Чарльз Шеффилд - Холоднее льда. Темнее дня

— В самом деле. — Сова оставался невозмутим. — Я предпринимаю попытку связаться с Алексом Лигоном.

— А кто его спрашивает?

— Свами Савачарья.

— Ах, простите. Он спит, но я уверена, что он захочет с вами поговорить. Подождите секунду.

Через несколько мгновений голос Алекса произнес:

— Угу? — Он казался не только на три четверти сонным, но еще и не на шутку озадаченным.

— Это Сова. Мы не разговаривали со времени вашего визита, но я полагаю, что ваша семья по-прежнему заинтересована в доступе к использованию Пандоры в качестве операционной базы внутри системы Сатурна?

— Предельно заинтересована. Если существуют какие-то условия, на которых данное соглашение может быть достигнуто, мы бы хотели их обсудить. — На заднем плане прошло невнятное жалобное бормотание, за которым последовал еле слышный шепот Алекса: — Я знаю, Кейт. И я помню, что обещал. Но это может быть единственный шанс.

Сова отрезал фоновую болтовню, сказав:

— Я вижу возможные условия для соглашения. Сперва, однако, я бы хотел задать вопрос: использует ли «Лигон-Индустрия» квалифицированные группы физиков и химиков?

— Да, и весьма широко. — Теперь в голосе Алекса звучало удивление. — Для некоторых деловых предприятий, в которые мы вовлечены, научно-исследовательские группы экстракласса совершенно необходимы. Без них проект вроде «Звездного семени-2» стал бы абсолютно невозможен.

— Хорошо. Именно этого я и ожидал. Тогда еще один вопрос — или, скорее, заявление: у «Лигон-Индустрии» есть способы получения доступа к объектам и материалам, которые обычно являются недоступными. Не пытайтесь это отрицать, ибо у меня есть хорошие тому доказательства.

— Я и не собирался это отрицать. Определенные члены моей семьи даже хвалятся по этому поводу. Это как-то связано с вашим предыдущим вопросом?

— Весьма непосредственно. Я бы хотел, чтобы вы получили доступ к набору медицинских проб, взятых в конкретное время в конкретном месте у конкретного индивида. Затем я бы хотел, чтобы лучшая группа ваших экспериментаторов подвергла эти пробы широкому разнообразию тестов, а также установила их свойства и поведение. Вы можете передать вашей семье, что в ответ на эту услугу я сделаю Пандору доступной для «Лигон-Индустрии» в качестве операционной базы для добычи гелия-три из атмосферы Сатурна. Сооружение подобной базы на участке Пандоры, максимально удаленном от моего жилища, может начинаться немедленно.

— Это замечательно. — Алекс полностью проснулся. — Но мне нужны другие детали. Не просто имя персоны и местонахождение проб — вы должны проявить большую определенность в отношении тестов.

— Сделаю, что могу. Здесь, однако, мы плаваем в море гипотез. — Сова снова сгорбился в своем кресле. — Слушайте внимательно. Согласно расписанию, мне предстоит покинуть Пандору менее чем через один час. Мы с вами должны встретиться и обсудить эту тему более подробно, но вам не следует дожидаться моего прибытия, чтобы начать.

— Стало быть, это очень срочно. Вы об этом не говорили.

— Точный уровень срочности мне неизвестен. Однако определенные недавние события наполняют меня дурными предчувствиями. Вы готовы записывать информацию?

— Это уже делается.

— Отлично. Итак, медицинские пробы взяты у индивида по имени Себастьян Берч. В настоящее время он находится на Ганимеде, и, вполне возможно, «Лигон-Индустрии» быстрее и проще будет получить новые пробы того, что нам необходимо, непосредственно у него. Если же нет, кто-то как можно скорее должен отправиться на Землю…

Всего месяц тому назад Алексу даже и в голову не могло прийти, что он станет созывать семейный совет. А теперь он созвал целых два за последние две недели. Мало того, он настоял, чтобы этот совет состоялся ранним утром.

Для Проспера Лигона это мало что значило — он в любом случае давно бы уже встал и не один час проработал. А вот для остальных членов семьи…

Алекс оглядел уменьшившуюся аудиторию. Его матушка сидела слева от него. Вид у нее был просто ужасающий. Идеальная кожа покрылась сетью тонких морщин, выпученные глаза остекленели, и мобильная капельница вливала желтоватую жидкость в ее левое предплечье. Внешний возраст Лены Лигон за считанные дни удвоился. Пока она вволакивалась в помещение, Алекс ее поддерживал, и плечо матушки показалось ему хрупким как птичье крылышко.

Впрочем, Лена Лигон по крайней мере была жива и присутствовала на совете. Двоюродная бабушка Агата умерла два дня тому назад, а кузина Юлиана оставалась в критическом состоянии. Двоюродная бабушка Кора не отходила от ее постели.

Справа от Алекса с ввалившимися глазами сидел дядюшка Каролюс, лучась улыбкой при каждом взгляде на Лену. Несомненно, ее вид наводил дядюшку на радостные мысли о капитальных проблемах «Сильва-Симбионтов», которые прогоняли всякую печаль по поводу кончины его тетушки. Лица Натали и Рашели носили на себе схожие бессонные маски. Впрочем, подозревал Алекс, точно такая же маска имелась и у него на лице. Прошлой ночью они с Кейт славно поработали и позабавились, а потом, разбуженный звонком Совы, Алекс уже оказался неспособен заснуть. Сидящий напротив Рашели Гектор смотрелся хуже всех. Потребовалось нечто большее, чем простой недосып, чтобы окутать неизменную живость викинга такой аурой вялости и распутства. Новости о семейном совете, надо полагать, настигли Гектора, когда он ранним утром ковылял домой с вечеринки.

Только Проспер Лигон, сидящий на своем месте в дальнем конце стола, выглядел как обычно. Кивнув Алексу, он сказал:

— Данный совет можно считать открытым. Полагаю, будет уместно, если ты выскажешься первым.

Пользуясь записью разговора с Совой, Алекс набросал себе заметки, но затем по совету Кейт их уничтожил.

— Если бы я собиралась просить мою семью проделать что-то нелегальное, — сказала она тогда, — не думаю, что я хотела бы иметь при себе какие-то записи.

— Это может не быть нелегальным. — Но Алекс принял совет — правда, после того, как удостоверился, что все важные пункты надежно отложились у него в памяти.

По сути, то, что Алекс собирался сказать, было совсем не так сложно. Проблема заключалась в том, что несмотря на длинную семейную историю интриг, подкупа и шантажа, а также несмотря на все то, что, как заявлял Сова, он знал с уверенностью в отношении прошлых грехов дядюшки Каролюса, на семейном совете никто никогда открыто о подобных вещах не говорил.

Алекс собрал всю свою отвагу, перевел дух и приступил. Он говорил пять минут, резюмируя просьбу Совы и условия его предложения. Пока он говорил, в помещении царила полная тишина, которая продолжала тянуться и после того, как он закончил.