Алексей Николаевич Толстой - Гиперболоид инженера Гарина. Аэлита [Художник Г. Зубковский]

- Как спала, Аэлита?

- Хорошо. В доме - всё хорошо.

- Что делают Сыны Неба?

- Они покойны и довольны. Они ещё спят.

- Продолжаешь с ними уроки языка?

- Нет. Инженер говорит свободно. Его спутнику достаточно знания.

- У них ещё нет желания покинуть мой дом?

- Нет, нет, о нет.

Аэлита ответила слишком поспешно. Тусклые глаза Тускуба дрогнули изумлением. Под взглядом его Аэлита стала отодвигаться, покуда её спина не коснулась спинки кресла. Отец сказал:

- Я не понимаю тебя.

- Что ты не понимаешь? Отец, почему ты мне не говоришь всего? Что ты задумал сделать с ними? Я прошу тебя…

Аэлита не договорила, - лицо Тускуба исказилось, словно огонь бешенства прошёл по нему. Зеркало погасло. Но Аэлита всё ещё всматривалась в туманную его поверхность, всё ещё видела страшное ей, страшное всем живущим лицо отца.

- Это ужасно, - проговорила она, - это будет ужасно. - Она поднялась стремительно, но уронила руки и села. Смутная тревога сильнее овладела ею. Аэлита облокотилась о предзеркалье, положила щёку на ладонь. Тревога шумела в крови, бежала ознобом. Как это было плохо, напрасно.

Помимо воли, встало перед ней, как сон этой ночи, лицо Сына Неба, - крупное, со снежными волосами, - взволнованное, с рядом непостижимых изменений, с глазами то печальными, то нежными, насыщенными солнцем земли, влагой земли, - жуткие, как туманные пропасти, грозовые, сокрушающие дух глаза.

Аэлита подняла голову, встряхнула кудрями. Сердце страшно, глухо билось. Медленно нагнувшись над цифровой дощечкой, она воткнула стерженьки.

В туманном зеркале появилась, дремлющая в кресле, среди множества подушек, сморщенная фигурка старичка. Свет из окошечка падал на его руки, лежавшие поверх мохнатого одеяла.

Старичок вздрогнул, поправил сползшие очки, взглянул поверх стёкол на экран, и улыбнулся беззубо.

- Что скажешь, дитя моё?

- Учитель, у меня тревога, - сказала Аэлита, - ясность покидает меня. Я не хочу этого, я боюсь, но я не могу.

- Тебя смущает Сын Неба?

- Да. Меня смущает в нём то, чего я не могу понять. Учитель, я только что говорила с отцом. Он был в ярости. Я чувствую - у них там борьба. Я боюсь, как бы Совет не принял ужасного решения. Помоги.

- Ты только что сказала, что Сын Неба смущает тебя. Будет лучше его убрать совсем?

- Нет. - Аэлита поднялась, краска крови залила ей лицо. Старичок под её взглядом насупился.

- Я плохо понимаю ход твоих мыслей, Аэлита, - проговорил он суховато, - в твоих мыслях двойственность и противоречие.

- Да, я чувствую это. - Аэлита села.

- Вот, лучшее доказательство неправоты. Высшая мысль - ясна, бесстрастна и не противоречива. Я сделаю так, как ты хочешь, и поговорю с твоим отцом. Он тоже - страстный человек, и это может привести его к поступкам, не соответствующим мудрости и справедливости.

- Я буду надеяться.

- Успокойся, Аэлита, и будь внимательна. Взгляни в глубину себя. В чём твоя тревога? Со дна твоей крови поднимается древний осадок, - красная тьма, - это - жажда продления жизни. Твоя кровь в смятении…

- Учитель, он смущает меня иным.

- Каким бы возвышенным чувством он ни смутил, - в тебе пробудится женщина, и ты погибнешь. Только холод мудрости, Аэлита, только спокойное созерцание неизбежной гибели всего живущего, - этого пропитанного салом и похотью тела, только ожидание, когда твой дух, уже совершенный, не нуждающийся более в жалком опыте жизни, уйдёт за пределы сознания, перестанет быть, - вот счастье. Холодная печаль. А ты хочешь возврата. Бойся этого искушения, дитя моё. Легко упасть, быстро - катиться с горы, но подъём медленен и труден. Будь мудра.

Аэлита слушала, голова её наклонилась.

- Учитель, - вдруг сказала она, губы её задрожали, глаза налились тоской, - Сын Неба говорил, что на земле они знают что-то, что выше разума, выше знания, выше мудрости. Но что это - я не поняла. Но оттого у меня и тревога. Вчера мы были на озере, взошла красная звезда, он указал на неё рукой и сказал: «На ней была принесена великая жертва. Она окружена туманом любви. Люди, познающие Любовь, не умирают». Тоска разорвала мою грудь, учитель.

Старичок хмурился, жевал ртом.

- Хорошо, - сказал он, и пальцы его затрепетали по одеялу, - пусть Сын Неба даст тебе это знание. Покуда ты не узнаешь всего - не тревожь меня. Будь осторожна.

Зеркало погасло. Стало тихо в туалетной комнате. Аэлита взяла с колен платочек и отёрла им лицо. Потом взглянула на себя - внимательно, строго. Брови её поднялись. Она раскрыла небольшой ларчик и низко нагнулась к нему, перебирая вещицы. Нашла и надела на шею крошечную, оправленную в драгоценный металл, сухую лапку чудесного зверка Индри, весьма помогающую, по древним поверьям, женщинам в трудные минуты.

Аэлита вздохнула, и пошла в библиотеку. Лось поднялся ей навстречу от окна, где сидел с книгой. Аэлита взглянула на него: большой, добрый, дорогой. Ей стало мягко сердцу. Она положила руку на грудь, на лапку чудесного зверка и сказала:

- Вчера я обещала вам рассказать о гибели Атлантиды. Садитесь и слушайте.

- Вот, что мы прочли в цветных книгах, - сказала Аэлита.

На семь народов делилась раса Атлантов. Народы, различные по цвету кожи, населяли разные части земли. Цивилизация, развиваясь, переходила от племени к племени. Переходы эти сопровождались потрясениями расы, потому что властвующие не могли без борьбы уступить власти над миром, но старость и вырождение принуждали их к этому.

Центром мира, в те времена, был город Ста Золотых Ворот, ныне лежащий на дне океана. Из города шло знание и соблазны роскоши. Он привлекал к себе молодые племена и разжигал в них первобытную жадность. Наступал срок и молодой народ обрушивался на властителей и овладевал городом. Свет цивилизации на время замирал. Но отрава её была жива, и он вспыхивал с новой яркостью, обогащённый свежей кровью победителей. Проходили столетия и снова орды кочевников нависали тучей над вечным городом.

Первыми основателями города Ста Золотых Ворот были африканские негры племени Земзе. Они считали себя младшей ветвью чёрной расы, которая в величайшей древности населяла южное полушарие. Центр её цивилизации погиб во время столкновения земли с осколками кометы Пто. Уцелевшие части чёрной расы раздробились на множество племён. Многие из них одичали и выродились. Но, всё же, в крови негров текло воспоминание великого прошлого.

Люди Земзе были огромной силы и большого роста. Они отличались одним необыкновенным свойством: на расстоянии они могли чувствовать присутствие, форму и сущность вещей, подобно тому, как магнит ощущает присутствие другого магнита, - хотя их глаза были почти слепыми. Это свойство они развили во время жизни в тёмных пещерах тропических лесов.