Марина Дяченко - Фэнтези или научная фантастика? (сборник)

Он разжигал фонарь только в экстренных случаях – экономил масло. Но сейчас был именно экстренный…

Под чугунной оградой лежало обмякшее, грязное, маленькое тело.

Обвитое веревкой, как мертвый плод пуповиной.

– Это очень важно – понять. Они не стали есть его, потому что их отпугнул препарат?

– Они не могли почуять препарат, – убежденно сказала Лана. – Они… побрезговали трупом, вот что!

– Тихо, – сказал Люк, серый, растрепанный и смертельно усталый. – Тихо… Это я виноват. Надо было вторую очистку… Я спешил… Я идиот, волчья сыть!

– Успокойся, – сказала Лана. – Мы все равно это сделаем. Мы придумаем, как… Ты только успокойся. Может быть, поспишь?

– А если провести вторую очистку – они, ты думаешь, не почуют? – спросил Дым.

Люк помотал головой:

– Вторую… Если бы… Эх…

Свет едва пробивался сквозь занавешенные окна. Пол был гладким и чистым – ни единой пылинки, ни единой соломинки. Солому давно съели, а пыль и песок ежечасно выметает Ланина мать. У нее прямо психоз какой-то – водит и водит тряпкой по чистому полу…

– Надо поспать, – повторила Лана. – Всем нам…

Все мы, подумал Дым. Мы – все…

Чья-то ошибка. Чудесный дар – разум – доставшийся жвачному стаду.

Подпевающие на площади, копирующие одежду и прически, тупо ходящие друг за другом. Дорожащие мнением лидера, одинаковые, обреченные…

Они сидели у самодельного очага – плечом к плечу.

Дым положил правую руку на плечи Люка, а левую – на плечи Ланы. Лана обняла мать, мать обняла сидящего рядом парня, и вот уже плотный круг молчаливых, полузнакомых, обнявшихся сидел перед самодельным очагом и смотрел в огонь.

«Лидер говорил: так сложилось, что мы не можем выжить друг без друга; это не проклятье и не благословение.

Лидер говорил: мы можем презирать друг друга… Мы неравны по отношению друг к другу, и никогда не были равными. Нас привязывают друг к другу наш страх, наш голод, наша глупость и наша любовь.

Мы – это то, что нас объединяет».

Близилась весна.

Кое-где на поле снег уже сошел, из проталин выползла, как солома из матраса, прошлогодняя бурая трава.

А под ней, если разворошить – зеленые побеги. Бледно-изумрудная новорожденная травка.

Дым шел через поле. Отвыкший от неба над головой, притерпевшийся к низким закопченным потолкам, он шел, преодолевая головокружение, и дышал полной грудью.

Ветер пропах волками. Дым мечтательно улыбался.

Он вспоминал Хозяина, с его непроницаемыми щитками поверх пристальных глаз. «Ты не поймешь», – говорил Хозяин и сочувственно качал тяжелой головой.

Я-то все прекрасно понимаю, молча отвечал Дым, продавливая пяткой оседающий серый снег. Я все понимаю, а если не умею сформулировать – что же… Может быть, я просто не считаю нужным. Зато ты -то, Хозяин, не поймешь меня наверняка.

Вы не ходите стадом? Ваше счастье. Но зато вам никогда не понять одной вещи… Впрочем, я уже зарекся объяснять. Все равно вокруг никого нет, кроме сырой равнины, сладкой травы в проталинах и приближающегося волчьего запаха.

А мне-то казалось – как только я выйду в поле, волки посыплются горохом. Их не так много, волков, им требуется время, чтобы найти добычу… Воистину – у страха глаза велики.

Облака были такие же серые, как снег. И в облаках тоже были проталины, только вместо робкой зелени из них проглядывала синь, а из одной дыры, разъехавшейся прямо посреди неба, вдруг брызнуло солнце. Дым зажмурился.

Вот так, Хозяин. Паси свои стада, стриги, собирай шерсть; через несколько поколений ты вполне можешь отправить их на бойню, они нисколько не огорчатся… Они пойдут покорно, чередой, как ходили всегда, и только за мгновение до смерти позволят себе испугаться…

Нет; Дым тряхнул головой, отгоняя лишние мысли.

Стадо обязано пастись? Под взглядом пастуха либо под взглядом волка? А это вы видели?

И Дым, рассмеявшись, как подросток, показал серо-синему небу широкий непристойный жест.

Небо не смутилось.

Может, мы и скоты, думал Дым, по щиколотку проваливаясь в талую воду. Может быть… Но нашу судьбу не тебе решать, Хозяин. И не волкам. Я понимаю, что тебе глубоко плевать на эти мои рассуждения, ты даже никогда о них не узнаешь… я надеюсь только, что ты удивишься, узнав о возрождении цивилизации. Нашей Цивилизации, потому что она возродится, Хозяин, ого, еще как…

Дым прищурился; показалось ему или нет, что на близком и лысом, неприкрытом травой горизонте показались серые тени?

Даже если сейчас показалось – волчий запах все ближе. Ветер северный, и Дым идет на север…

Он остановился. Перевел дух; все-таки он отвык от долгих прогулок, от быстрого шага. Все-таки он постарел, как-то сразу, рывком, это тем более удивительно, что еще несколько месяцев назад ему приходило в голову ухаживать за девушкой…

Сердце колотилось так, что прыгала грудь.

– Идите сюда, – сказал Дым. Набрал в грудь воздуха и крикнул так громко, как только мог:

– Эй, вы! Сюда!

Тишина. Шум ветра в ушах, да еще стук сердца.

– Эгей! Все сюда!

От напряжения перед глазами поплыли хвостатые искорки. Дым снова перевел дыхание. Опустился прямо на снег.

Сердце колотилось, разнося по крови изобретение Люка. Его дипломную работу – трижды очищенный, недоступный самому тонкому чутью препарат.

С каждой секундой кровь Дыма все больше превращалась в смертоносный коктейль. Сытые волки, ничего не подозревая, вернутся в свои логова и принесут смерть с собой; уже через три дня появятся первые трупы. Болезнь пройдет по степи, невидимым пожаром ворвется в леса, и только те из серых зверей, кто завтра же кинется бежать со всех ног, – только те, возможно, сумеют спастись…

Если они догадаются.

Проклятие стада на голову волка. Вот что это такое; проклятие смирных и мягких, не сумевших защитить себя ни самострелом, ни факелом.

– Так будет, – сказал Дым.

Потому что он мог только верить. Верить дипломной работе Люка, верить тому, что и Арти-Полевой не украл свое гениальное изобретение, потому что те, кто расписывает стены дома цветами, способны и на собственную идею…

И верить, что Лана и Люк останутся вместе. Не деталями простого механизма под названием «продолжение рода», не случайными знакомыми, не просто бредущими бок о бок…

Он прищурился.

С пологого холма навстречу ему неслись…

Он разглядел их сразу – и в мельчайших подробностях. Казалось, под брюхом самого крупного волка Дым мог бы пройти, не пригибаясь; ноги, из-под которых взлетали лохмотья талого снега, похожи были на покрытые шерстью колонны.

Смерть на смерть.

Как когда-то тушили степные пожары, пуская одну стену огня на другую…