Виталий Савченко - Сквозь завесу времени (сборник)

Миллионы людей следили по телевизорам, как космонавты один за другим скрывались в люке космического великана.

Вспышка пламени, оглушительный грохот — и корабль превратился в сверкающую звезду, которая растаяла в небе.

Вначале его связывала с Землей тоненькая ниточка радиоимпульсов, затем оборвалась и она.

Шло время. Каждая минута, проведенная на борту звездолета, для людей Земли превращалась в дни, часы и месяцы, дни-в годы. Умерли люди, проводившие смельчаков в полет, родились новые.

Великая река времени течет, омывая континенты, она стирает целые цивилизации и рождает новые. "Представь себе алмазный куб, грань которого равна ширине Ганга, — говорил древнеиндийский мудрец своему ученику, — раз в тысячелетие прилетает ворон и чистит свой клюв об алмазную грань. Постепенно глыба истачивается. Время, в течение которого вороний клюв изотрет глыбу так, что от нее не останется ни зернышка, — лишь мгновение в вечности".

Но как ни ничтожна человеческая жизнь по сравнению с Вечностью, люди успевают обессмертить ее.

Может быть, поэтому люди ждали возвращения "Ореола".

И когда он приземлился, его встречали.

Из корабля вышли только четверо. Остальные погибли в пути. Но и эти четверо были из другого мира, из мира прошлого.

Молча стояли они и смотрели на Будущее, на незнакомых людей, на изменившийся облик города.

И толпа встречающих тоже молчала. Потому что самые восторженные почести не могли бы заменить космонавтам их Прошлого. Все понимали, что как ни прекрасен их мир, он все же чужд и странен людям, прибывшим из Времени.

И никто не удивился, когда четыре старика в голубых костюмах тяжелой походкой людей, привыкших к невесомости, направились к обелиску. Они несколько минут молча стояли перед ним, опустив головы, и никто не посмел нарушить этого молчания, потому что все понимали, что обелиск единственная веха, связывающая космонавтов с привычным утерянным миром.

А потом самый старший из них, тот самый, что сейчас сидит на камне, положил на мемориальную доску букетик тайлантов. За ним и его товарищи положили цветы на ту самую мраморную плиту, где были высечены и их имена.

Имена членов экипажа "Ореола"…

…Мне стало стыдно. Все мои несчастья показались мелкими и ничтожными в сравнении с переживаниями старого космонавта. Мне хорошо были видны слова, высеченные на цоколе обелиска: "ЧЕРЕЗ ИСПЫТАНИЯ — К ИСТИНЕ". Только сейчас я до конца понял всю глубину этих слов.

Пройдут века и еще века, но люди по-прежнему будут стремиться к знаниям. Как и раньше, будут уходить в далекие рейсы корабли, чтобы в глубинах Неизвестности разыскать и принести домой, на Землю, драгоценное зерно Истины.

Последний луч солнца скользнул по вершине обелиска и скрылся за горизонтом. Человек в голубом встал и пошел.

Он твердо ступал по разноцветным иллариевым плиткам, которыми была выложена дорожка аллеи.

Когда он поравнялся с нашей скамьей, Ингра бросилась к нему и протянула ветку сирени.

Старый космонавт взял в руки сирень и посмотрел на Ингру и на меня. Встретившись с ним взглядом, я невольно поднялся со скамьи, да так и остался стоять, глядя в его изумительные глаза. В них не было и намека на грусть, был взгляд человека, коснувшегося на страдание. Это Истины.

Он шел молча, прижав ветку сирени к голубому костюму. О чем он думал? Быть может, перед ним в лице двух молодых людей воскресли образы далекого прошлого, или ветка сирени показалась ему символической наградой за трудный жизненный путь? Нам это было неизвестно. А он ничего не сказал.

Я взглянул в сторону обелиска.

Тайланты, лежащие на мраморной доске, светились мягким бледно-голубым светом.

— Ты, конечно, о летающей радуге знаешь столько, сколько знают и другие, — обратился к соседу по купе грузный мужчина в форме моряка.

— Разумеется, читал. Но думаю, что вы, Петр Якимович, знаете о ней гораздо больше…

— Да, — задумчиво протянул Петр Якимович. — Одно дело прочитать, другое — самому увидеть. Сейчас о радуге говорят как о классическом примере из антологии таинственных случаев…

Петр Якимович на какое-то мгновение умолк…

В то время я только оторвался от маменькиного подола. Подался в рыбаки. Наш СРТ болтался на ремонте. Вечер. Я как раз заступил на вахту. На корабле, кроме меня, еще двое. Летний ветерок из городского парка доносит звуки оркестра. Я тоскливо поглядываю на берег.

И вдруг по небу словно пронесся метеор. Звезды потускнели, море зашипело. Все это длилось две-три секунды. И опять все вокруг вроде спокойно.

Вглядываюсь вдаль, в сторону мыса, и вижу на волнах какая-то тусклосветящаяся громадина. Как раз в том месте, куда упал этот метеор. Я опешил, смотрю во все глаза, а свет от нее все ярче, сильнее, всеми цветами радуги горит она, вытянулась вдоль мыса. На глаз определил: две мили в длину, высота с адмиралтейство. Потом начала она сжиматься. На поверхности образовались поперечные симметричные цветовые овалы. Ну, думаю, никак к нам на землю гости из космоса.

На всех кораблях, что стояли в бухте, замигали сигнальные огни. Затихла музыка в парке. Поступил приказ покинуть корабль. Разбудил я тех двоих, и мы по трапу спустились на причал. В городе все чего-то ждут. Старухи, как и положено им, крестятся, оглядываясь на ярко освещенный залив.

С наступлением дня радуга потускнела. Края ее уже с трудом отличались от горизонта и водяной дали, и лежала она словно медуза, вязкая и прозрачная. Центральная часть ее светилась все теми же разноцветными огнями, но не гак ярко, как ночью. Казалось, что она затухает, растворяется в дневном свете.

Место ее приводнения объявили опасной зоной. В городишко наш понаехало всяких ученых. Вдоль побережья установили всевозможные приборы. Все ждут, когда космические гости пожалуют на берег.

На второй день вечером она вдруг вытянулась, сверкая радужными цветами, потом резко свернулась и, выпрямившись, мгновенно взвилась вверх и исчезла.

Ну, думаю, улетела. АН нет. Еще горожане не успели закрыть рты, как она вернулась обратно. Упала там же у мыса. Лежит, свернувшись в дугу, и тяжело дышит, как дышит больной. Не знаю, почему, но я решил, что это неизвестное космическое тело не какой-нибудь там корабль, а обыкновенное живое существо и что оно способно испытывать боль, как испытывает ее человек, и что где-то там, за пределами наших Галактик, произошла какая-то трагедия и волею случая это существо очутилось на земле. Возможно, оно задыхается, как задыхается рыба, выброшенная на берег, и ему давно нужно помочь…

И я решился…

Ночью, когда было темно, я на лодке отправился к "летающей радуге". Отплыв от берега километра на полтора, включил мотор. Тотчас на берегу заиграли прожекторы, но догнать меня вряд ли бы кто смог. Вскоре я подплыл к ней, выключил мотор. Вокруг светло как днем. Упругие стенки полупрозрачны, за ними двигаются какие-то разноцветные пятна. Плыву на веслах вдоль ее корпуса. Вижу сбоку нечто вроде арки, повернул я туда. Плыву внутри радуги, вскоре стало мелко. Спрыгнул с лодки и пошел дальше. Никаких кают, никаких салонов. Но уж очень светло, глаза режет. Шел я так, и вдруг она вытянулась. Засверкало все вокруг, по глазам словно ножом полоснуло. Растерялся. Хотел побежать к выходу, но чувствую, словно прилип. Тут она поднялась в воздух, и я вместе с ней. Вижу огни города, аэропорта, что в шестидесяти километрах от залива. Потом все исчезло: море, земля. Вокруг стало черно.