Филип Дик - Пролейтесь, слезы… [litres]

– Ко мне? – растерялась девушка.

– Боитесь, что я вас обижу? – Какое-то время она нервно молчала.

– Н-не боюсь.

– У вас есть проигрыватель? – спросил Джейсон. – Там, где вы живете?

– Да, только не очень хороший. Просто стерео. Но он работает.

– Отлично, – сказал Джейсон и, взяв девушку под руку, повел к кассе.

Мэри-Эн Доминик сама разукрасила стены своей квартиры. Красивые, сильные, насыщенные цвета. На Джейсона это произвело большое впечатление. Керамические изделия в гостиной были просто прекрасны. Особенно ваза с голубой глазурью. Джейсон взял ее в руки.

– Моя работа, – сказала Мэри-Эн.

– Эту вазу, – произнес Джейсон, – я хочу показать в своем шоу.

Мэри-Эн опешила.

– Причем очень скоро. По сути… – Он уже представлял, как все сделает. – Я появляюсь из вазы, словно волшебник. – Джейсон подкинул вазу под потолок и поймал ее одной рукой. – «Нигде ничего не случилось», – пропел он. – И ваша карьера началась.

– Может, вы будете держать ее двумя руками, – неуверенно попросила она.

– «Нигде ничего не случилось», эта песня принесла нам известность…

Ваза выскользнула из его пальцев и грохнулась об пол. Мэри-Эн бросилась вперед, но было уже поздно. Ваза разлетелась на три части. Неровные, с белесыми неглазированными краями осколки лежали возле ног Джейсона. Ничего артистического в них уже не было.

– Думаю, я смогу ее склеить, – произнесла Мэри-Эн. Джейсон не нашелся что сказать.

– Самая большая неловкость, которая со мной произошла, связана с моей мамой, – заговорила Мэри-Эн. – У нее было прогрессирующее заболевание почек – болезнь Брайта. Когда я была маленькой, она постоянно ложилась по этому поводу в больницу и очень любила повторять, что она умрет и мне будет ее жалко… как будто я была виновата в том, что у нее больные почки. Я в самом деле верила, что она может от этого умереть. Но потом я выросла, ушла из дома, а она так и не умерла. И я вроде как забыла о ней, у меня была своя жизнь, свои заботы. Естественно, я и не вспоминала про ее дурацкую почечную болезнь. А мама меня однажды навестила, не здесь, а на другой квартире, где я жила раньше. Приперлась и стала доставать меня жалобами, где у нее что болит. Пока я не выдержала и не сказала, что мне надо в магазин за покупками. Тогда она потащилась за мной. И по дороге продолжала рассказывать, как у нее совсем плохо с почками, теперь их надо удалять, врачи настаивают на искусственной почке, а она не уверена, что почка приживется… ну и так далее, до бесконечности. Разумеется, она твердила, что теперь-то уж точно умрет от своих почек, она всегда мне это говорила… И вдруг я сообразила, что мы уже в супермаркете, в мясном отделе, ко мне подходит молодой продавец – он мне тогда очень нравился – и спрашивает: «Что бы вы хотели купить, мисс?» А я ему говорю: «Хочу испечь на обед пирог с почками». Вот это была неловкость! «Большой вкусный пирог с почками, – повторяю я, – чтобы кусочки были нежными, мягкими, чтобы от них шел пар и чтобы соку побольше». – «На сколько человек?» – спрашивает он. Мать оцепенела и смотрит на меня таким страшным взглядом. А я начала и не знаю, как закончить. В результате я действительно купила почки для пирога, только для этого пришлось пройти в другой отдел, почки были законсервированы, из Англии. По-моему, банка обошлась мне в четыре доллара. Очень было вкусно.

– Я заплачу вам за вазу, – сказал Джейсон. – Сколько вы за нее хотите?

Девушка задумалась.

– Видите ли, я могла бы продать ее по оптовой цене, как в магазин. Но с другой стороны, вы же не оптовый покупатель…

– Я беру вазу по розничной цене, – объявил Джейсон и вытащил деньги.

– Двадцать долларов.

– Я могу помочь вам по-другому, – сказал Джейсон. – Самое главное – выбрать правильный ход. Например, так, представьте. Мы показываем аудитории бесценную древнюю вазу – Китай, пятый век. Выступает эксперт из музея, подтверждает подлинность, все как положено. А потом выходите вы со своим кругом и на глазах у всех делаете вазу, которая гораздо лучше.

– Лучше не получится, – улыбнулась Мэри-Эн. – Древняя китайская керамика…

– Мы их заставим в это поверить. Я знаю своих зрителей. Тридцать миллионов человек сделают свой выбор, основываясь на моем мнении.

Тихим голосом Мэри-Эн произнесла:

– Я не смогу выйти на сцену. Я… слишком толстая. Люди будут смеяться.

– Подумайте о резонансе. О вас узнают миллионы. Ваше имя получит известность в музеях и магазинах. Покупатели будут выстраиваться в очередь.

– Оставьте меня в покое, – очень тихо сказала Мэри-Эн. – Пожалуйста. Я счастлива. Я хороший керамист, я это знаю. Я знаю, что магазины охотно покупают мои вазы. Им нравится моя работа. Неужели все надо делать в огромных масштабах, с размахом? Почему я не могу жить так, как привыкла? – Голос девушки был едва слышен. – Не похоже, что ваша известность и популярность сделали вас счастливым. В кафе вы у меня спрашивали: «Это мою пластинку играет музыкальный ящик?» Вы страшно боялись, что это не так. Вы гораздо уязвимее, чем я.

– К слову сказать, – произнес Джейсон, – не могли бы мы послушать эти две пластинки на вашем проигрывателе, прежде чем я уйду?

– Только я сама поставлю, – сказала Мэри-Эн. – А то у меня проигрыватель с хитростями. – Она взяла из рук Джейсона пластинки и двадцать долларов, а он остался стоять там, где стоял, рядом с осколками вазы.

Через мгновение заиграла знакомая музыка – его самый популярный альбом. Бороздки на этих пластинках больше не были пустыми.

– Можете оставить пластинки себе, – сказал Джейсон. – А я пошел. – Теперь, подумал он, они мне не нужны. Скорее всего я могу купить их в любом магазине.

– Знаете… вообще-то это не та музыка, которую я слушаю. Не думаю, чтобы я их часто ставила.

– Все равно оставьте, – сказал Джейсон.

– За ваши двадцать долларов, – произнесла Мэри-Эн, – я вам дам другую вазу. Подождите. – Она выскочила из комнаты, и Джейсон услышал, как зашуршала оберточная бумага. Наконец девушка появилась, прижимая к груди еще одну покрытую голубой глазурью вазу. Эта была гораздо красивее. Интуиция подсказала Джейсону, что она считала ее самой лучшей.

– Спасибо, – сказал он.

– Я ее заверну и упакую, чтобы случайно не разбилась. – Работала Мэри-Эн быстро и аккуратно. – Я так разволновалась, – сказала она, вручая ему сверток, – когда поняла, что сижу в кафе рядом со знаменитым человеком… Я очень рада, что мы встретились. Я буду долго вспоминать этот день. Надеюсь, что ваши проблемы разрешатся и все будет хорошо.

Из внутреннего кармана пиджака Джейсон Тавернер достал небольшой кожаный футляр для визиток и протянул Мэри-Эн цветную тисненую карточку.