Юрий Корнеев - Корнеев Юрий – Инженер-лейтенант

Вечером Эдит меня спросила:

— Что там за стрельба была?

— С пиратами повстречались. Два фрегата и крейсер.

— И что?

— Они все умерли.

— А откуда знаешь, что это пираты?

— Так они шли без идентификатора.

— А с нашими кораблями что?

Ого, уже с нашими — это очень подозрительно. Похоже, девочка уже всё решила.

— Афра, как думаешь?

— А что тут думать — две наложницы у тебя уже точно есть.

Понятненько.

— С нашими всё нормально. Пираты даже выстрелить ни разу не успели.

— А вы с ними хоть поговорили?

— А о чём с ними говорить? У нас всё просто. Встретил пирата — убей. Они нас тоже не жалеют, если встретят кодлой, обязательно нападут. Это на корабли ВКС они нападать побаиваются — всё-таки вояки народ мстительный, потом обязательно найдут и всех уничтожат. А у нас с ними идёт непрекращающаяся война. У наёмников, конечно, и корабли получше, и вооружение получше, и обучены намного лучше, наёмники-то все бывшие вояки в основном, но пиратов намного больше. Вот так и живём.

Любовью мы теперь занимались намного вдумчивей, что ли. Таких диких порывов страсти, как раньше, уже не было, но так было даже интересней. Девчонки уже полностью раскрепостились и вытворяли такое, что у меня просто крышу сносило. Как дальше будет, я уже не загадывал. Как будет, так и будет. На их содержание денег у меня хватало. Чего-чего, а в этом недостатка не было. Единственное, о чём я волновался, так это о том, как на них отразится раскрытие меня как псиона. А в том, что это рано или поздно произойдёт, я не сомневался. Это может здорово их ошарашить. Конечно, вытащить я их постараюсь, но я ведь не всемогущ. Я прекрасно понимал, что если за меня возьмётся государство, то у меня один выход — бежать очень быстро и очень далеко. Слава богу, есть куда. Но и предупредить об опасности я их не мог. Не мог же я им признаться, что я псион. Разболтают сразу. Женщина есть женщина. И обижаться на это смысла нет. Просто они такие, какие есть. Конечно, я им исподволь внушал, без пси, конечно, какая у меня опасная работа. И что со мной может всякое случиться. Но разве женщину в чём-то можно убедить, особенно если она для себя уже всё решила? Ладно, буду надеяться, что они всё же захотят вернуться домой. Если и не все, то хотя бы некоторые.

Вот так мы и долетели до дома. Да, именно дома. Станцию я теперь считал своим домом. Хоть и прожил я на ней, в общей сложности, меньше двух месяцев, а остальное время мотался в космосе. Но всё равно — это был мой дом. Конечно, не хотелось бы всю жизнь прожить на этой космической железяке. Хотелось жить на планете — гулять по лесу, купаться в море, загорать на пляже. И всё это обязательно будет — я приложу к этому все усилия. И рано или поздно я этого добьюсь.

Перед прилетом на станцию я закончил учебу за сутки до выхода из гипера. Эту ночь мы провели очень здорово. Поспать мне удалось меньше двух часов. А утром у нас состоялся серьёзный разговор.

— Девочки, — начал я его, — сегодня мы будем на станции. И вам надо определиться. Давить на вас я не хочу — слишком уж вы мне дороги. Но решить вам надо сейчас — вернётесь вы домой или останетесь со мной. На каких условиях вы можете остаться со мной — вы все знаете. Долго ли мы будем вместе? Не знаю. Вам известно, чем я занимаюсь, и вы понимаете, что́ со мной может случиться. Всё-таки вы какие-никакие, а военные. Так что решайте.

Мы посидели молча минут десять. Потом я спросил:

— Кира, ты как?

— Я с тобой, Ник. Я тебя люблю и пусть наложницей, но я буду с тобой.

— Эдит, ты?

— Я тоже с тобой.

— Лин?

— Куда ж я без вас. Эти курицы тебя даже покормить толком не смогут.

— Эльга, ты?

— Ник, я не знаю. Мне и хочется остаться с вами, и домой надо. У меня свадьба через несколько месяцев.

— Эльга, если сомневаешься, то лучше езжай домой. Тем более свадьба. Я не обижусь. И девочки, я думаю, не обидятся.

Девчонки помотали своими прелестными головками, а потом набросились на Эльгу с вопросами — и кто он, и кто его родители, и где они собираются жить, и ещё тысяча других, очень для них интересных вопросов. Ну вот, тут их судьба решается, а они об этом уже и не думают. Сейчас их больше интересует, в каком кабаке будет свадьба и в каком платье будет невеста. И остальная хрень. Ну и ладно.

Наконец мы вошли в систему и подошли к станции. И тут, как всегда, начался геморрой. Сначала техники срезали конструкции, и вызванный погрузчик оттащил реакторы в наш док. Конструкции отдали ему же в счет оплаты. Потом на разгрузку в док пошёл Дин. Разгрузившись, он встал на рейде. И только тогда в док встали мы с капитаном. Провозились до позднего вечера. Пленные всё это время так и находились на моём крейсере. Поздно вечером собрались у капитана. Я, Гэл и капитан. Дин остался на своем корабле, а Корин рванул со свободной сменой абордажников на станцию. Какой-нибудь кабак точно разнесут.

— Капитан, — заговорил я, — я тут это, сказать тебе кое-что хотел. Вернее, признаться.

— Ну, давай — не мямли. Хотел признаться — так признавайся.

— Да ты понимаешь, у меня тут любовь случилась, с пленницами. По обоюдному согласию, конечно.

— Да-а-а, не ожидал я от тебя такого, Ник. Вроде нарушителем дисциплины ты никогда не был. Ну что поделать, оштрафую тебя, конечно. Но больше чтобы такого не было.

— Капитан, тут такое дело, девчонки не хотят возвращаться домой. Хотят остаться со мной, наложницами.

— Как девчонки? Она не одна, что ли?

— Нет. Три.

И тут они стали смеяться. Даже не смеяться, а ржать. Ржали они минут пять. До слез, до красных рож.

— Ну ты даешь, Ник, — успокоился наконец капитан. — Чтобы сразу три аратанки пошли в наложницы к арварцу? Да ещё и добровольно? Я о таком и не слышал никогда. Да-а-а, ну ты и силён. И что думаешь делать?

— Не знаю. Может, вы что посоветуете?

— Ну, если так уж приспичило — сними квартиру на станции и посели их там. Квартиру бери на третьем уровне — спокойный, престижный район. И не забудь их зарегистрировать.

— Хорошо.

— Только зря ты это затеял, не выдержат они. Мы же через пару декад опять уйдем. А они останутся одни. На корабле я их таскать тебе не позволю.

— Да я это понимаю.

— Хорошо, что понимаешь. И мотаемся мы постоянно, сам знаешь. Да и случиться с нами может всякое.

— Да я им это всё объяснял — уперлись, и всё.

— Ладно, заплати за них в кассу по пятьсот тысяч и забирай.

— Спасибо, капитан.

— Гэл, а ты знал?

— Знал.

— А экипаж?

— Догадывались.

— Ну надо же. И ведь молчат все. Уважают тебя ребята, Ник. Даже такой косяк прикрыли.

— И ещё, капитан. Тут так получилось, что я в твою каюту чокнутую капитаншу поселил с тремя бабами. Но кабинет я закрыл, ты не волнуйся.

— Что-о-о, да ты совсем охренел! — заорал он.