Лоис Буджолд - Танец отражений

– Ну уж и сбежал, – сказал брат Ворон. – Даже если он каким-то образом проник бы через силовой экран, нынче ночью он бы за двадцать минут замерз до смерти – в такой-то одежде.

– Как он выбрался?

Расстроенная доктор Дюрона призналась: – Должно быть, он прошел мимо поста, когда я была в ванной. Простите!

– А представьте, что он сделал бы это днем? Представьте, что его бы увидели? Это было бы катастрофой.

– Теперь я буду запирать дверь в секретное крыло на ладонный замок, – обещала разволновавшаяся Дюрона.

– Не уверена, что этого хватит – учитывая столь замечательное достижение. Вчера он даже ходить не мог. Это наполняет меня не меньшей тревогой, нежели надеждой. По-моему, у нас здесь нечто. Лучше будет поставить охрану у двери.

– Кого на это можно выделить? – спросила Верба.

Несколько докторов Дюрона, одетых кто в халат, кто в ночную рубашку, разом посмотрели на молодого человека.

– Ох, нет, – запротестовал Ворон.

– Верба может приглядывать за ним днем и продолжать свою работу. А ты возьмешь на себя ночную смену, – твердо распорядилась седоволосая.

– Да, мэм, – вздохнул парень.

Она повелительно махнула рукой. – А теперь заберите его обратно в комнату. А тебе, Верба, лучше бы проверить, не пострадал ли он.

– Я возьму парящую платформу, – отозвалась Верба.

– Для него платформы не понадобится, – усмехнулся Ворон. Он опустился на колени, поднял заблудшего на руки и, с шумом выхдохнув, встал.

Показывает свою силу? Гм… нет. – Он весит не больше мокрого пальто. Давай, Короткое Замыкание, пойдем обратно в кроватку.

Мрачно негодуя, он позволил себя нести. Обеспокоенная Верба оставалась рядом, пока они двигались через вестибюль, вниз по лифтовой шахте, через кладовку и обратно в это особое «здание под зданием». По крайней мере на сей раз, поскольку он продолжал дрожать, она сделала температуру вокруг кровати повыше.

Верба обследовала его, особое внимание уделив ноющим шрамам. – Он ухитрился ничего себе внутри не повредить. Но психологически он в плохом состоянии. Может, из-за боли.

– Хочешь, чтобы я ввел ему пару кубиков успокаивающего? – спросил Ворон.

– Нет. Просто пусть в комнате будет полумрак и тихо. Он вымотался. Думаю, он заснет как только согреется. – Она нежно коснулась его щеки, затем губ. – Знаешь, сегодня уже второй раз, как он заговорил?

Ей хочется, чтобы он поговорил с ней. Но он сейчас слишком устал. Слишком разволновался. Этой ночью между людьми, между всеми этими Дюронами, ощущалось напряжение – большее, чем просто страх медика за безопасность пациента. Они о чем-то беспокоились. О чем-то, имеющем отношение к нему? Сам для себя он может быть чистым листом, но эти люди явно что-то знают – и ничего не говорят.

Наконец Верба поплотнее запахнула халат и ушла. Ворон принес два стула, на один сел, а на другой положил ноги, устроился и принялся просматривать что-то с портативного считывателя. Учится, судя по тому, что он то и дело вызывал страницы заново или делал пометки. Учится на врача, сомнений нет.

Он откинулся на подушки, истощенный сверх всякой меры. Ночная экскурсия чуть было его не прикончила, и что же он узнал ценой всех этих страданий? Не особо много, не считая одного: «Это очень странное место».

И я здесь пленник .

За день до запланированного отбытия Марк, Ботари-Джезек и графиня сидели в библиотеке, детально изучая корабельные спецификации.

– Как думаете, у меня будет время остановиться на Комарре и заглянуть к моим клонам? – с легкой тоской спросил Марк графиню. – Иллиан мне разрешит?

СБ, проконсультировавшись с графиней – которая в свою очередь поставила в известность Марка, – для начала разместила клонов в частной комаррской школе-интернате. СБ была довольна, поскольку это означало одну общую охраняемую территорию. Клоны были довольны, поскольку остались вместе с друзьями – единственными знакомыми им людьми во внезапно изменившемся мире. Учителя были довольны, поскольку собрали клонов в один класс для отстающих и вели их к нужному темпу обучения вместе. И в то же время юные беженцы получили возможность общаться с детьми из обычных, по большей части занимающих высокое положение, семей и постепенно воспользоваться удобным случаем адаптироваться в обществе. И графиня настояла, чтобы позже, когда это станет безопасно, клонов, несмотря на их переходный возраст и немалый рост, разместили по приемным семьям. «Как они потом сумеют завести собственную семью, если не получат примера для подражания?» – спорила она с Иллианом. Марк слушал этот разговор с самым неослабным вниманием, какое только возможно, и крепко держал рот на замке.

– Конечно, если хочешь, – ответила Марку графиня. – Иллиан заупрямится, но чисто рефлекторно. Однако… могу предположить, что одна его жалоба будет иметь под собой основания: в связи с тем, куда ты направляешься. Если ты снова, не приведи господь, столкнешься с Домом Бхарапутра, тебе лучше не знать в подробностях, что предприняло СБ. Осмотрительнее будет остановиться на Комарре на пути обратно. – У графини был такой вид, словно собственные слова ей не по вкусу, но, многие годы подчиняясь соображениям безопасности, она теперь рассуждала об этом автоматически.

«Если я снова столкнусь с Васой Луиджи, клоны будут наименьшей из моих проблем», кисло подумал Марк. И вообще, что он хочет от личного визита? Все еще пытается выдать себя за героя? Герою стоит быть сдержанней и строже. И не нуждаться в похвале столь отчаянно, чтобы преследовать свои… жертвы… и ее у них выпрашивать. Сомнений нет, он уже достаточно свалял дурака. – Нет, – вздохнул он наконец. – Если кому-нибудь из них вдруг захочется поговорить со мной, то, думаю, он сумеет меня найти. – И никакая героиня романа его не поцелует.

Эта интонация заставила графиню приподнять брови, но она пожала плечами, соглашаясь.

Ведомые Ботари-Джезек, они вернулись к более практическим материям, как то стоимость топлива и ремонт систем жизнеобеспечения. Ботари-Джезек вместе с графиней – а та, как вспомнил Марк, некогда сама была капитаном корабля, – глубоко увязли в потрясающей технической дискуссии насчет калибровки стержней Неклина, когда картинка комм-пульта разделилась на две части и в одной из них появилось лицо Саймона Иллиана.

– Привет, Елена, – кивнул он Ботари-Джезек, сидевшей в пультовом кресле. – Будь добра, я бы хотел поговорить с Корделией.

Ботари-Джезек улыбнулась, кивнула, отключила микрофон, скользнула в сторону и спешно поманила графиню, прошептав: – У нас проблемы?

– Он собирается задержать нас, – забеспокоился возбужденный Марк, глядя, как графиня устраивается в кресле перед пультом. – Он собирается пригвоздить мои башмаки к полу, уж я-то знаю.