еле сдерживаемого рычания.

Ролло стряхнул ее руку и забегал маленькими кругами, роя носом землю.

– Он что, взбесился? – спросила торговка.

– Нет, конечно же, – рассеянно отозвалась Рэйчел. – Ролло… Ролло!

Пес выскочил из магазина и, не отрывая морды от земли, со всех лап ринулся вниз по улице.

Тихонько ругнувшись, Рэйчел подхватила корзинку с покупками и побежала за ним. Пес уже сворачивал за угол.

Рейчел громко звала его. Корзинка путалась под ногами, цепляясь за юбку и норовя рассыпать содержимое.

Да что с ним такое? Прежде Ролло никогда себя так не вел!

– Плохой пес! – ругалась Рэйчел. – Вот я тебе устрою, когда вернешься!

Она прибавила шагу, стараясь не упустить собаку из виду. Ролло частенько убегал по своим собачьим делам, но всегда возвращался в гостиницу. Однако теперь гостиница была далеко позади, и Рэйчел сама боялась заблудиться.

– Надеюсь, у тебя хороший нюх и ты выведешь меня обратно, – задыхаясь, выпалила она и вдруг застыла на месте.

Судя по всему, Ролло взял чей-то след. Но что за запах мог свести собаку с ума? Уж конечно, не кошачий или беличий…

– Йен, – прошептала она. – Йен…

Подхватив юбки, Рэйчел бросилась за собакой, а сердце от дикой радостной надежды застучало в ушах. Ролло все так же бежал вперед, не отрывая носа от земли и низко поводя хвостом. Затем свернул в какой-то тесный проулок, и Рэйчел без промедления последовала за ним, не замечая склизкой дряни, разъезжающейся под ногами.

При иных обстоятельствах пес – особенно такой, как Ролло – остановился бы и начал жрать падаль, однако тот ничего не замечал, упрямо несясь по следу.

Неужели и впрямь бежит за Йеном?.. Глупо так думать, глупо надеяться – потом будет больно от разочарования. Хвост Ролло мелькнул за очередным углом, и Рэйчел, затаив дыхание, свернула за ним.

Если это Йен – что ему там делать? Дорога вела их на окраину города: из вполне респектабельного района в трущобы и временные казармы британской армии. Стая куриц с кудахтаньем бросилась от собаки врассыпную, но Ролло даже не замедлил шаг. Покружив немного на месте, он обежал кривой сарай и выскочил на узкую слякотную улочку, ужом вьющуюся между рядами тесно стоящих косых лачуг.

У Рэйчел кололо в боку, по лицу градом катился пот, но упорства ей тоже было не занимать. Правда, от пса она сильно отстала. А еще содрала правым ботинком кожу на пятке, и казалось, что при каждом шаге в чулке хлюпает кровь. Хотя это просто разыгралось воображение: она же не раз видела солдатские сапоги, доверху полные крови…

В конце улицы Ролло куда-то свернул, и она что было сил припустила за ним. Чулки сбились, нижняя юбка сползла, и Рэйчел, наступив на подол, порвала ткань. Ну ничего: найдет Йена – все ему выскажет! Все-все!

Если к тому времени будет в состоянии говорить…

Вот только пса нигде не было видно. Рэйчел огляделась. Она стояла позади какой-то таверны. На заднем дворе густо воняло хмелем и тухлятиной от мусорной кучи, из здания неслись мужские голоса. Причем солдатские – уж больно знакомыми были интонации.

Рэйчел застыла от ужаса, прислушиваясь.

Нет, кажется, там не допрашивали вражеского шпиона, просто вели самые обычные пьяные разговоры.

За спиной вдруг раздались тяжелые шаги, и кто-то схватил ее за плечо.

Рэйчел чуть было не взвизгнула, но сдержалась, чтобы не выдать Йена.

Только это оказался не Йен. Ее держал, больно сжимая плечо пальцами, какой-то старик: высокий, седой и с горящими глазами.

Йен был голоден. Он не ел уже больше суток, не желая тратить время на охоту или поиски фермы, где мог бы выпросить ужин. Двадцать миль от Валли-Форджа он покрыл одним махом, даже не заметив расстояния.

Рэйчел была здесь. Здесь, в Филадельфии, как ни странно! Правда, выяснить это было непросто. Благо среди солдат Вашингтона нашелся один толстый немец-офицер с большим носом, который обратил внимание на лук Йена. Пара уроков стрельбы, беседа на французском (потому что по-английски немец изъяснялся с большим трудом), и Йену наконец позволили задавать в лагере вопросы.