Диана Гэблдон - Эхо прошлого. Книга 1. Новые испытания [litres]

– Па, у тебя руки заледенели, – сказала она, хихикая, но сжала отцовские ладони еще крепче, когда он попытался отодвинуться. – Нет, останься, мне тепло. Давай, присядь рядом и поздоровайся со своей маленькой внучкой.

Голос Лиззи звенел от застенчивой гордости, когда она протянула руку к тетушке Монике. Моника осторожно положила малышку на руки Лиззи и встала, положив ладонь на плечо мистера Уэмисса. Ее немолодое суровое лицо смягчилось, и на нем читалась нежность и еще что-то, более глубокое, чем просто привязанность. Уже не в первый раз я удивилась тому, как сильно Моника любит этого скромного, худенького мужчину, и в очередной раз слегка смутилась – почему я должна удивляться?

– Ох, – тихо вздохнул мистер Уэмисс и погладил пальцем щечку малышки. Та еле слышно причмокивала. Пройдя через травму рождения, она сперва не заинтересовалась маминой грудью, но, похоже, теперь передумала.

– Она проголодалась.

С кровати донесся шорох одеял, когда Лиззи привычной рукой подносила малышку к груди.

– Как ты назовешь ее , a leannan ? [34] Дорогая ( гэльск. ). – спросил мистер Уэмисс.

– Я как-то не думала об имени для девочки, – ответила Лиззи. – Она была такой огромной, что я не сомневалась… Ой!

Лиззи рассмеялась гортанным, ласковым смехом.

– А я и забыла, какими голодными бывают новорожденные. Ох! Вот так , a chuisle , да, теперь лучше…

Я потянулась к мешочку за мягким клочком шерсти, чтобы смазать маслом собственные истерзанные руки, и случайно наткнулась взглядом на близнецов, которые бок о бок стояли в сторонке, не сводя глаз с Лиззи и своей маленькой дочери, и на лицах обоих братьев было точно такое же выражение, как у тетушки Моники. Тот Бердсли, который держал маленького Родни, наклонил голову и, все еще глядя на Лиззи с малышкой, ласково поцеловал макушку сына.

Столько любви в таком маленьком месте! Мои глаза затуманились, и я отвернулась. Действительно, какая разница, традиционный или нетрадиционный брак лег в основу этой странной семьи? Для Хирама Кромби это очень важно, подумала я. Глава общины непоколебимых пресвитерианцев-иммигрантов из Терсо как минимум пожелал бы забросать Лиззи, Джо и Кеззи камнями, причем вместе с рожденными в грехе плодами их чресел.

Этого не произойдет, пока Джейми в Ридже, но что будет, когда мы уедем? Я медленно вычищала кровь из-под ногтей, надеясь, что Йен был прав и братьям Бердсли хватит хитрости и сообразительности.

Отвлекшись на свои размышления, я не заметила, как ко мне тихонько подошла тетушка Моника.

– Danke , – негромко произнесла она, положив узловатую руку на мою.

– Gern geschehen [35] Спасибо. – Не за что ( нем .). , – я накрыла ладонью ее ладонь и слегка сжала. – Вы мне очень помогли. Спасибо!

Она все еще улыбалась, но ее лоб прорезала морщина тревоги.

– Не так уж и сильно. Но я бояться, ja? – Она взглянула через плечо на кровать, затем снова на меня. – Что будет в следующий раз, а фы нет здесь? Фы же знать, они не остановиться.

Незаметно для остальных Моника сомкнула большой и указательный пальцы и несколько раз вставила в импровизированный круг средний палец другой руки, весьма нескромно иллюстрируя, что именно она имеет в виду.

Прыснув, я торопливо сделала вид, что закашлялась. К счастью, никто не обратил на нас внимания, только мистер Уэмисс озабоченно оглянулся через плечо.

– Вы будете здесь, – сказала я, приходя в себя.

Моника пришла в ужас.

– Я? Nein , – возразила она, качая головой. – Das reicht nicht . Я…

Видя, что я не понимаю, она ткнула себя в тощую грудь.

– Я… Меня недостаточно.

Я глубоко вздохнула, зная, что Моника права. И все же…

– Вам придется, – очень тихо произнесла я.

Она моргнула, пристально посмотрела на меня мудрыми карими глазами, а затем кивнула, соглашаясь.

– Mein Gott, hilf mir [36] Боже, помоги мне ( нем .). , – сказала она.

Джейми никак не мог вновь заснуть. Впрочем, в последние дни это стало привычным, он часто допоздна лежал без сна, наблюдая за угасающим мерцанием тлеющих в очаге углей, или искал ответы на вопросы в тенях стропил над головой. Даже если ему удавалось быстро заснуть, то спал он совсем недолго и неожиданно просыпался, весь мокрый от пота. Джейми понимал, почему так происходит, и знал, как с этим справиться.

Почти все способы провалиться в благословенное забытье включали в себя Клэр: поговорить с ней, заняться любовью. Или просто смотреть, как она спит, находить умиротворение в крепком длинном изгибе ее ключицы, в трогательно закрытых веках, при виде которых у Джейми сжималось сердце, наслаждаться ее мирным теплом, позволяя сну постепенно овладевать сознанием.

Но сейчас, конечно, Клэр не было рядом.

Джейми полчаса читал молитвы по четкам, пока не решил, что этого достаточно для блага Лиззи и ее будущего ребенка. Читать розарий в качестве наказания – да, в этом есть смысл, особенно если произносить молитвы, стоя на коленях. Чтобы успокоить разум, укрепить душу, найти вдохновение или постигнуть суть священных материй – да, тоже понятно. Но только не когда чего-нибудь просишь. На месте Бога или даже Пресвятой Девы, которая славится своим терпением, он, Джейми, подумал бы, что весьма утомительно выслушивать чью-либо просьбу по несколько десятков раз подряд. И, конечно, нет смысла надоедать тому, чьей помощи ты ищешь.

А вот гэльские молитвы куда больше подходят для этой цели, потому что они по сути своей сосредоточены на конкретной просьбе или благословении, и к тому же гораздо красивее и ритмом, и разнообразием. Конечно, это его, Джейми, личное мнение, и вряд ли оно кому-нибудь интересно.

Он шептал эти слова, когда поднимался в гору.

Джейми вышел из хижины, потому что уже не мог выносить удушливого заточения внутри, и задумчиво побрел через Ридж сквозь падающий снег, перебирая в мыслях все сделанное и еще не сделанное. Но на самом деле все приготовления уже закончились, оставалось только нагрузить лошадей и мулов. Не отдавая себе отчета, Джейми пошел вверх по тропе к хижине Бердсли. Снег уже перестал, но небо, серое и мягкое, нависало над головой, а холодная белая пелена лежала на деревьях, усмиряя порывы ветра.