Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 2

– Согласен. Но дальше, после зачатия, в период внутриутробного развития плода тоже возможны всякие нарушения! Статистика говорит, что особенно опасен для плода начальный период его развития. Именно с первой по восьмую неделю беременности чаще всего возникают выкидыши и разные уродства эмбриона. В этот период отмечается повышенная чувствительность женщин ко многим лекарствам, алкоголю, поэтому он и называется критическим. Позднее, из-за интоксикации могут сформироваться различные нарушения деятельности отдельных органов, биохимические сдвиги в составе крови, лимфы, плазмы, нервно-психические расстройства. На ещё более поздних этапах развития плода больше всего поражаются головной мозг, эндокринная система и половые железы. А ведь никто не может гарантировать женщине, что она сможет в период беременности избежать всяких простуд, отравлений и вирусных инфекций.

– Но это уже не генетические заболевания, – возразил Андрей.

– Хрен редьки не слаще. Родителям то, какая разница от чего болен их ребёнок?

– Разница большая. Если заболевание вызвано мутацией генома – виноваты мы, генетики, а если нарушено эмбриональное развитие плода – виновата сама мамаша. Не уберегла себя и ребёнка. И пусть мы не можем дать сто процентной гарантии рождения здорового малыша, но мы можем предупредить о возможности рождения больного. Это уже немало.

– Ладно, всё так. Но хотелось бы добиться большего. Мне, порой, кажется, что лучше всего поступать как в животноводстве. Отобрать самых здоровых мужчин и взять от них сперму. Тысяча здоровых мужчин при искусственном осеменении женщин могут дать несколько миллионов здоровых детей. И никаких генетических проблем!

– Может всё это и так, но мы рискуем потерять человеческую индивидуальность. Мы рискуем потерять многие способности и таланты. Все будут однообразно нормальны, здоровы и чертовски неинтересны. Это будет скучный мир одинаковых людей. Затормозится естественный прогресс человечества. Неет… человек не скотина. Где гарантия того, что выбранный для воспроизводства генотип наиболее совершенен? От коровы мы требуем, чтобы она давала больше хорошего молока, и всё. Это нас вполне устраивает. К человеку требования совершенно иные. Мы даже не знаем, каким он должен быть – человек будущего! Здоровье конечно важно, но кроме него есть и ещё масса других требований. И вряд ли найдётся донор спермы, обладающий всеми необходимыми человеку качествами: и умом, и талантами, и красотой, и силой, и выносливостью, и ловкостью, и отменным здоровьем, и прекрасным характером, и… ещё чем-нибудь. Поэтому сводить всё только к здоровью, к породистым производителям потомства, по-моему, вредно.

– Но если здоровье не самое главное, так чего же мы здесь торчим?! – воскликнул Сергей. – Выходит, мы ерундой занимаемся!

– Торчим, чтобы сохранить в геноме человека всё ценное и отсечь всё вредное. Ведь, если талантливый человек будет ещё и здоровым – это прекрасно! Наша задача устранить только те мутации генома, которые приводят к болезням, к вырождению человечества. Всё остальное разнообразие мы должны приветствовать. Разнообразие фенотипов и мелкие генетические мутации – путь к прогрессу. И пусть детей будет как можно больше самых разных, но здоровеньких!

– И я этого хочу. Но считаю, что банки элитной спермы очень нужны. Пусть доноров будет не тысячи, а миллионы, даже десятки миллионов, но их геном должен быть проверен! Он не должен содержать серьёзных дефектов. Это принесёт только пользу. А индивидуальность, неповторимость каждого человека мы сохраним за счёт женских молекул ДНК. Кроме того, мы сохраним все безвредные или положительные мутации.

– Согласен, – кивнул Андрей.

– Ты знаешь, у меня в отпуске возникла одна идея. А что, если научиться анализировать геном мужчины и женщины, не разрушая сперматозоид и яйцеклетку? Представляешь! Проверяем сначала геном сперматозоида, потом геном яйцеклетки и если всё нормально, соединяем их. Вот тебе и зародыш! Здорово?

– Здорово. Я тоже думал об этом. Но то, что ты предлагаешь – дело будущего. Нам бы по скорей закончить начатое.

И Андрей снова погрузился в работу.

Сергей же занялся изучением новых поступлений. Он вошёл в Мировой банк данных и на дисплее пошла информация.

– Ха! А вот и наша модель генома 23-ей Y-хромосомы, – обрадовался студент. – Она уже там!

– Конечно. Она включена в единую модель генома и теперь является достоянием всего человечества.

– Здорово! Вот и наш труд в мировой копилке. Выходит, не зря мы работали! Приятно, чёрт побери, видеть плоды своего труда. Давай-ка, свяжемся с Парижской академией, узнаем, как работает наша модель?

– Давай. Заодно запроси истории болезни вот этих двоих ребят, – попросил Андрей.

С волнением Сергей набрал URL медицинской академии в Париже. «Кто-то там дежурит сегодня?» – подумал он. На экране монитора возникло миловидное личико Жаннет.

– Бонжур, мадам, – небрежно произнёс Сергей. – Это сибирский филиал Медицинской академии России.

– О! Никак Серж!? Сколько льет, сколько зим!? Где ты пропал?

– Да так… Отдыхал на природе.

– А я искаль тебья.

– Зачем?

– У менья есть один вопрос к тебье, можно сказать личного плана. Это небольшой сюрприз. Ты сейчас один?

– Нет, с Андреем.

– А… Тогда дай мне твой адрес, я лучше напишу. Это вопрос весьма деликатный…

– Что за секреты? – недоумённо спросил Сергей и в душе его шевельнулось беспокойство.

– Не бойся, это приятный сюрприз. Ты не будешь на менья в обиде.

Сергей назвал свой домашний адрес и запросил необходимую Андрею информацию.

– Только поскорее ищи, – поторопил он Жаннет.

– Я сейчас всё сделаю. Записывай.

Через несколько минут вся информация была получена и занесена в электронную картотеку.

– А что говорит профессор Поль о нашей модели? – поинтересовался Сергей.

– Ничего не говорит. Он с ней работает.

– Значит, у него нет претензий?

– Похоже, что нет.

– Ну, тогда прощай.

– Будь здоров, Серж!

Лицо Жаннет исчезло. Стало тихо.

– Что это у тебя за секреты с ней? – подозрительно спросил Андрей.

– Так. «Парижские тайны», многозначительно произнёс Сергей. – Откровенно говоря, я и сам не догадываюсь, о чём она хочет мне написать. Поживём – увидим…

И они вдвоём взялись за анализ полученной информации.

3. Возвращение.

В доме Раковских снова зазвучала английская речь. Это дедушка, Валера и Женя готовили Сашу к поездке в Америку. Александр уже неплохо понимал по-английски, но говорил с трудом. Валера не переставал удивляться его беспомощности.

– Ну, это же так просто! – в отчаянии восклицал он.

– Это совсем непросто, – возражала Женя. Я помню, когда училась говорить по-русски, мне тоже было очень трудно. У русских совсем другое произношение, артикуляция губ, языка. Это сейчас легко, когда я восемь лет прожила в России.