Филип Дик - Пролейтесь, слезы… [litres]

– Звоните мне в студию в любое время. Если передумаете и захотите выступить в программе. Уверен, что все получится. Между прочим… вот это мой домашний номер.

– До свидания. – Мэри-Эн открыла дверь.

– До свидания. – Он замешкался на пороге, словно хотел сказать что-то еще. Говорить, однако, было нечего. – Мы проиграли, – произнес Джейсон. – Мы полностью проиграли. Оба.

– Я вас не понимаю, – растерянно моргнула девушка.

– Берегите себя, – сказал он и вышел из квартиры на улицу, залитую лучами полуденного солнца.

Опустившись на колени возле тела Элис Бакмэн, полицейский судмедэксперт произнес:

– Пока я могу сказать только одно: она погибла от передозировки токсичного или полутоксичного препарата. Определить, что за препарат, мы сможем не раньше чем через двадцать четыре часа.

– Рано или поздно это должно было случиться, – промолвил Феликс Бакмэн. На удивление, он не чувствовал ничего особенного. Даже наоборот. Когда их охранник Тим Чансер сообщил, что Элис найдена мертвой в ванной на втором этаже, он испытал глубокое облегчение.

– Я уверен, что этот тип Тавернер что-то с ней сделал, – без устали повторял Чансер, стараясь привлечь внимание Бакмэна. – Он очень странно себя вел. Я сразу заподозрил неладное. Я даже выстрелил в него пару раз, когда он убегал. Знаете, хорошо, что я в него не попал, – вдруг окажется, что он все-таки невиновен? А может, он чувствовал свою вину в том, что заставил ее принять наркотик? Может такое быть?

– Никому еще не доводилось заставлять Элис принять наркотик, – горько заметил Бакмэн и вышел из ванной в комнату. Двое полицейских в серой форме застыли по стойке «смирно», ожидая распоряжений. – Для того чтобы принять наркотик, она не нуждалась в поощрении.

Генерал почувствовал, что ему становится плохо. Что будет с Барни? – подумал он. Это самое ужасное. Их ребенок обожал свою мать. Бакмэн не мог понять его мотивов, сколько ни старался. Что ж, о вкусах не спорят.

И в то же время он сам… сам любил ее. Она обладала исключительными особенностями. Мне будет ее не хватать. Она занимала большое место в моей жизни. Хорошо это или плохо.

Бледный и взволнованный Герб Мэйм поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

– Все бросил – и сюда, – сказал он, протягивая Бакмэну руку. – Что? – спросил он, понизив голос. – Передозировка?

– Судя по всему, – ответил Бакмэн.

– Сегодня мне позвонил Тавернер, – сказал Герб. – Хотел поговорить с вами. Утверждал, что это связано с Элис.

– Он хотел сообщить мне о ее смерти, – сказал Бакмэн. – Он был здесь, когда это произошло.

– Каким образом? Откуда он мог ее знать?

– Понятия не имею, – покачал головой Бакмэн. На данный момент это было не важно. Он не винил Тавернера. Зная привычки и темперамент Элис, он понимал, что это она затащила его в дом. Скорее всего выследила, когда он вышел из здания академии, и усадила его в сверхмощный автомобиль. После чего привезла домой. В конце концов, Тавернер был шестым. А Элис шестых любила. Как мужчин, так и женщин.

Особенно женщин.

– Скорее всего они устроили оргию, – предположил Бакмэн.

– Вдвоем? Или здесь был кто-то еще?

– Больше никого не было. Чансер бы об этом знал. Я имею в виду телефонную оргию. Элис несколько раз чуть мозги себе не выжгла этими проклятыми оргиями… Надо бы, кстати, выследить новых организаторов. После того как мы пристрелили Билла, Кэрол, Фреда и Джилл. Дегенераты. – Дрожащей рукой Бакмэн прикурил сигарету и торопливо затянулся. – Вспомнил одну забавную историю. Как-то раз Элис собралась устроить оргию и размышляла, стоит ли посылать формальные приглашения. «Пожалуй, стоит, – сказала она мне, – иначе все начнут и кончат в разное время». – Он рассмеялся.

– Вы мне уже рассказывали эту шутку, – заметил Герб.

– Она мертва. Лежит холодная, окоченевшая. – Бакмэн загасил сигарету. – Моя жена, – добавил он, глядя на Герба. – Она была моей женой.

Герб выразительно кивнул в сторону застывших навытяжку полицейских.

– Ну и что? – пожал плечами генерал. – Разве они не читали либретто к «Валькириям»? – Он раскурил еще одну сигарету. Руки его дрожали. – Зигмунд и Зиглинда. «Schwester und Braut». Сестра и невеста.

Бакмэн уронил сигарету на пол и молча смотрел, как она прожигает дыру в ковровом покрытии. Затем затоптал огонь.

– Вам бы лучше присесть, – предложил Герб. – А еще лучше полежать. Вы ужасно выглядите.

– Потому что все ужасно. По-настоящему ужасно. Я многого в ней не любил, но, боже, как она была неугомонна. Всегда пробовала что-нибудь новое. Это ее и убило. Наверняка попробовала новый наркотик, который сварила вместе со своими подружками-ведьмами в каком-нибудь подвале. На основе проявителя для пленки или еще какой-нибудь дряни.

– Думаю, нам следует допросить Тавернера, – сказал Герб.

– Давайте. Тащите его сюда. Мы поставили на нем передатчики, не так ли? Они действуют?

– Нет. Все, что мы на него нацепили, перестало работать. За исключением, может быть, боеголовки. У нас не было необходимости ее активировать.

– Тавернер – хитрый малый, – произнес Бакмэн. – Или ему хорошо помогают. Так что можете смело активировать боеголовку, ее наверняка давно нейтрализовали его исполнительные сотрудники. – Или моя услужливая сестренка Элис, подумал генерал. Всегда приходящая на помощь полиции.

– Вам было бы лучше на время уехать из дома, – сказал Герб. – Пока судмедэксперт выполняет свои процедуры.

– Отвезите меня в академию, – попросил Бакмэн. – Я не могу вести машину, меня всего трясет. – Генерал почувствовал на лице что-то странное. Проведя рукой по подбородку, он обнаружил, что он весь мокрый. – Это еще что? – воскликнул он.

– Вы плачете, – сказал Герб.

– Отвезите меня в академию, мне надо закончить кое-какие дела, прежде чем я передам их вам. Потом я хочу вернуться сюда. – Может, Тавернер и дал ей что-то. Хотя вряд ли. Она сама… С другой стороны…

– Пойдем. – Герб взял его под руку и вывел на лестницу.

Спускаясь по ступенькам, Бакмэн воскликнул:

– Могли ли вы подумать, что увидите меня плачущим?

– Нет, – сказал Герб. – Но это понятно. Вы были очень близки.

– Черт бы ее побрал! – выкрикнул генерал с неожиданной яростью. – Сколько раз я ей говорил, что этим все кончится! Ее подружки сварили какую-то дрянь и использовали ее как подопытного кролика.

– Не задерживайтесь в офисе, – сказал Герб. – Просто отметьте все, что я должен закончить.

– Ну, что я говорил? Никто меня даже не слушает! Черт бы все побрал!

Герб похлопал его по плечу, и они молча пошли к машинам.

По дороге в академию сидящий за рулем Герб сказал:

– Сигареты у меня в плаще. – Это были первые слова за всю дорогу.