Виктор Маслов - Человек Луны

- Что, удивился? - с усмешкой спросила она. - Я договорилась с папенькой, провожу тебя до черты, не прогонишь?

Что-то дрогнуло в душе землянина, словно нечто неправильное вмешалось в его судьбу. Он мысленно махнул рукой, пока все идет по плану. Орден был для Данны вроде родного дома, детство и часть юности прошли в его казармах. Пусть посмотрит, может, отыщется в той пирамиде важная информация. Они ведь сюда больше не вернутся.

Что касается Тарии, девчонка последнее время ведет себя спокойно. Может, выбросила глупости из головы?

Тария, в свою очередь, радовалась, что не пустилась на преждевременную откровенность.

Они прошли, улицу Светлую до перекрестка. Дальнейший путь лежал мимо рынка, к повороту на грунтовую дорогу, ведущую к черте.

Тария здоровалась с встречными прохожими, крестьянами, везущими на рынок тележки с овощами, плотниками, направляющимися на стройку, с двумя девушками, скорее всего школьницами, в цветастых платьях. Пройдя мимо, те обернулись, захихикали, спутница Гэнна приняла независимый и гордый вид.

- Расскажи о себе, - вдруг попросила она.

- Что именно?

- Ну, хотя бы о своей работе, зря ты не согласился остаться.

- Я уже говорил, что должен уйдти.

- Какие вы, мужчины, деловые, - хмыкнула Тария, - постоянно куда-то торопитесь. На что здесь люди шустрые, но ты, по сравнению с ними, стремителен, как стрела из лука. Ты еду готовишь тоже в спешке? Тогда, мистер, у Вас, скорее всего, все получается сырое.

- Моей готовкой были довольны все на корабле, кроме помощника капитана, - помрачнел Гэнн. Ему вспомнился Дим Араташвили со своим харчо.

"Он мне скоро снится, будет! - раздраженно подумал землянин. - Когда-нибудь я наварю ему целый котел супа!"

- Так ты корабельный кок? - Тария даже остановилась, с удивлением глядя на него. - Как романтично! На каком корабле ты плавал?

Навстречу проскакали четыре всадника, в одинаковых доспехах.

- Кто эти ребята? - спросил он, проводив их взглядом.

- Отряд внутренней стражи. Что-то они последнее время зашевелились.

"Не связана ли эта суета с нами?" - с тревогой подумал он.

- Ты не ответил мне, сэр Гэнн, - сказала девушка, - я спросила, на каком корабле ты служил коком.

- На "Саламандре".

- Смешное название, что оно означает?

- Животное, вроде харага, только маленькое. Кроме того, мне довелось ходить на других кораблях, "Владыке морей" и даже на рабской галере.

- Тоже в качестве кока?

- В качестве раба, - сухо ответил он. Тария посмотрела на него с уважением.

- Когда-нибудь ты мне обо всем расскажешь.

Так, за разговором, они добрались до конца грунтовой дороги, которая превратилась в узкую тропу. Дома остались позади, тропа тянулась через редкий лес.

- Где нас будет ждать Данна? - спросил Гэнн.

- Там, - девушка махнула рукой в сторону поросшего жухлой травой холма. Несколько кривых сухих деревьев торчали на вершине, словно волосы на макушке облысевшего великана. Гэнн огляделся, где-то здесь заканчивался защитный купол.

Они перевалили холм и оказались на живописной поляне, за которой протекал ручей, за ним стеной стоял лес, и виднелась ведущая за деревья дорога.

- Вот мы и пришли, - с непонятным торжеством сообщила Тария. Только сейчас до землянина дошло, что черта, граница купола нулевого времени, осталась сзади. Где Данна? Гэнн взлетел на холм, словно ястреб и обнаружил с противоположной стороны огромное озеро. Город исчез, рассеявшись, словно утренний туман. Вернуться теперь можно было только через туннель, который начинался в королевском дворце за много лиг отсюда. В голове, словно что-то щелкнуло, до него вдруг дошел страшный смысл слов древнего мага о том, что одна жизнь на земле равнялась тысячам в городе. Как он раньше об этом не подумал? Ведь ответ лежит на поверхности! Относительность времени доказал еще давным-давно Эйнштейн. Время на планете многократно ускорилось по отношению к бешеному солнцу, взрыв сверхновой для ее обитателей, соответственно, практически остановился, так и время в городе под невидимым куполом стало протекать быстрее по сравнению с внешним миром. В сотни, тысячи раз, Гэнн боялся даже подумать, во сколько именно. За минуту в Суаране могло пройти сто лет, или даже больше. Пока он стоял в растерянности на этом холме, Данна состарилась, а может быть, ее уже нет в живых.

Он вернулся к Тарии.

- Зачем ты это сделала?

- Потому что я тебя люблю, - последовал древний, как мир, ответ, - я хочу быть твоей.

- А если я этого не хочу? - он пришел в ярость. Ему захотелось вытрясти из нее душу.

- Разве может мужчина не хотеть красивую женщину? - с усмешкой спросила она.

- Данна твоя никуда не денется. Ты знаешь, что у нее будет ребенок?

Внутри у него все оборвалось, пока они тут болтают, его ребенок стал взрослым! Будь трижды прокляты безумные пришельцы, игравшие со временем!

- Что ты натворила!

- Ничего я не натворила, - ответила девушка обиженно, - ты собирался взять свою беременную Данну в долгое, тяжелое и опасное путешествие. Разве не лучше ей провести это время в нашем городе? Логус, между прочим, меня поддержал. Твоя девушка осталась из-за ребенка!

Тария не могла знать, что Данну с Логусом задержала и препроводила к дознавателям парламента внутренняя стража. Им навсегда запретили покидать город, парламент боялся и не желал новых визитеров из внешнего мира.

Какой же он тупица, невнимательный, эгоистичный! У него там остался ребенок, а он даже не знает, мальчик или девочка, и никогда не узнает и его не увидит!

"Во что я превратился, человек тридцатого века?" - Гэнн почувствовал себя последним негодяем, так плохо ему никогда не было. Что ж, пора было и ей узнать правду.

- Тебе разве не все равно, что стало с твоим отцом? - глухо спросил он.

- Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? - спросила эта дурочка. - Отец подождет, он меня простит. Мы с тобой вернемся в город через туннель, по которому ты уже ходил.

Она была уверена, что все предусмотрела!

Гэнн выбрал место на травянистом пригорке и предложил девушке присесть.

- Теперь слушай, - он безжалостно и четко обрисовал суть парадокса времени.

- Ни Данны, ни ребенка, ни твоего отца давно нет в живых, - в заключение сказал он.

- Не может быть! - голос ее предательски дрогнул.

"Каким я был черствым и глупым!" - с ненавистью к себе подумал Гэнн, понимая, что с этим грузом вины ему предстоит прожить жизнь. Данна, видимо, что-то чувствовала, или догадывалась, последнее время она казалась такой грустной. Но теперь у нее не спросишь.

Тария рыдала, спрятав лицо у него на груди. А он думал, что невольно сменил подругу боевую на слабую и беззащитную. Повесил на шею гирю, которую тащить тяжело, а бросить нельзя. Компьютер бесстрастно уточнил, что существует аналогичная очень старая поговорка, речь в которой идет не о гире, а о некоем "чемодане без ручки".