Лоис Буджолд - Танец отражений

Лейтенант лорд Майлз Нейсмит Форкосиган распластался на кафельном полу и беззвучно кричал, так что выходило лишь слабое шипение. «Нет, нет, нет, ох, черт…» Элли…

Бел, Елена, Таура…

Марк… Марк? Этот приземистый, сердитый, держащий себя в руках, решительный субъект – Марк ?

О своей смерти он не помнил ничего. Он со страхом коснулся груди, ощупывая свидетельства… чего именно? Он плотно стиснул веки, пытаясь вспомнить последнее, что видел. Вооруженная высадка в медкомплексе Бхарапутры, да. Марк устроил катастрофу – Марк вместе с Белом, – и он прилетел туда в попытке вытащить из огня все каштаны до единого. Маньяческое вдохновение – переплюнуть Марка, показать ему, как работает профессионал, отобрать у оскорбившего его Васа Луиджи всех этих детей-клонов… привезти из домой, к маме. «Вот дерьмо, а что сейчас знает мама?» Он взмолился, чтобы ничего. Они ведь почему-то по прежнему на Единении Джексона. Как долго он был мертв?…

«И где, к чертовой матери, СБ?»

Разумеется, не считая того эсбешника, который сейчас валяется на полу в ванной.

«Ой-ёй-ёй…»

И еще Элли. Он спросил ее: «Я вас знаю, мэм?» Лучше бы он язык себе откусил.

Верба… Элли. По-своему, в этом есть смысл. Его любовница – высокая, кареглазая, темноволосая, упрямая и умная женщина. Первое, что предстало перед его сбитым с толку пробудившимся сознанием, была высокая, кареглазая, темноволосая, упрямая и умная женщина. Естественная ошибка.

Интересно, купится ли Элли на такое объяснение? Вкус на хорошо вооруженных подруг имеет и потенциально неприятные стороны. Он выдохнул безрадостный смешок.

Смешок застрял в горле. «Таура, здесь?» Знает ли об этом Риоваль? В курсе ли тот, что именно она приложила свою очаровательную когтистую ручку к уничтожению его генных банков четыре года назад? Или винит в этом одного «адмирала Нейсмита»? Вообще-то все наемные убийцы Риоваля, с которыми, с одним за другим, он имел дело на протяжении последних лет, были одержимо и исключительно сосредоточены на нем одном. Но солдаты Риоваля по ошибке приняли Марка за адмирала; а сам Риоваль? Конечно, Марк скажет, что он клон. «Проклятье, будь я на его месте, я сказал бы барону то же самое, в маловероятной попытке спутать его умозаключения.» Что происходит с Марком? Почему он предложил себя… выкупом за Майлза? Не может же у Марка тоже оказаться криоамнезия, верно? Нет – Лилия сказала, что дендарийцы, а с ними клоны, и «адмирал Нейсмит», бежали. Так как же они вернулись ?

«Они вернулись искать тебя, адмирал В-глубокой-заднице.»

И очертя голову бросились в руки Риоваля, искавшего его же. Чертово рандеву какое-то!

Что за милосердным состоянием была криоамнезия… Хотел бы он ее вернуть.

– Ты в порядке? – неуверенно позвала его Верба. Она подошла к двери ванной и увидела его на полу. – Ох, нет! Снова конвульсии? – Она упала рядом с ним на колени, длинные пальцы ощупали его в поисках повреждений. – Ты не ударился?

– Э-э… э-э… – Васа Луиджи сказал: «Я не дам себе труда мстить человеку с криоамнезией». Значит, лучше пока что оставаться таким человеком. На какое-то время, пока он овладеет ситуацией. И самим собой. – Кажется, я в порядке.

Он позволил ей, перепуганной, отнести себя в постель. Она гладила его по волосам. Он в смятении поглядывал на нее из-под полузакрытых век, изображая пост-конвульсивную сонливость. «Что я наделал?»

«Что мне теперь делать?»

Он забыл, почему он здесь. У него начала нарастать кожа.

Интересно, куда делся Марк.

Приходили какие-то люди, пытали безымянное, не имеющеее очертаний, существо и снова уходили. Он встречал их по-разному. Возникшие у него варианты поведения сделались личностями, и он дал им имена, как только научился отличать. Это были Обжора, Пыхтун, Рева и еще один, молчаливый, который таился в тени и выжидал.

Он давал Обжоре выбраться, когда дело доходило до насильственного кормления, потому что тот единственный действительно получал от этого удовольствие. В конце концов, Обжоре никогда не позволили бы делать все то, что проделывали техники Риоваля. Пыхтуна он высылал на передовые позиции, когда снова появлялся Риоваль со шприцем афродизиака. Он решил, что именно Пыхтун должен быть в ответе за нападение на Мари, девочку-клона с измененным хирургами телом, – хотя, не будучи возбужден, Пыхтун был очень робок и стыдлив и почти не разговаривал.

Рева имел дело со всем остальным. Он начал подозревать, что именно Рева втайне виноват в том, что все они оказались у Риоваля. Наконец-то он попал в такое место, где его по-настоящему накажут. Никогда не применяйте к мазохисту терапию отвращением. Результаты непредсказуемы. Так что Рева получал по заслугам. Неуловимый четвертый просто выжидал, сказав, что в один прекрасный день они все оценят его усилия.

Они не всегда соблюдали очередь. У Ревы была склонность подслушивать, когда наступало время Обжоры, – а оно наступало по часам, в отличие от сеансов Ревы. И не раз оказывалось, что Обжора вылезал, сопровождая Пыхтуна в его приключениях, делавшихся тогда в высшей мере специфическими. Но никто по доброй воле не составлял компанию Реве.

Поименовав их всех, он наконец-то методом исключения обнаружил Марка. Обжора, Пыхтун, Рева и Другой отправили лорда Марка глубоко внутрь, спать, пока все не пройдет. Бедный, хрупкий лорд Марк, каких-нибудь двенадцати недель от роду.

Там, в глубине, Риовалю даже не увидеть лорда Марка. Не добраться до него. Не коснуться. Обжора, Пыхтун, Рева и Другой были очень осторожны, чтобы не разбудить младенца. Нежные и заботливые, они его защищали. Они были для этого приспособлены . Безобразная, уродливая, упрямая компашка, его психические наемники. Непривлекательные. Зато свое дело знают туго.

Он начал время от времени тихонько напевать им марши.

В разлуке сердце бьется сильнее. Майлз боялся, что верно и обратное. Верба снова накрыла голову подушкой. Он продолжал вышагивать по комнате. И говорить. Он не представлял, как ему остановиться. За время, прошедшее после утаенного им каскада воспоминаний, он разработал множество планов побега, но в каждом из них был какой-то роковой изъян. Не в состоянии привести в действие ни один, он упорядочивал и оттачивал их вслух. Снова и снова. Верба перестала критиковать его планы… вчера? По правде говоря, она вообще перестала с ним разговаривать. Она отказалась от попыток приласкать и успокоить его, а вместо этого старалась держаться на дальней стороне комнаты или надолго уединяться в ванной. Майлз не мог ее винить. Вернувшаяся к нему нервная энергия, кажется, начала перерастать в нечто вроде буйного помешательства.