Чарльз Шеффилд - Холоднее льда. Темнее дня

— Вы об этом знали. Возможно, вы всегда об этом знали. Но я не знала. Теперь регистрация пройдена — а также и подтверждение. Осталась только интерпретация. Когда мы занимались регистрацией, вполне разумно было предпринимать параллельные усилия — даже соревновательные усилия. Не происходило никакого дублирования, поскольку мы проделывали обзор всего неба, а Филип вложил деньги в целевой поиск.

Но теперь мы уже все это прошли. У нас есть сигнал. Осмысление его и достижение той точки, когда мы сможем на него ответить, потребует чудовищно масштабных усилий. Работы хватит для всех, причем на многие и многие годы. Совместной работы, не соревновательной. Я знаю, сотрудничество — новая для вас идея, а потому вот вам мой вопрос: вы трудитесь днем и ночью, потому что хотите оказаться способны прочесть послание со звезд? Или Джек Бестон главным образом работает за тем, чтобы победить Филипа Бестона и тем самым доказать, что он лучше своего братца-ублюдка?

На лице Джека ровным счетом ничего не отразилось.

— Мне следовало прислушаться к Ханне Краусс, — сказал он. — Она сказала, что с вами будут проблемы. Она была права.

— Проблемы возникли из-за того, что я спросила вас, чего вы хотите от жизни?

— Чего я хочу, не ваше дело. Вы уволены, Милли Ву. Ноги вашей больше на станции «Аргус» не будет.

— Вот это правильно. Избавляйтесь от всех, кто пытается повернуть вас лицом к правде. Вы думаете, мне интересно, где я живу или на кого работаю? — Милли уже чувствовала свою эмоциональную заряженность несмотря на твердое намерение этого избежать. — То, чего мы пытаемся добиться, и люди, с которыми мы работаем — вот что имеет значение. Я скучаю по Ханне, скучаю по Саймону Биттерсу, Лотте Дейнс и Арнольду Рудольфу. Бог мой, я даже по вам скучаю. Только не спрашивайте меня, почему. Но то, что мы пытаемся сделать, куда важнее любых личных чувств. И наша работа продолжится независимо от того, где буду я или где будете вы. Она будет продолжаться, даже если мы оба умрем.

Джек молча на нее глазел.

— Это верно. Потребности проекта превосходят потребности любого отдельного индивида.

— Включая вас.

— Включая меня. Ладно, я слишком остро отреагировал. Вы не уволены. Но вам следует несколько дней отдыха взять. Вы перенапряглись и переутомились, и вы также слишком остро реагируете.

Прежде чем Милли успела послать его подальше, как он того заслуживал, Людоед добавил:

— Хорошенько поешьте и выспитесь. Это не предложение, Милли Ву. Это приказ. Обо всем остальном мы после поговорим.

И образ Джека исчез, вынуждая Милли кричать в пустой экран:

— Мудак, тварь надутая! Сукин сын! Ублюдок самый натуральный, куда там братцу! И нечего мне приказывать! Я на вас, Джек Бестон, больше не работаю!

Тут Милли посмотрела на свои ладони, лежащие на столе. Они тряслись. Она чувствовала, что внутри у нее все тоже трясется.

Хорошенько поешьте и выспитесь? Славная шутка. Если бы Милли в таком состоянии попыталась поесть, то подавилась бы первым же куском. Вопрос о сне вообще не стоял.

Милли была слишком возбуждена даже для того, чтобы спокойно сидеть. Стены ее комнаты, обычно такой скромной и уютной, теперь словно бы на нее сходились. Старые гравюры Дюрера и Эшера, которые Милли захватила с собой со станции «Аргус» и развесила здесь для своего удовольствия, скорее раздражали, чем радовали. Она вспомнила о том, что ей сказала Ханна Краусс вскоре после прибытия Милли в юпитерианскую точку Л-4. Профессиональными угрозами математиков, логиков и криптоаналитиков были депрессия, безумие, паранойя и самоубийство.

С депрессией Милли еще в подростковом возрасте боролась. Выходом в те годы был не отдых, а физическая активность и смена умственного фокуса.

Милли натянула на себя спортивный костюм и быстро направилась к ближайшему входу на свободно-скоростную дорожку. Прямо на ходу она поставила перед собой практическую проблему. Прошлая ночь началась в комнате командного центра Сети Головоломок в секторе 291, глубоко на уровне 147. А закончилась в изоляторе научно-исследовательского центра у самой поверхности на уровне 4. Сегодняшнее собрание с Совой в качестве его председателя логичным образом должно было состояться в одном из этих мест. Милли хотелось избрать такой маршрут своего моциона, который позволил бы ей максимально быстро добраться и туда, и туда.

Большинство людей в подобных случаях консультировалось с главным маршрутным плановиком, обеспечивая себе оптимальные маршруты между любыми парами уровней и секторов внутри Ганимеда. Милли этого делать не хотела. Ей требовалось на что-то отвлечься. Войдя на свободно-скоростную дорожку, Милли побежала трусцой мимо десятков людей, упражняющихся там тренировки или удовольствия ради. Прямо на ходу она визуализировала и стала держать в уме замысловатую сеть вертикальных и горизонтальных маршрутов, к которым у свободно-скоростной дорожки имелся доступ. Когда приглашение поступит, Милли потребуется в темпе переместиться из своего текущего местоположения туда, где Сова будет проводить собрание.

Она равномерно бегала почти час, ощущая, как внутреннее возбуждение постепенно спадает. Мозг Милли благодаря пробежке перешел в приятное состояние эндорфинного утешения, и ей даже стало досадно, когда приемник настойчиво загудел.

— Слушаю?

Раздался голос не Совы, не Алекса Лигона и даже не кого-то, кого она знала. Он сказал:

— Заинтересованные стороны должны собраться в экспериментальном центре «Лигон-Индустрии», уровень двадцать второй, сектор сто восемнадцатый.

Милли мысленно выругалась. Собрание должно было состояться далеко от тех мест, к которым она планировала стремительный маршрут. В экспериментальном центре «Лигон-Индустрии» Милли никогда не бывала; откровенно говоря, она даже никогда о нем не слышала.

Милли устремилась к ближайшему выходу со свободно-скоростной дорожки и быстро проскочила выходную камеру. Вообще-то так делать не полагалось. В результате у выходного процессора не оказалось достаточно времени, чтобы закончить свою работу. Пот с тела и одежды Милли был удален, однако температура ее наружных покровов по-прежнему осталась существенно выше нормы. Пока она звонила главному плановику и просила обеспечить ее маршрутом к уровню 22, сектору 118, на теле выступил новый пот.

Впрочем, когда Милли прибыла к экспериментальному центру, сразу же стало ясно, что пот непосредственной проблемы не составит. Дежурный Факс второго уровня ввязался в нешуточную перепалку — насколько Факсу вообще было позволено ввязываться в перепалки — с какой-то женщиной.

— Я не мисс Блум, ты, жертва броуновского движения. — Женщина, яростно спорящая с Факсом, была тощая, рыжеволосая и предельно стервозная. — Клякса электронная. Десять раз тебе сказала — доктор Блум. И если «Лигон-Индустрия» может среди ночи без разрешения в мою лабораторию вломиться, будь я проклята, если мне здесь пройти нельзя. А ну пропусти.