Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 3

2. Одиночество.

Придя домой, Ольга не сразу обнаружила записку Андрея. Однако в прихожей, как ей показалось, было пустовато. Она разделась, отнесла Игоря в кроватку, сама же, проходя на кухню, заметила, что Бим ведёт себя как-то странно. Крутится в прихожей и всё что-то нюхает, ищет. Это слегка насторожило Ольгу, но и этому она не придала значения. Лишь на обратном пути она заметила, что в прихожей нет одежды и обуви Андрея. Бим вопросительно глядел на неё.

«Что бы это могло значить?» – удивлённо подумала Ольга и в сердце её шевельнулась тревога. Она осмотрела прихожую и обнаружила возле телефона записку. Прочитав её, Ольга поняла всё. Ещё не веря в случившееся, она бросилась в спальню к шкафу, распахнула дверцы и увидела, что он на треть пуст… Не было одежды и белья мужа. Ольга без сил опустилась на кровать.

«Ушёл! Всё-таки ушёл… Ушёл к этой стерве! Бросил меня…, – на глаза навернулись слёзы. – Бросил, подлец!.. Я – брошенная, брошенная, брошенная… Я никому не нужна…, не нужна…, не нужна… Да что же это такое! Как он посмел?! Он же мой! Законный!.. законный… законный… – Ольга подняла к глазам записку и тупо уставилась на неё. – Ну, как же это?.. Что же теперь делать?.. Что делать?.. Что делать?.. Как жить дальше?»

Перечитала записку: «На развод подам сам, месяца через 2 – 3…»

«Через 2 – 3… Это не скоро… Ну и что с того? Ведь со мной-то он уже не будет…, не будет… Как же я буду жить одна? Без его ласк, без его большого, сильного тела. Одна…, одна… Я так привыкла к нему! Как же он посмел? Это жестоко! Бросить жену и уйти к любовнице в открытую… Это же, ни в какие ворота не лезет! Сперва изменял мне с этой Зоей втихую, а теперь на тебе! Уж лучше бы потихоньку изменял, чем так-то!.. А может он ещё вернётся?.. Вряд ли… Если и вернётся, то очень не скоро… Но у него же здесь сын. Хотя… это не его… Но он же любит Игоря… А меня? Меня – нет. Меня он не любит. Иначе не ушёл бы… А за что меня любить?»

Ольга оглядела своё отражение в зеркале: расплывшаяся фигура, лицо в пятнах, глаза ненормальные, волосы растрёпанные, халат на груди расстёгнут, косметика поплыла.

«Да я же на ведьму похожа! – ужаснулась она. – Мне дашь все тридцать!»

И Ольга стала поспешно приводить себя в порядок, словно это могло что-нибудь изменить.

«Раньше надо было, раньше, – сверлила назойливая мысль, – опоздала, опоздала! А куда девать живот? Где моя талия? Боже! Какая же я дура!.. Неужели всё потеряно? Неужели его не вернуть?.. Ушёл с вещами… Значит, не придёт… Но я же увижу его в институте, завтра!.. А может, он и институт бросил?.. Нет. Это не возможно. Наука для него всё. Он бросит что угодно, но только не свою генетику… И что он в ней нашёл? Такая муть!»

Ольга причесалась, застегнула халат, поправила тени и ещё раз оглядела себя: «Нет, фигуру не скроешь, как ни крутись. Полновата. Ну и что? Жили же мы нормально… Пускай мы ссорились, не разговаривали иногда, но ведь недолго! А главное, что наши интимные отношения не прекращались. Они мирили нас. А теперь… он всё это будет проделывать с Зоей! Кошмар! А как же я?..»

Ольге опять захотелось плакать. «И года не прожили вместе!.. Я так к нему привыкла…, а он…, свинья неблагодарная! Боров несчастный! Кобель паршивый! Любви ему захотелось! Как будто я не любила его! Он же ни черта не чувствует! Если я к нему и придиралась, то хотела как лучше, чтобы он обратил на меня внимание, сказал что-нибудь. Ведь целый день может молчать! Не мужик, а недоразумение какое-то. И чего это я в него влюбилась? Поначалу такой доходяга был и всё „клеился“, „клеился“. Наконец прилип, и вот на тебе! Теперь отдирает всё с мясом! Живодёр толстокожий! Ему-то что? Он себе другую сучку нашёл, а мне каково? Как будто я не женщина, как будто не живая!.. А может и мне любовника завести?.. Только кого? Никто из институтских парней всерьёз мной не интересуется… Разве кого-нибудь из преподавателей охмурить? Пусть не молодого, но с положением. Есть один такой в институте…, эндокринолог, разведённый. Уже за тридцать, степенный, пухленький, лысенький, с животиком… Ах…, но мне он совсем не нравится… Это не Андрей с его напором, страстью! Тот какой-то скользкий, рыхлый… У него, наверное, и член-то маленький, замухрышка какая-нибудь, не то, что у Андрея!.. Нет, не смогу я с ним. Лучше уж одной… Даа, Андрей – это МУЖИК! Другого такого мне не найти… Может поговорить с ним завтра в институте, пусть приходит хоть изредка… Да, но, где же моя женская гордость?! Нужно отвернуться от него, показать, что он мне безразличен, противен! Что я его презираю! Гадину такую… Но я же люблю его… Я не могу от него отказаться! Сейчас я люблю его больше, чем прежде. Только теперь я это поняла. Правильно говорят: „Что имеем – не храним, потерявши – плачем“. Он околдовал меня. Ну почему у меня нет от него ребёнка?! Ведь ничего не осталось! Он бы не бросил меня беременную… И зачем я сделала выкидыш? Он же просил меня, уговаривал… Ой, дура я дура! Если бы знать заранее… Да чёрт с ним с институтом! Не больно-то он мне и нужен! Сидела бы с двумя детьми, и ничего страшного. Где год, там и два. Наверстала бы потом. Андрей помог бы. Зато привязала бы его к дому. Он детей любит. Ну, сделал бы он этой Зое ребёнка. Ну и что? Меня-то он бы не бросил! Чёрт с ним, пусть ходил бы иногда „налево“, если ему ЛЮБОВЬ нужна. Многие так живут, и ничего. Семей не бросают. Перебесятся и снова к жене под бочок. А та поругает для порядка, но не оттолкнёт, если не дура. Сперва поругает, потом погладит. И всё путём».

В прихожей жалобно заскулил Бим. Ольга встала, открыла дверь в комнату.

– Вот Бимушка, бросил нас твой хозяин. Не нужны мы ему! Он себе другую сучку завёл, – сказала Ольга сквозь слёзы.

Бим вопросительно моргал глазами.

– Вот его записка. – Бим понюхал записку. – Пишет, что не придёт больше.

Бим заскулил и недовольный лёг на ковёр.

«Что теперь делать? Может позвонить Юле? Посоветоваться?»

Ольга набрала номер телефона и услышала Юлин голос.

– Привет, подруга. Как вы там?

– Ничего. У нас Саша приехал.

– Какой Саша?

– Да наш, из Америки!

Ольга моргала глазами, ничего не понимая.

– Ну, во Флориду который летал вместе с Раковскими.

Наконец до Ольги дошло.

– Ааа! Это тот самый, замороженный… Значит вернулся?

– Вернулся и сразу заболел. Дома сидит.

– Что-нибудь серьёзное?

– Да нет, простуда.

– Ну, это не страшно. А у меня вот настоящее горе, подруга.

– А что случилось?

– Андрей-то ушёл.

– Опять?

– Да. И на этот раз с вещами. Записку оставил, что больше не придёт.

– Да что ты?!

– Представь себе.

– К ней? К Зое?

– К ней, стерве.

– А ты адрес её знаешь?

– Нет. А зачем?

– Может поговорить с ней? Или с ним.

– С ним я могу и в институте поговорить, а с ней не хочу разговаривать.