Юрий Корнеев - Корнеев Юрий – Инженер-лейтенант

— Ставь Разведчика. Жук, жмотина, закачал тебе всего четыре базы.

— Да мне и эти четыре базы год учить.

— Да какой год. Бестолочь он. Он ведь тебе установил не простого симбионта, а симбионта усиленного, экспериментального, последнего поколения, разработанного специально для разведчиков и спасателей. Правда, будь у тебя показатели чуть похуже, он бы тебя просто убил, но пронесло. Так что теперь ты будешь учиться очень быстро. Как быстро — не знаю, ну так проверим.

— Нет, ну какая он все-таки сволочь.

— Он такой, какой есть. Зато теперь у тебя есть я. А если бы он тебе воткнул стандартный симбионт, у тебя была бы ещё одна нейросеть. Нет, конечно, во много раз круче твоего недоразумения, но всё равно просто нейросеть. Так что нечего на него обижаться. Хотя, я думаю, за ним нужен глаз да глаз. Ладно, иди ложись в капсулу.

Я настроил капсулу на связь с капитаном, вставил в разъём капсулу с разгоном, разделся и лёг.

Поднялся из капсулы за два часа до выхода из гипера. Принял душ, оделся и пошёл в столовую.

— Афродита, сколько я там выучил за четыре дня?

— Одиннадцать процентов от объема базы.

— Довольно много. Она что, такая маленькая?

— По своему объему она в три раза превышает твою базу Инженер седьмого ранга. Но она в самом деле небольшая. Вот наша база Инженер превышает твою в шесть раз.

— Ну ни хрена себе. Как же так получилось?

— Да вот так и получилось. Я же тебе обещала увеличение скорости обучения? Получите и распишитесь. И само усвоение намного улучшилось. Ты теперь не только запоминаешь, но и усваиваешь. Работает не только память, но и все мышцы тела, каждая твоя клетка.

— То-то у меня ломота во всём теле и жрать хочется не по-детски. Это получается — обучение, совмещенное с виртуальным тренажёром?

— Как-то так, хотя и не так. Но я не смогу тебе объяснить, сама не очень понимаю. Я ведь — это ты, только умнее, ведь я оперирую и оперативной, и долговременной памятью.

— Ой ли? Милая, дурака как ни учи и сколько бы он ни знал — всё равно дураком останется. А умный, даже если и знает немного, всё равно умный. А ты вообще только часть меня, так что о твоих умственных способностях лучше помолчим. Часть не может быть умнее целого. Ты просто много знаешь, и всё. Хотя и знаешь ты только то, что знаю я. А то — умная, умная…

— Ты как с женщиной разговариваешь? Не стыдно?

— Ага, пошли бабские штучки. Ещё слезу пусти. Этого-то где набралась?

— Из твоей памяти, конечно. Ты со своими женщинами поступал не всегда хорошо.

— С чего это? Я с девчонками вроде всегда ладил.

— А Марину с факультета автоматики забыл? Как она, бедненькая, плакала, когда ты сказал, что уходишь!

— Ну она как раз не бедненькая, богатенькая. С таким-то папой. А сбежал я потому, что когда девушка начинает обсуждать с тобой фасон подвенечного платья, у тебя два выхода — или идти с ней в ЗАГС, или удирать. Я выбрал второе.

— Вот видишь, какой ты подлый растлитель невинных девушек. Негодяй и обманщик. Подлец.

— Опять начинаешь?

— Всё-всё. Хотелось поднять тебе настроение.

— Ты для поднятия настроения в следующий раз выбирай воспоминания попозитивней. А то вообще можешь в тоску вогнать.

— Я пока только настраиваюсь на тебя, вернее, встраиваюсь в тебя. И отслеживаю твою реакцию на различные воспоминания.

Она ещё и экспериментирует. Зараза. Вот влип так влип.

— Слушай, а это ничего, что мы с тобой постоянно ведём беседы? У меня в голове? Я с ума-то не сошёл ещё?

— А ты раньше с собой разве не разговаривал? Не спрашивал сам у себя, правильно ли ты поступаешь? Правильно ли ты идёшь? А твой сакраментальный вопрос: куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться?

— Да, было и такое.

— Вот видишь. Так что если ты и сошёл с ума, то очень давно. С самого рождения.

— А как там с моей ментоактивностью?

— Так себе. Четыре и восемь десятых. Ниже среднего. Средняя по империи — пять единиц. Это же всё в изученном есть.

— А тебе трудно ответить?

— Нет, не трудно. Так что до лейтенанта ты еле-еле дотягиваешь. Ничего, не тушуйся, я ещё из тебя адмирала сделаю. Вот изучишь базу, ментоактивность слегка подрастёт, да пси-практики там должны быть. Правда, я думаю, будут они одной направленности — убить там кого, в мозгах поковыряться. Всё-таки Разведчик. Так что ничего созидательного. А вот в базе Спасатель мы, уверена, найдём что-нибудь интересное. Ведь спасатель должен уметь хотя бы первую помощь оказать.

— Слушай, а какой показатель ментоактивности у меня сейчас по рейтингу Содружества?

— Ну, наверное, уровня В.

— Ух ты. Да я сейчас один из самых крутых псионов в Содружестве.

— Да какой ты крутой? У тебя есть сила, и всё. Ни знаний, ни умений. Можешь людей видеть на расстоянии, так в империи это каждый ребенок мог. Сумел один раз всей своей силой долбануть по площадям, при этом сам чуть не помер? И всё. Учиться, учиться и ещё раз учиться.

Пока мы болтали, я смолотил три порции овощей с мясом. Потом пошёл в рубку. Пора было приступать к своим обязанностям.

Летели мы больше месяца. За это время я выучил Разведчика и начал учить Спасателя. Ну что сказать, придумать столько способов убиения себе подобных могли только полные отморозки. Тем более, что в этой базе изучались только тихие способы убийства. Тихо пришёл, тихо ушёл, а вокруг ничего живого. В мозгах копаться не учили — видно, это всё-таки невозможно. А вот работать с эмпатией учили хорошо. Можно заставить человека полюбить тебя, как родную маму. А можно сделать так, что он родную маму будет ненавидеть как злейшего врага. И много всего ещё, как полезного, так и мерзкого. Вообще-то эту базу скорее можно было назвать Диверсант, а не Разведчик, потому как именно самой разведке, как таковой, уделялось не так уж много места. Относительно, конечно. А вот различным способам убийств и других пакостей для противника — основной массив базы. Видно, воевать империи приходилось не одно столетие, если не тысячелетие, потому что придумать всё это за сравнительно короткое время просто невозможно. Даже Афродита от таких знаний пришла в ужас, хотя и требовала от меня практики. На мои объяснения, что тренироваться мне тут просто не на ком, она возразила, что она готова подождать до станции. А там наверняка есть нехорошие люди, которые достали всех, и если они исчезнут, то от этого ничего, кроме пользы, не будет. Ну что ж, будущее покажет.

Возвращение на станцию было довольно будничным. Единственное, что угнетало, — так это то, что в доке теперь стоял только один крейсер. Вечером я пошёл в кабак с абордажниками. Капитан, Гэл, Корин и Дин пошли в другой кабак, поприличней. Сначала, как и принято, помянули погибших товарищей, а потом пошло веселье. Правда, поначалу я сидел среди всех как белая ворона и лишь после того, как догадался наконец отключить у нейросети функцию очистки организма от вредных примесей, смог полностью влиться в коллективное веселье. Афра попыталась что-то вякнуть, но я её заткнул самым грубым образом, и она, обидевшись, где-то спряталась.