Диана Гэблдон - Эхо прошлого. Книга 1. Новые испытания [litres]

Хэл сидел, опершись на валик из подложенных под спину подушек, и выглядел почти мертвым. Рядом с ним сидела Минни, ее милое круглое лицо осунулось от тревоги и бессонницы.

– Я смотрю, вы даже испражняетесь с шиком, ваша светлость, – заметил Грей, присаживаясь на кровать с другой стороны.

Хэл приподнял одно серое веко и взглянул на него. Лицо брата, может, и напоминало череп, но светлый пронзительный взгляд принадлежал живому Хэлу, и Грей почувствовал, как по груди волной разлилось облегчение.

– О, ты про салфетку? – слабо, но отчетливо произнес Хэл. – Это все Дотти. Она отказывается выходить в свет, даже несмотря на мои заверения, что если я пойму, что умираю, то обязательно дождусь ее возвращения. – Он замолчал, чтобы вздохнуть со слабым свистящим хрипом, затем кашлянул и продолжил: – Слава богу, она не из тех, кто ударяется в набожность, да и музыкальных талантов у нее нет, зато нрав такой, что кухонная прислуга боится ее как огня. Вот Минни и усадила ее за рукоделие, чтобы дать выход неуемной энергии. Ты же знаешь, Дотти вся в нашу мать.

– Прости, Джон, – извиняясь, сказала Минни. – Я отправила ее спать, но видела, что свечка у нее еще горит. Думаю, она сейчас работает над парой домашних тапочек для тебя.

Грей подумал, что домашние тапочки – вполне безобидный подарок, какой бы рисунок ни выбрала племянница, и тут же сказал об этом.

– До тех пор, пока она не начнет вышивать для меня пару кальсон. Ну, знаете, узелки…

Хэл рассмеялся и тут же сильно закашлялся, но зато его лицо немного порозовело.

– Значит, ты не умираешь? – спросил Грей.

– Нет, – коротко ответил Хэл.

– Хорошо, – сказал Грей, улыбаясь брату. – И не надо.

Хэл моргнул и, видимо, вспомнив случай, когда сказал Грею то же самое, улыбнулся в ответ.

– Буду стараться, – сухо сказал он, затем повернулся к жене и ласково положил ладонь на ее руку. – Дорогая…

– Я прикажу подать чаю, – сказала Минни, вставая. – И хороший горячий завтрак, – добавила она, бросив испытующий взгляд на Грея, потом вышла и тихо закрыла за собой дверь.

– Что случилось? – Хэл немного приподнялся на своих подушках, не обращая внимания на обмотанную вокруг предплечья окровавленную ткань. – Есть новости?

– Очень немного. Зато уйма тревожных вопросов.

Записка для Хэла о том, что Генри попал в плен, была вложена в письмо, которое написал лорду Джону один из его знакомых по миру шпионажа. В письме содержался ответ на вопрос относительно связей некоего Персиваля Бошана во Франции. Но Грею не хотелось обсуждать это с Хэлом до встречи с Несси, да и в любом случае Хэл сейчас не в том состоянии, чтобы говорить о чем-то важном.

– Ничего не известно о связях Бичема с министром иностранных дел Верженном, но зато его часто видели в компании Бомарше.

Это известие вызвало еще один приступ кашля.

– И неудивительно, черт возьми! – хрипло заметил Хэл, перестав кашлять. – Видимо, взаимный интерес к охоте, не иначе.

Последняя фраза весьма саркастично намекала как на нелюбовь Бичема к кровавым видам спорта, так и на титул Бомарше – «Генерал-лейтенант королевской охоты», пожалованный тому несколько лет назад еще предыдущим королем.

– И, – продолжил Грей, не обращая внимания на реплику брата, – с неким Сайласом Дином.

Хэл нахмурился.

– Это еще кто?

– Американский торговец. Находится в Париже по поручению американского конгресса. В основном околачивается вокруг Бомарше. Видели, как он разговаривал с Верженном.

– А, этот. – Хэл хлопнул рукой. – Слышал о нем. Кое-что.

– А слышал ли ты о фирме под названием «Родриго Горталес эт Сиэ»?

– Нет. Вроде звучит по-испански, да?

– Или по-португальски. Мой осведомитель не знает ничего, кроме этого названия и слухов о том, что Бомарше имеет к ней какое-то отношение.

Хэл хмыкнул и откинулся на подушки.

– Бомарше чем только не занимается. Господи, он даже часы делает, словно писать пьесы ему недостаточно! А Бичем имеет какое-нибудь отношение к этой фирме?

– Неизвестно. Тут только неопределенные ассоциации, больше ничего. Я просил выяснить абсолютно все, что имеет хоть какое-то отношение к Бичему или к американцам, – я имею в виду не общеизвестную информацию. И вот что пришло в ответ.

Тонкие пальцы Хэла выстукивали на покрывале беспокойные гаммы.

– А твой осведомитель знает, чем занимается эта испанская компания?

– Торговлей, чем еще? – иронически ответил Грей, и Хэл фыркнул.

– Если бы они еще были банкирами, я бы сказал, что ты, возможно, кое-что нашел.

– Да, возможно. Но, думаю, единственный способ узнать наверняка – это поехать и потыкать там острой палочкой. У меня карета до Дувра через… – Грей прищурился на едва различимые в полутьме бронзовые дорожные часы, стоявшие на каминной полке, – три часа.

– Понятно.

Голос звучал почти равнодушно, но Грей очень хорошо знал своего брата.

– Я вернусь из Франции самое позднее к концу марта, – сказал он и мягко добавил: – И сяду на первый же корабль, который в новом году отправится в Колонии, Хэл. И я привезу Генри.

«Живым или мертвым». Никто из них этих слов не произнес: и так все было понятно.

– Я буду здесь, когда ты вернешься, – наконец тихо сказал Хэл.

Грей положил ладонь поверх руки брата, которая тут же повернулась, и их пальцы соединились. Рука Хэла, может, и выглядела слабой, но у Грея полегчало на душе от решительной силы ее хватки. Так они и сидели, взявшись за руки и не говоря ни слова, пока в открывшуюся дверь боком не вошел Артур, уже полностью одетый. Он принес огромный, размером с карточный столик, поднос, нагруженный беконом, колбасками, почками, копчеными селедками, яйцами в сливочном масле, жареными грибами и помидорами. Еще там были тосты, джем, мармелад, огромный чайник ароматного дымящегося чая, сахарница, молочник и накрытая крышкой тарелка, которую лакей церемонно поставил перед Хэлом. В ней оказалась противная жидкая каша.

Артур поклонился и вышел, оставив Грея гадать: был ли он тем самым лакеем, который ходит к Несси по четвергам. Грей вновь повернулся к брату и увидел, что Хэл накладывает себе щедрую порцию почек с его тарелки.

– Разве ты не должен есть свою размазню? – поинтересовался Грей.

– Вот только не говори, что и ты намерен поскорее свести меня в могилу, – ответил жующий Хэл, на миг закрыв глаза от удовольствия. – Неужели они, черт возьми, думают, что я поправлюсь, если буду есть всякую дребедень вроде сухариков и кашки… – Он выдохнул и подцепил следующий кусок.

– Как думаешь, с сердцем нелады? – спросил Грей.

Хэл покачал головой.

– Вряд ли, – отстраненно ответил он. – Я прислушивался к нему, понимаешь, после первого приступа. Бьется, как обычно. – Хэл замолчал и потыкал себя в грудь кулаком, повернув зажатую в руке вилку зубцами к Грею. – Здесь не болит. А ведь должно бы, так ведь?