Дэвид Бишоф - Миры Гарри Гаррисона. Том 17

— Больше так не надо, — хрипло произнес Билл, когда они достигли орбитальной скорости и корабль перестал трястись и вибрировать. — Мы вне опасности?

— Будьте уверены! — гаркнул Кэрли. — По такому случаю можно и выпить!

— Правильно! Разлейте вино! — вскричала Киса. — Значит, мы все-таки не погибнем!

— Не особенно налегайте на вино, — взмолился капитан Блайт, доставая из кармана атомный штопор. — Его должно хватить до самой беты Дракона.

— А это долго? — спросил Билл, хватая штопор и втыкая его в пробку. Штопор сработал автоматически: пробка мгновенно превратилась в пар, и из бутылки полилось шипучее вино.

— Возможно, порядка двух-трех месяцев, — прикинул Кэрли, подставляя свой бокал. — Насколько я могу судить. Конечно, я вполне мог допустить ошибку, и даже трагическую, и не исключено, что мы обречены скитаться среди звезд вечно. Вы уж извините, что я так говорю, ведь я все еще заговариваюсь. Это у меня отравление слизью.

— Мордобой тебе верит, — сказал этот отважный воин, входя в рубку в сопровождении Рыгая. — Ты молодец.

— Хм… Спасибо, — ответил Кэрли, покраснев от смущения и скромно опустив глаза, и снова протянул Биллу пустой бокал. — Я всего лишь старался действовать, как подобает мужчине.

— Что за глупость, и к тому же отдает свинским мужским шовинизмом, — заявила Рэмбетта, входя в рубку. — Налейте мне. Всем налейте, кроме Кейна — он числится андроидом, ему не положено.

— А нашему замечательному песику? — спросил Мордобой, подставляя миску Рыгая. — Только до краев.

Билл понял, что впервые за долгое-долгое время может расслабиться. Наливая вино в собачью миску, он чувствовал, как спадает напряжение. После всего, что они пережили, приятно было наконец знать, что опасность миновала. Билл чувствовал безмерную усталость и подумал, что теперь проспит до самой беты Дракона.

— Мне не терпится услышать ваш рассказ об инопланетном чудище-матке, — сказал Кейн. — Только его и не хватает в моей статье. Я должен все записать, пока впечатления еще свежи в вашей памяти.

Билл опустился в кресло и устало покачал головой.

— Ничего не выйдет. По-моему, все вы, андроиды, безнадежные психи, — буркнул он. — Или это ученые все такие? Пока нормальные люди — мы то есть, ну, более или менее нормальные — сражаются не на жизнь, а на смерть и претерпевают небывалые и жуткие приключения, вы сидите тут и задаете вопросы! Идите отсюда — займитесь своей окрой!

— Я могу понять ваши чувства, дорогой мой Билл, но кто-то ведь должен сохранить все для науки, — возразил Кейн. — Иначе мы не могли бы учиться на собственном опыте и человечество никогда не совершило бы триумфального марша к звездам.

— Ну что за гнусный козел, — вздохнул Билл. — Потом, там видно будет, но только не сейчас. Я слишком обалдел, чтобы даже думать об этом. К тому же от меня, по-моему, пованивает, да и от всех здесь тоже, так что допьем эту бутылку — и в душ.

— Отличная мысль, — поддержал его Ухуру. — Только сначала еще вина. Пойду принесу бутылку. — Он с довольным видом скинул скафандр вместе с ожерельем из долек чеснока. — Белого или красного? А, чего там, пусть будет и то, и другое. А может быть, прихвачу еще чего-нибудь закусить.

— Годится, — обрадовался Билл. — Закусить сейчас самое время.

— Смотрите-ка, на Рыгае ни единой царапины, — восхищенно сказал Мордобой. — Здоров драться этот пес!

— Ну, я-то не так легко отделалась, — заметила Рэмбетта, перевязывая себе руку. — Нам повезло, что мы вообще остались живы. Я лучше выйду одна против целой армии чинджеров, чем еще раз встречусь хоть с одним из этих инопланетян.

— К несчастью, они уже вымерли, — сокрушенно сказал Кейн, покачав головой. — Какая потеря для науки!

— Помнится, вы на это смотрели иначе, когда они лезли на вас со всех сторон, — фыркнула Киса.

— Даже у андроидов случаются необъяснимые приступы самосохранения, — заметил Кейн. — Идеал — вещь недостижимая, хотя я к нему и близок. Тем не менее я понимаю, что в конечном счете куда лучше было бы, если бы я сохранил научную объективность. Теперь эти отвратительные чудища больше не существуют, а я не сумел сберечь ни единого образчика, который мог бы приложить к своей статье. Капитан Блайт превратил все мои образцы в компост.

— Тут я впервые в жизни на стороне капитана: ни на что больше, кроме компоста, они не годятся, — заявила Киса, поднимая бокал. — За попутный ветер и тихую погоду!

— С удовольствием за это выпью, — поддержала ее Рэмбетта.

— Я тоже за самый скучный, лишенный всяких событий рейс, — сказал Билл. — Чтобы ничего не было, кроме хорошей кормежки, обильной выпивки и мягкой койки.

— Немного напоминает жизнь домашней кошки, но я согласен. И никаких чудищ, — сказал Кэрли, усаживаясь поудобнее и поправляя бинт на ухе. — От них одни только неприятности.

— Кто-то покорежил все на камбузе! — с воплем влетел в рубку Ухуру, уже снова облаченный в скафандр, поверх которого болтались целых три ожерелья из долек чеснока. — Даже микроволновая печь разбита!

— Что? — встрепенулся Кристиансон. — Что случилось?

— Это ужасно! — продолжал Ухуру. — От камбуза ничего не осталось! И везде оранжевая шерсть и слизь!

— Шерсть и слизь? — воскликнул Блайт. — Это значит…

— Это значит, что мы все погибнем, — простонала Киса. — Я так и знала, что как только мы почувствуем себя в безопасности, случится что-нибудь в этом роде. Неужели это никогда не кончится?

— Сейчас кончится, — прорычал Мордобой, пристегивая к поясу гранаты и хватая топор. — Вперед, солдаты! Все за одного, один за всех!

Никто не двинулся с места. Мордобой продолжал, со свистом размахивая топором у них перед носом:

— Я так понимаю, что выбирать не приходится. Или мы идем туда и прикончим его, или сидим тут, пока не попадем к нему на обед. Пошли!

Все с большой неохотой поплелись за Мордобоем и Ухуру в сторону камбуза, держась как можно теснее друг к другу и поминутно оглядываясь. Никогда еще «Баунти» не казался им таким огромным и с таким множеством уголков, где могли притаиться инопланетные чудища.

— Ну и беспорядок, — сказала Киса, когда они добрались до камбуза. — Какой ужас. Горшки, кастрюли, тарелки, кружки, сковородки — все разбросано.

— Да нет, — сказал Ухуру, — это тут у меня обычное состояние. Главный ущерб — вон там.

Дальняя часть камбуза выглядела так, словно там разорвалась бомба. Печь была наполовину съедена кислотой, дверца морозильника сорвана. Все покрывала слизь, к которой прилипли клочья оранжевой шерсти.

— Оно слопало все мои бифштексы! — вскричал Блайт, заглянув в морозильник. — А они были из самой лучшей вырезки!

— Сюда! — крикнула Рэмбетта. — По-моему, я напала на след.