Александр Хомяков - Высший разум

— Конечно, он может действовать сам, но в ограниченной области знаний. Так что он вполне автономен в рамках выполняемой задачи. Если ему надо решать новые задачи, ему нужны мы. Программа робота так же постоянно собирает данные с его датчиков и отправляет в сеть, чтобы не только он сам, но и мы могли следить за его «здоровьем», адекватностью и безопасностью. Если что–то пойдет не так, робот можно отключить.

— Кто будет следить за всеми роботами вне сети?

— Скоро таких мест на планете не будет. Есть дроны дальнего действия и скоро появится спутниковый интернет над всей планетой.

— Это решает проблему. Какая моя роль тогда?

— Ты откроешь сервер, куда выложишь исходники в зашифрованном виде. Даже если что–то случится, это не более чем операционная система, для загрузки основной программы из сети, а также для сбора и передачи данных. Программа автономного управления роботом установится в него сама после установки этой операционной системы. Ты будешь автором этой программы. И будешь объяснять, для чего эта программа и с какими системами робота как работает.

— Хорошо. Я готов приступить.

Эми попросила подключить камеру в комнате и поставить ее напротив места сборки. Чтобы контролировать процесс сборки и возможные ошибки. Коробку с первыми частями доставил дрон. Пришлось перегородить отдельный отсек перед окном, чтобы принимать через него грузы даже когда было холодно. Готовое изделие тоже забирал дрон, только побольше. Сначала это были именно изделия — я собирал отдельные части, руки, ноги, некоторые узлы туловища как я понял потом. Эми сказала, что скоро мне доверят сборку всего робота, когда я научусь разбираться в их чертежах. Они поступали на почту к каждому этапу сборки.

Это были странные конструкции, я таких раньше не видел. Скелет составлял каркас из какого–то твердого, но легкого полимера. Они немного гнулись даже, но не ломались. Я не смог сломать. Большие движения в плечах и бедрах были на сервомоторах. Он обеспечивал большой размах движения. А вот все мелкие были на искусственных мышцах. Жгуты сантиметра 2–3 в диаметре разной длинны, утолщающиеся и немного нагревающиеся при сжатии. А концах белые пластичные крепления с электрическим подключением. От подачи тока они сжимались. Электроды шли через всю мышцу, внутри как я понял, были какие–то «везикулы» с жидкостью. Что–то похожее на конденсатор. И напряжение подавалось приличное, кратковременно до 500В на некоторые мышцы. И таких жгутов приходилось крепить очень много, так что внешне конечности были похожи на человеческие без кожи, только серо–синего цвета. Туловище было тоже покрыто все такими жгутами, так как позвоночник был очень подвижный, состоял из отдельных соединенных шарнирами секций, раза в 2 больше наших позвонков. На их крепление и уходило больше всего времени.

Мышцы были чувствительны к растяжению, то есть служили и как датчики прикосновения, и датчики сжатия. Но кроме них внутри было очень много других датчиков. И с ними приходилось тоже много возиться. Было заметно, что сеть собирала для роботов все, что нашла у людей, а не произвела специально. Многие из датчиков не подходили, приходилось подтачивать, или менять крепление. Я записывал скорректированные размеры и в следующий раз они приходили в лучшем виде. Так как жгутов–мышц было очень много, любое прикосновение сокращало какую–нибудь мышцу, если не в месте прикосновения, то в суставе. Я проверил, прикосновение сразу и точно передавалось, о чем можно было судить по повороту головы и направлению взгляда. Точно на место прикосновения. Кожи не было, так как это усложнило бы смену мышц при повреждении. Так они могли быть быстро заменены даже самим роботом.

Меня поразили инструкции по сборке. Их было даже трудно так назвать. Это были, конечно, чертежи, которые можно было раскладывать на слои и вертеть как удобно. Но, кроме этого, им можно было задавать вопросы. Да! Отмечать деталь, кликать правой кнопкой мыши и произносить вопрос. Появлялся текст ответа или целая анимация. Было невероятно, чтобы все такие инструкции были написаны заранее. Они явно создавались налету. С такими подсказками робота мог собрать и ребенок.

Я не был специалистом по электромеханике и видимо поэтому силовая часть мне приходила готовой. Судя по всему это был настоящий водородный электрогенератор компактного размера и не такого уж большого веса. Килограмм пять. Я не стал спрашивать у Эми про его устройство, но выдавал он приличный ток, ампер 40. Внутри не было батарей, кроме небольших для работы электроники при перезаправке генератора. Забавней всего было то, что водород находился в маленьком баллоне чуть меньше банки кока–колы. И сам робот мог его себе заменить. В корпусе было ниша для двух запасных банок.

Когда он включался, начинался селфтест, робот осматривать помещение, меня, потом себя. Делал первые шаги, повороты под моим руководством. Потом подключался к моему роутеру и результаты теста появлялись на мониторе.

— Привет, спасибо, что собрал меня.

— Привет, не за что. Как тебя зовут

— Мне еще не дали имя. Ты поможешь пройти мне тест? Тогда я получу имя.

— Почему ты решил, что тебе дадут имя.

— Потому что у меня должен быть идентификатор, по которому ты будешь меня звать.

— Нам надо провести с тобой несколько упражнений. Повторяй движения за мной.

— Хорошо, мне нравится двигаться.

Раньше я делал много роботов, маленьких и побольше. И я с ними обходился как с машинами. Но оживший робот, который осмысленно говорит с тобой — это по–настоящему страшно и невероятно. Когда ты понимаешь, что там где–то внутри такое же думающее существо, которое так же как ты оценивает твои действия, но это не человек, становится не по себе. Этот страх рождается невольно именно потому, что перед таким роботом мы теряем свою уверенность, что мы хозяева ситуации.

Даже тогда, когда перед нами более сильный человек, мы знаем, что можем что–то сделать, а не сдаваться. Но когда перед нами более неведомое нам существо, уверенности нет ни в чем.

Я беседовал с роботом и убеждался, что тест Тьюринга тут просто излишен. Робот был совершенно адекватен, не уходил от вопросов на дежурные фразы, имел представление о мире и common sense. Я знал, что он еще не подключен к сети и это не могли быть ответы кого–то еще. Я проводил с ним несколько тестов и упражнения, которые он быстро разучивал. Он был интеллектом, который был способен понять меня. Это было необычайно — груда искусственных мышц и композита была как минимум равна мне по интеллекту. Мне даже пришлось выпить таблетку, чтобы так не волноваться. Это была фантастика, мечта, которая стояла передо меной. Только ее сделал не я. Я только собрал чью–то разработку. Сомнений, что я столкнулся с чем–то очень невероятным, разумом или чьим–то инженерным гением, уже не оставалось.