Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 1

Так думал Николай Алексеевич, просматривая сны Ласточки и Кумира. Но нужной информации пока не попадалось.

4. Пощёчина.

Пообедав в тюремной столовой, Сергей поднялся в свой номер и стал обдумывать, как вести себя на суде. Неожиданно в камеру вошёл следователь Когтев. В руках у него была какая-то бумажка. Лицо озабоченное.

«Почему он пришёл сам? – мелькнуло в голове у Сергея. – Мог бы вызвать меня, как обычно. Наверное, что-то случилось». И он вопросительно взглянул на следователя. Тот, вместо ответа, молча протянул ему телеграмму.

«Срочно выезжай. Валя в больнице. Попытка самоубийства. Самочувствие плохое. Хочет видеть тебя. Мама».

Сергей побледнел. «Вот она, расплата за грехи. Ещё один удар! Теперь Валя, а с ней и родители». Он живо представил себе, что твориться сейчас дома. А ведь они ещё не знают, что он в тюрьме, что его ждёт суд. Случилось именно то, чего он так опасался, из-за чего медлил с отправкой письма Валентине.

Телеграмма пришла в общежитие института из которого его уже выписали. Все его вещи передали в тюрьму, кроме тех, которые он оставил у Юли.

– Что же мне делать? – спросил Сергей дрогнувшим голосом.

– Я думаю тебе надо ехать, – ответил следователь.

– Но как же я поеду? Под конвоем, в наручниках?

– Они ничего не знают? – спросил Николай Алексеевич, имея в виду родителей Сергея.

– Конечно, нет. Я не хотел сообщать им об этом. А тут ещё такое!

– Я понимаю тебя. Тогда сделаем так. Я освобожу тебя из под ареста, но ты дашь мне честное слово, что не сбежишь и не наделаешь глупостей. Ты поедешь домой, и ежедневно будешь докладывать мне по телефону, где ты и как дела. Учти, если хоть один день будет без доклада, я объявляю тебя в розыск. Тогда тебя привезут в тюрьму в наручниках. Понял?

– Да, – ответил Сергей. – А дома сказать, что я под следствием?

– Как хочешь. Смотри по обстановке.

– Но у меня есть хоть какой-нибудь шанс на оправдательный приговор?

– Небольшой. Многое зависит от защитника. Позиция прокурора мне известна. Он не верит ни одному твоему слову.

– А вы верите мне?

– Если бы не верил, не отпускал бы так просто.

– Я обещаю, что не подведу вас, – заверил Сергей.

– Тогда собирайся и поезжай. Твой поезд в 17.00.

Состав почти бесшумно и стремительно мчался вперёд, плавно покачиваясь и унося Сергея всё дальше от Найска. В вагоне играла тихая музыка, а за окном мелькали бесконечные просторы России, её леса, реки, озёра, станции и полустанки, обширные поля и луга с бесчисленными стадами коров, овец, оленей и зубров. Всё менялось как в сказочном калейдоскопе.

Сергей лежал на верхней полке купе и думал.

«Хорошо бы сейчас разбиться в железнодорожной катастрофе. Оборвать всё разом. Всю эту дурацкую жизнь, от которой одни только неприятности. И почему так получается, что он сам того не желая, стал источником несчастья стольким хорошим людям? Людям, которых он уважал и любил. Он, без сомнения, способный умный и красивый парень, преуспевающий студент-медик, приносит одни лишь неприятности своим близким, да и себе самому. Так стоит ли дальше жить? Не пора ли завязать эту волынку? Выходит, он обыкновенный неудачник! Многие знакомые студенты, гораздо менее способные, живут и преуспевают, не выделяясь ни чем. Слегка влюбляются, не долго думая, женятся, помаленьку учатся в институте, потихоньку изменяют своим жёнам, иногда выпивают, иногда дебоширят, и всё сходит им с рук. Поссорятся, помирятся, попросят прощения, и всё остаётся по старому, без трагедий. И только у него, у Сергея, всё кувырком, всё с трагическим финалом! Как он скажет родителям, что его выгнали из института? Как сообщит, что сидит в тюрьме? Как объяснит, за что он сидит!? Опять надо врать, выкручиваться. Но главное, они всё равно узнают правду. Ведь им пришлют решение суда с указанием состава преступления и статьи уголовного кодекса. Наверное, честнее самому рассказать всё как есть, но он не сможет этого сделать, у него не повернётся язык. Конечно, уйти из жизни и разом оборвать все невзгоды – заманчиво, но это ещё один удар по близким и дорогим ему людям. Правда, последний, но зато какой! Как они перенесут егосмерть? И перенесут ли? У отца больное сердце. Нет. Не в праве он причинять ещё больше горя своим родным. Хватит того, что уже случилось. Он должен выдержать это. Должен пережить и несмотря ни на что, выйти из этой полосы неудач, полосы невезения. Ещё есть надежда, ещё можно бороться. Ещё не вечер!»

Прибыв в Самару, Сергей позвонил домой.

– Мам, это я. Я в Самаре, на вокзале. Скоро приеду. Как Валя?

– Валя жива, но в тяжёлом состоянии.

– Что с ней?

– Она отравилась лекарством. Приезжай, поговорим.

Через полтора часа Сергей подходил к своему дому. Ещё издали увидел он Николая Петровича – отца Вали. Тот ставил новый забор на границе между их садовыми участками. Сергей подошёл ближе и виновато поздоровался.

Николай Петрович разогнулся, посмотрел на Сергея тяжёлым, уничтожающим взглядом и, плюнув, пошёл в дом.

«Первая пощёчина уже есть, – подумал Сергей. – Так мне и надо».

И он как побитая собака поднялся на крыльцо родного дома.

Мать с отцом уже ждали его. Виктора дома не было. Сергей молча опустился на стул, исподлобья взглянул на родителей. Выглядели они неважно. Отец нерешительно прокашлялся, не зная с чего начать разговор.

– Спасибо тебе, сынок, – наконец выдавил он из себя. – Очень хорошо ты поступаешь. И трёх месяцев не прошло после свадьбы, а ты уже о разводе хлопочешь. И даже не думаешь, в каком положении ты бросаешь жену и каково ей теперь!

– Не надо было меня женить, – огрызнулся Сергей.

– Не надо было ребёнка делать! – вспылил отец. – Не надо было обещать жениться! А то ты и там и здесь неплохо устроился. Там жена, здесь жена! Там ребёнок, здесь ребёнок! Надо было выбирать, либо там, либо здесь!

– Я давно уже выбрал, и вам это было известно.

– Но мог же ты потерпеть! Ну, пожил бы здесь лето, а осенью туда, в Найск, к своей Юле. Всё равно Валя в Сибирь бы за тобой не поехала. Ей рожать в октябре. Только не надо было афишировать ваши отношения с Юлей. Молчал бы до поры до времени. Валя родила бы спокойно, а там, глядишь, потихоньку, помаленьку и завязал бы с ней. Ты там, она здесь. Мы бы её подготовили. Не стала бы она травиться. Тем более с ребёночком. Тебе учиться ещё год. За год можно было бы и развестись, не спеша, если уж тебе это так надо. Никто у тебя твою Юлю не отнимает. Жил бы с ней да жил, только тихо.

– Ну, чему ты учишь ребёнка?! – не выдержала Екатерина Фёдоровна. – Ведь это же аморально, обманывать жену!

– Поздно учить его морали, если раньше не научили! Тут о жизни и смерти человека речь идёт, а ты о морали! Чёрт с ней, с моралью, если из-за неё люди травятся!