Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 11

— Вам не кажется, что обстановка чересчур спартанская? — спросил Хейдин.

— Не вижу смысла в том, чтобы тащить барахло за сорок пять световых лет лишь для того, чтобы его здесь уничтожили. Со стороны видно, что мы разбили лагерь — а это самое главное. Все необходимое снаряжение здесь. — Он похлопал по небольшому пластиковому мешку, висевшему у него на плече. — А теперь давайте пожуем.

Столом послужил пустой ящик из-под свиного корма. Хороший офицер всегда в первую очередь заботится о подчиненных, поэтому прежде всего были накормлены животные.

Брон поставил на стол два саморазогревающихся обеда, пробил в банках отверстия и вручил Хейдину пластиковую вилку.

Было уже почти темно, когда они кончили есть, и Брон высунулся из палатки и свистом подозвал Кудряша и Мо. Оба борова примчались на полной скорости и резко затормозили, пропахав борозды в земле.

— Хорошие ребята, — сказал Брон, почесывая щетинистые загривки. Свиньи довольно захрюкали и посмотрели на хозяина. — Знаете, они считают, что я их мать. — Он спокойно ждал, пока Хейдин боролся с выражением на своем лице, побагровев от усилий. — Звучит немного странно, но это правда. Их отделили от остальных поросят сразу после рождения, и я вырастил их сам. Поэтому я «впечатался» как их родитель.

— Их родителями были свиньи. На мой взгляд, вы не очень-то похожи на свинью.

— Просто вы не слышали о «впечатывании», или импринтинге. Известно: если котенок растет вместе со щенками, то он всю жизнь считает себя собакой. Это гораздо больше, чем простая ассоциация, оставшаяся с раннего детства. Здесь действует физический процесс, называемый импринтингом. Он состоит в том, что первое существо, которое животное видит, впервые открыв глаза, осознается им как родитель. Обычно это и есть родитель — но не всегда. Котенок думает, что его мать собака. Эти два огромных борова тоже считают, что я их родитель, несмотря на то что вам это кажется физически невозможным. Я в этом убедился, прежде чем начал их тренировать. Это единственный способ, при помощи которого я могу чувствовать себя среди них в полной безопасности, потому что, какими бы умными они ни были, они продолжают оставаться раздражительными и смертельно опасными животными. Это также означает, что я в безопасности, когда они рядом. Если кто-нибудь станет мне хотя бы угрожать, его разорвут за несколько секунд. Я говорю это для того, чтобы вы не делали глупостей. А теперь не будете ли вы так любезны и не отдадите ли мне свой пистолет, который обещали не брать с собой?

Рука Хейдина потянулась к карману брюк и тут же замерла, как только два борова повернулись к нему в ответ на это движение. Брон продолжал чесать им загривки, и капельки слюны стекали у счастливого Мо с кончиков десятидюймовых клыков.

— Он мне нужен для самозащиты, — запротестовал Хейдин.

— Вы будете в большей безопасности без него. Выньте его, только медленно.

Хейдин осторожно вытащил компактный энергетический пистолет и бросил его Брону. Брон поймал оружие и повесил его на крючке возле фонаря.

— Теперь выверните карманы, — сказал он. — Я хочу, чтобы все металлическое осталось на этом ящике.

— Зачем?

— Мы поговорим об этом позднее — сейчас у нас мало времени. Выворачивайте.

Хейдин посмотрел на свиней и начал опустошать карманы, Брон занимался тем же. На ящике появилась коллекция монет, ключей, перочинных ножей и мелкого инструмента.

— Жаль, что ничего нельзя сделать с металлическими крючками на ваших сапогах, но не думаю, что они причинят вам большие неприятности. Сам-то я надел эластичные ботинки.

Было уже темно, и Брон увел своих подопечных в заросли неподалеку, рассеяв их под деревьями в доброй сотке метров от просеки. В палатке осталась только умная Квини, которая тяжело улеглась на землю возле его стула.

— Я требую объяснений, — сказал губернатор.

— Не отвлекайте меня; пока у меня есть только предположение. Если до утра ничего не случится, то вы получите все разъяснения — вместе с извинением. Разве сна не красавица? — добавил он, кивая на массивную свинью возле ног.

— Боюсь, я использовал бы для ее описания другое слово.

— Дело ваше, только не произносите его вслух. Квини довольно хорошо понимает сказанное, и мне не хочется, чтобы она обиделась.

А все из-за непонимания. Свиней называют грязными только потому, что их заставляют жить в грязи. По природе они очень чистоплотные и разборчивые животные. Они могут быть толстыми. У них есть склонность к неподвижности и тучности — совсем как у людей, — поэтому они набирают вес, если хватает еды. И вообще, они гораздо более близки к людям, чем любые другие животные. Они зарабатывают себе язвы и сердечные приступы точно таким же способом, что и мы. Как и у людей, у них нет волос на теле, и даже зубы у них вроде наших.

Да и темперамент тоже. Сотни лет назад древний психолог Павлов, который проводил научные эксперименты на собачках, попытался сделать то же самое со свиньями. Но как только он помещал их на операционный стол, они начинали вырываться и визжать изо всех сил. Он сказал, что у них «врожденная истерия» и снова вернулся к собачкам. Это доказывает, что даже самые умные люди не всегда делают правильные выводы. Свиньи были не истеричными, а всего лишь здравомыслящими, это у собак не хватало соображения. Свиньи реагировали так же, как повел бы себя человек, если бы его попытались связать для быстрой вивисекции… Что там, Квини?

Брон спросил, потому что Квини внезапно подняла голову, насторожила уши и выразительно хрюкнула.

— Ты что-то слышишь? — спросил Брон. Свинья снова хрюкнула и поднялась. — Похоже на шум приближающихся моторов?

Квини очень по-человечески кивнула.

— Скорее в лес — прячьтесь за деревьями! — крикнул Брон, поднимая Хейдина. — И скорее — иначе станете покойником.

Они помчались со всех ног и были уже среди деревьев, когда до их ушей донесся нарастающий вой. Хейдин раскрыл было рот, чтобы что-то спросить, но Брон ткнул его лицом в листья.

На просеке показался воющий и ревущий предмет, заслоняющий звезды. Это было что угодно, только не привидение — но что? Сверху посыпались листья и мусор, и Хейдин почувствовал, как что-то дернуло его за ноги с такой силой, что они подскочили. Он снова попытался о чем-то спросить, но тут Брон свистнул в пластиковый свисток и заорал:

— Кудряш, Мо — в атаку!

В ту же секунду он выхватил из мешка похожий на палку предмет и бросил его на просеку. Он упал, хлопнул и залил все вокруг ослепительным светом.

Темная тень оказалась машиной — что было вполне очевидно: круглая, черная, шумная, не менее трех метров в диаметре, она висела в футе над грунтом, а по ее окружности располагалось несколько дисков. Один из них развернулся в сторону палатки, раздалась серия хлопающих взрывов, и разодранная палатка рухнула.