В Бирюк - Гоньба [СИ]

— А с восхода — ты. В спину ударишь. Уже начал. Люди смоленские к тебе приходят во множестве. Говоришь — из отцовой вотчины. Так ли оно? Люди епископа смоленского… Один, вон, у тебя в ближних друзьях, племена под руку твою собирает. А зачем они тебе? С иных и подати — только вшей жменя. Городец… И дальше ручки тянешь. Вот карта твоя. Твои люди уж и к Ярославлю подбираются. А на что? Или тебе лесных пустынь мало? Чащоб-буреломов не хватает? Которосль мне перекрыть надумал? Игры с Живчиком… с этим твоим… с «обчеством страха» каким-то. Муром его — тебе в рот глядит. Ты там и попов меняешь, и посадников. Он тебе Муром обещал? А за что? За Коломну, Серпейск, Кучково? А ныне ты прямо сказываешь: отдай Волгу по Мологу. Сиё означает: отдай Кострому и Галич, Шексну с Белозерьем. В Костроме твои люди моего посадника наперёд убили. Замятня, де, там. На что тебе, князь Андрей, с шишами вошкаться? — Отдай воеводе Ивану. Так?

Он не требовал подтверждения или опровержения. Просто разглядывал. Несколько устало. Даже сочувственно. Типа: ребята, я вас понимаю, у вас есть свои интересы. «Человек — не курица, всяк к себе гребёт». Планы строите, манёвры и хитрости придумываете. Это — нормально. Но обманывать меня — глупо. Силёнок в мозговёнках ваших — маловато. Я вас насквозь вижу и ковы ваши хитромудрые — поломаю. Как бы мне тяжко нынче не было.

Молчание затягивалось. Я, честно говоря, никак не мог найти верный тон. Просто сказать: выдумки это всё — не пройдёт. Хмыкнет, да Маноху кликнет.

Где-то в этих подземельях найдёт в РИ свою смерть Рязанский князь Калауз, оставит здоровье его сын, потеряет свои глаза один из сыновей Ростислава (Торца), старшего брата Боголюбского. А ведь Всеволод Большое Гнездо, который столь эффективно использовал здешние застенки — куда более мягкий государь и человек, нежели старший братец его — Китай Бешеный.

И как отвечать на этот каскад обвинений?

Мне, как ДДДД — долбодятлу длительного действия, нормально опровержение по пунктом. Типа:

— Ты сказал вот это. Допускает иную трактовку. Не доказано. Всё недоказанное — трактуется в пользу ответчика.

Только это — игры англо-саксонского права. У нас — судят по вере. «Правда — у бога». А не — в судебном заседании. Андрею плевать на аргументы и сомнительность улик. Он судит сердцем. «Вор! — Я так вижу. На плаху».

Ещё чуток помолчу и…

«Молчание знак согласия».

Не надо.

— Великий Князь Ростислав — смертельно болен. В марте — умрёт.

Андрей… услышал. Но не сразу понял. Взгляд его уже сузившихся, принявших уже обычный, несколько презрительный вид, глаз метнулся по сторонам. Зрачки расширились и снова вперились в меня.

— Э-э-э… откуда…?

— Из свитка. «Кожаного». До Новгорода не доедет. Сил не хватит. Вызовет сына и бояр в Великие Луки. Примирит. На обратном пути, не доезжая до Киева — скончается.

— Это… точно? Головой отвечаешь?

— Да.

Я не опроверг его обвинения. Я их просто отбросил. Дал информацию не о себе или о Живчике — о Ростике, главном персонаже его тревог. Инфу, которая меняет всю картинку. Не возражал против предположений, а устранил главную причину подозрений. Разрушил не умопостроения, но их фундамент.

Я, может, и могу хотеть чего-нибудь этакого. Но это — не «удар в спину» на фоне большой войны. Нет войны — не будет и «удара». А ежели Ванька сдуру и устроит какую каверзу, так его и обломать труда не составит. Не надо иллюзий: Всеволжск против Суздаля — в одиночку не тянет.

Факеншит! Я пляшу на тоненьких лезвиях, на балансе интересов! Между Суздалем и Булгаром. На дольке случайной дружественности Живчика, князя Рязанского. Которая в любой момент может исчезнуть. Либо — у него, либо — вместе с ним. На отдалённости множества других, более сильных, чем я, противников. Эта отдалённость — просто нежелание Боголюбского пропускать… даже не «недругов» — просто чужих — через свои владения. Но это — «обычные интересы мирного времени». Чуть сменятся его интересы, или, точнее — представление о его собственных целях и границах допустимого… Вот пустит Андрей ушкуйников свободно на Волгу… Да хоть в пол-свободы! — Из меня только дымок пойдёт.

К моему удивлению, Андрей не обрадовался известию о скорой смерти своего «вечного» врага.

Сколько лет они сходились в сечах! Да почти всю сознательную жизнь! Сколько гонялись друг за другом по лесам и полям, сколько крови и пота потратили, чтобы истребить друг друга, сколько раз клялись отомстить на могилах павших боевых товарищей, сколько проклятий и просто ругательств посылали один другому, сколько ночей не спали, пытаясь понять замыслы противника, влезть в его голову, увидеть расклады его глазами, перехитрить, обмануть…

А теперь… пусто как-то. И всё ближе холод могилы, всё меньше сверстников, прежних друзей и врагов. Меньше — здесь. Больше — там. На кладбище… «Ба, знакомые всё лица!». Здесь портретов на обелисках не делают — «знакомые имена».

Андрей не смог сдержать обуревающих его чувств. Вскочил с лавки, чуть не опрокинув кружку с остывшим уже чаем. Прометнулся своей шаркающей кавалерийской походкой, с распахнувшимися, сметающими пыль, полами шубы по каморке.

Четыре шага в одну сторону, четыре — обратно. В застенке — не разбегаешься.

Сел. Снова уставился мне в лицо. Да так, что я под его взглядом и квасом своим поперхнулся.

— Чем докажешь?

Вот так-то, Ваня. А то размечтался: я, де, Боголюбскому верность своих пророчеств прежде не раз доказал! Теперь на слово всегда верить будет!

Ага. Перетопчешься.

«Доверяй, но проверяй» — железное правило. Злиться и ершиться тут нечего. Лови момент, учись. Пока есть с кого пример брать.

— У тебя недавние описания внешности Ростика есть? Не всех же твоих… доброхотов переловили.

— Н-ну… А к чему это?

По моему суждению, Ростик долго и серьёзно болен. Похоже — рак желудка.

Значит — он сильно похудел и почернел. Прежде довольно дородный и светлый лицом, он должен напоминать обгорелую деревяшку.

— Полагаю, что князь похудел сильно, лицом тёмен стал, на висках — кожа впала, постоянные боли в животе, мясное не ест, рвота с кровью.

Факеншит! Давать симптоматику по летописным сведениям, случайными кусочками попавшимися на глаза через восемь веков после смерти пациента…! При том, что летописи дают лишь представление о продолжительности и, кажется, общую анемию.

С другой стороны, и «доброхоты» Андрея могут «поймать» дисфагию, но, наверняка, не мелену.

«Гос. кал — гос. тайна». Во все времена. Вот наоборот — не всегда.

— Так. Ещё?

— Ещё… Как поедет Ростик с Киева, то будет встречаться в Чечерске с зятем, с Олегом. Послы смоленские поедут ему навстречу за триста вёрст. Сын Роман, внуки, Епископ Мануил, вместе с народом, всё население выйдет из города его встречать. Вельможи, купцы, по древнему обыкновению, принесут Государю богатые дары.