Артём Яковлев - Три недели в настоящем

— Чьё, интересно, производство? Даже названия никакого нет. — Димка вертел часы, пытаясь найти на корпусе или браслете, хоть какие-то логотипы. Потом оставил это. — Хорошо! Теперь возьми у меня на столе бумажку и ручку и пиши…

Утомительная для других изыскательская работа Димку явно увлекала. Я принёс из его комнаты на кухню листок бумаги и ручку и снова сел за стол.

— Кнопки… Первая… Плюс, икс сто… Это название. Так и пиши!..

И мы с Профессором тщательно переписали все надписи у кнопок. Включая рычажок на браслете, который запускает «подгонку к руке», скрывающийся у самого основания часов и обозначенный либо укороченным зигзагом молнии, либо обращённой буквой «Z». Группы кнопок справа у кисти были объединены словом «ВЫБОР», а три кнопки слева — «ЗАЩИТА». В выгравированных словах «ВЫБОР» и «ЗАЩИТА» краски не было, поэтому разглядеть надпись на кириллице было трудно. Обнаружил я их только осязанием кончиками пальцев. Последней я записал: «11. без обозначения, красная…». Имея в виду главную кнопку. И я тут же вписал, что все эти кнопки, по моему мнению, делают. Включают-переключают, прибавляют-вычитают… Только у последней одиннадцатой ничего, по понятным причинам, писать не стал. Когда мы закончили, Димка надолго замолчал, тупо глядя куда-то мимо часов и таблицы. Первое время я пытался какими-то звуками снова пробудить интерес к нашей работе. Но никакого отклика не получил. И оставил его в покое. Пусть думает. Хотя, о чём тут думать? Мне это было непонятно. Ведь нам нужно всего лишь выяснить как функционирует эта штука и для чего она может пригодиться… А мы переписали зачем-то кнопки, и Димка сразу впал в прострацию. У него такое, время от времени, случается.

За неимением лучшего, я расслабленно откинулся на спинку его уголкового дивана и стал ждать.

Через некоторое время Дима очнулся и посмотрел на меня. Лицо у него было каким-то одухотворённым, будто придумал что-то гениальное.

— Ты помнишь, сколько времени длилось твоё… Ну, когда всё началось и потом закончилось… Весь процесс…

— Дим! — прервал его я. — Давай чем-нибудь серьёзным займёмся. А моё состояние пусть потом оценивают психиатры…

— Ты в этом ошибаешься, я думаю! — вздохнув, возразил Димка. — Это очень-очень важно!.. Так сколько времени тогда прошло?

Я безнадёжно махнул рукой, вздохнул и попытался вспомнить. За это время меня ударило неслабо, скинув с табуретки. Потом я наблюдал за двойником, затем вслед за ним, проламывался через вязкий замёрзший и искрящийся воздух… После, когда упёрся в дверь, всё прошло… Отдышался… Посмотрел вокруг, поискал двойника… И, конечно, не нашёл… И начиркал на бумажке… И снова всё завертелось… Для меня это всё было безумной вечностью. Но я назвал более реальные цифры:

— Несколько минут, наверное…

Димка хмыкнул:

— «Минут», не «секунд»?.. Точно?

Я пожал плечами:

— Ну, да… Х-хотя… не знаю… Может, и одну минуту… или даже около того.

Димка удовлетворённо пошевелился, меняя позу.

— А могло быть, например, четырнадцать секунд?

— Сколько? — возмущённо воскликнул я.

— Четырнадцать! — он при этом почти торжествовал. Как будто четырнадцать секунд имели какое-то особое, сакральное значение. Как очередное доказательство Великой теоремы Ферма.

Огорчать его мне не хотелось. Но я бы ещё мог согласиться на сорок секунд. Я, дайвер с трёхлетним стажем, и за небольшую часть того времени, что длилась эта ерунда, начал реально задыхаться… Да меня просто засмеют ребята, скажи я, что после четырнадцати секунд мне не стало хватать воздуха!

— При всём желании, Дима, нет! Между этими событиями была куча времени! Гораздо больше четверти минуты…

Он огорчённо сник. Мы помолчали пару минут. И я, только чтобы утешить друга, сказал:

— А вот времени в промежутке, когда мир вокруг был адекватен, — я подумал, что это время того нормального островка между погасшим ослепительным голубым сияньем и последующим багровым затмением, когда я снова мог дышать, было близко к Димкиному. — действительно было секунд десять-пятнадцать…

Димка посмотрел на меня внимательно. Молча открыл рот, потом захлопнул и в глазах отразился восторг.

— Ха!.. Точно! — крикнул он. И поднял над собой палец. Как восклицательный знак. — Ведь все до сих пор считали, что этот процесс непременно должен происходить мгновенно… Чик — и там!..

— Какой такой процесс? — сощурился я.

— Ты ещё не понял?.. — Димка почти веселился над моей тупостью.

Я попытался сосредоточиться на его словах… Что, интересно, я думал, что происходит мгновенно?.. Ничего в голову не приходило. И я честно помотал головой. Не знаю!

— ПРОЦЕСС… ПЕРЕМЕЩЕНИЯ… ВО ВРЕМЕНИ!

Димка сказал это так, будто объявлял о выходе на подиум Элтона Джона, леди Гага или о визите приглашённого Нобелевского лауреата по физике… Перемещения во времени… придумал тоже… Начитался своей фантастики… Я огорчённо вздохнул. И отвёл глаза от лучащейся счастливой физиономии Димки.

— Да ты что?! — затряс он меня за плечо. Я отмахнулся. — Ну, посуди сам!.. Надо просто сопоставить все факты!.. Подумай, Валерка!.. Как ты сможешь без зеркала увидеть себя со стороны, а?..

Я криво усмехнулся. Всё, что касается зрения, всегда зависит от состояния головы. Неужели непонятно?!

— Я мог и привидение увидеть с таким же успехом. — ответил я. — Ты в привидения веришь?

Но Димка, который в привидения, конечно же, не верил, продолжал с прежним энтузиазмом:

— Твой двойник сперва двигался медленно…

— Он сперва вообще не двигался… — поправил я.

Но Дима сделал вид, что на мои слова не обратил внимания.

— Изменения в направлении вектора времени — это ёмкий переход. Необходимо не только остановить течение времени, но и пустить его вспять. А ты видел себя сперва медленно двигающегося… И к тому же, ты переходил с точки настоящего назад… Поэтому и видел себя со стороны. Он и делал всё, для тебя наоборот, и шёл поэтому вперёд спиной…

— Да ты просто фанатик!.. И где же у меня та «машина времени», чтобы менять твоё направление вектора?.. — я говорил, как можно язвительнее, и считал, что мой железный аргумент вернёт Диму обратно на землю. Но тут же сам споткнулся. Я сам этот прибор ещё недавно обозвал так. Но совсем по другому поводу. Потому что любые… ЛЮ-БЫ-Е… часы можно называть «машиной времени». И не важно, что они текут, как и всё в этом мире, в одном направлении, только из прошлого в будущее. И никаких изменений в законах физики не вызывают. Впрочем, это лишь слова. Схоластика! Надо придумать какой-то иной весомый довод…

— Ну, вот, ты сам понял! — обрадовался моей невольной заминке Профессор. — Это и есть машина времени!

И он сунул мне в ладонь мои тяжёлые часы. А я всё не мог подобрать чем сразить Димку наповал. Всё казалось либо банальным и шаблонным, либо откровенно глупым. Философские доводы о невозможности движения вспять, он бы отмёл, сославшись на столпов своей любимой физики. Раз ничем и никем не запрещено, значит такое может иметь место!..