Вячеслав Багров - Путь в бездне

— Эй, Склим.

— Готов, сука, — и Ку Фин демонстративно плюнул в лежавшего.

Но Склиму было уже все равно.

Василий Юрьевич Герман поднялся из мягкого, обитого черным драпом кресла, навстречу посетителю.

В дверь, их с Аллой, квартиры — тюрьмы, вошел начальник секретного отдела по пришельцам, полковник департамента юстиции Мур Ххок — среднего роста шатен, сорокапятилетний, крепкого телосложения мужчина, с невзрачными бесцветными глазами, под густыми черными бровями. Как обычно он был одет в белый мундир с золотыми погонами полковника и с надвинутой до бровей, фуражкой.

Герман только что вернулся из послеобеденной прогулки по «загону», как он называл усадьбу для содержания пришельцев, окруженную по периметру высоким, из красного кирпича забором, перед которым шел еще один — из колючей проволоки. Часовые, стоявшие на пулеметных вышках, за многие годы привыкли к прогулкам «подопечных», и лениво поглядывали сверху на их передвижения внутри периметра.

В такие пасмурные и дождливые дни, как сегодня, экипаж «Странника» обычно отсиживался под крышей большой деревянной веранды. Как всегда играли в шахматы или вели беседы на одни и те же надоевшие темы.

Сегодня Герман проиграл три партии Леониду Семенову и выиграл одну у Кларка Смита.

Полковник Ххок прошел на середину зала и сухо произнес:

— Собирайтесь.

И никакого тебе обычного «здравствуйте».

В глазах главного тюремщика светился холодный огонь.

— Добрый день, полковник, — сказал Герман. — Что-то произошло?

— Узнаете в свое время.

С кухни в белым переднике, одетом поверх красного в белый горошек платья, вошла Алла.

— Здравствуйте, полковник, — сказала она.

Тот коротко ей кивнул и произнес:

— Жду вас за дверью. На сборы даю пять минут.

И вышел.

— Сборы? — Она непонимающе посмотрела на мужа: — Уезжаем?

— У нас пять минут, Алла. Одевайся.

Она пожала плечами и, снимая передник, ответила:

— Я одета.

Герман шагнул к жене и обнял ее.

— Приготовься, что-то будет. Думаю наш отдых закончился. Алла…

С кухни тянуло запахом готовящегося пирога.

Во дворе администрации — одноэтажного, длинного здания, выстроенного из красного кирпича, справа от которого высокий забор, заканчивался массивными, выкрашенными свежей ярко-красной краской, железными воротами, стоял громоздкий черный автобус, с забранными решеткой окнами. Сами окна были закрашены белой краской.

От квартир-камер до администрации вела узкая, вымощенная шлифованным булыжником дорожка, вокруг которой росли редкие невысокие сосны.

Вся местность, окруженной забором усадьбы, с ухоженными газонами и немногими постройками — кухней, казармой охраны, двумя глухими без окон кирпичными складами и торчавшей на небольшем пригорке верандой, просматривалась хорошо.

Дорожка, еще мокрая от недавно прошедшего дождя, в нескольких местах блестела неглубокими лужами. Из маленького просвета в низких тучах выглянуло яркое солнце.

Рядом с автобусом, разделившись на две неравные группы, стояли офицеры. Человек двадцать. А у самих ворот застыли, заглушив моторы, два зеленых армейских грузовика, с сидевшими в кузовах машин офицерами, и черная легковая машина с офицером-водителем за рулем. Черная машина блестела на солнце лаком и чистыми стеклами салона.

Некоторые офицеры курили.

Вереницу пришельцев вели двое охранников спереди и двое охранников сзади. Полковник Ххок шел впереди всех.

Дойдя до конца дорожки, пришельцев подвели к автобусу и один из офицеров, открыв заднюю дверцу, выдвинул раскладную, железную лестницу под порогом.

— Прошу, — полковник Ххок указал им рукой на дверь автобуса: — Небольшое путешествие.

Пришельцы-арестанты поднялись в салон автобуса, разместились на жестких деревянных скамьях, стоявших вдоль стен, под окнами. Следом за ними поднялись десять офицеров охраны. На скамейке рядом с Германом сели Алла Кофман, и Леонид Семенов, напротив них — Кларк Смит, Сильвия Смит и Виктория Семенова. Одни офицеры расположились на скамейке у самого выхода, другие прошли дальше, в начало салона.

Полковник Ххок молча посмотрел на усевшихся пришельцев и офицеров и, оставшись снаружи, не говоря ни слова, с силой закрыл дверь.

Белая краска на окнах не давала что либо увидеть, кроме мутных теней решеток.

Послышались короткие команды, топот ног и, спустя пару минут, заревели моторы автобуса и машин у ворот.

— Пошел! — раздался чей-то далекий крик.

Что-то со скрежетом зашумело и они медленно поехали.

— Что думаешь? — тихо спросила мужа Алла Кофман.

— Не знаю. Что-то произошло. Посмотрим. Наверное беда. Им нужен корабль. Столько лет нас тут мариновали, а теперь — собирайтесь. У них не было пилота, а теперь, видимо он появился.

— Думаешь они взяли Сергея?

— Всю жизнь не пробегаешь. Поймают.

Он не хотел пугать ее. Не говорил того, что думал об этом внезапном отъезде. Вероятность того, что Сенчина все таки поймали, была крайне высока, в противном случае объяснить происходящее, Герман не мог. Властям нужен пилот, без него корабль бесполезен. И пилота они трогать не будут — это факт. Но есть и другие методы воздействия, особенно, если под рукой имеются люди, дорогие этому, самому пилоту. А вот с ними церемониться не станут.

Он не сомневался, если так, то будут резать на куски. Хотя реальное положение дел он, конечно-же, не знал.

Автобус набрал скорость, сидящих на скамейках качало.

Ехали около часа, молчали.

Наконец автобус замедлил движение, перевалился через какое-то препятствие и, свернув направо и проехав еще около минуты, остановился.

Мотор чихнув, заглох.

До Германа донеслись неразборчивые крики снаружи и спокойный ровный голос водителя автобуса, сидевшего за глухой железной перегородкой.

Дверь открылась.

Снаружи стоял полковник Ххок.

— Выходим, — сухо произнес он и отошел в сторону.

Сначала из автобуса вылезли офицеры охраны, те, что сидели у выхода, следом за ними экипаж «Странника».

Герман огляделся.

Они находились внутри большего помещения, вроде ангара, с высоким железным потолком. Окон в помещении не было. Тусклые электрические лампочки, висевшие вдоль потолка, лили вниз мутный желтый свет. В метрах десяти от стоявшего автобуса, призрачно отсвечивала кирпичная стена с приоткрытой дверью, у которой стояли четверо офицеров.

За дверью горел свет.

— Пошли, — сказал полковник Ххок и направился к приоткрытой двери, остановился у нее, давая пройти сперва трем офицерам, а потом пленникам.

Герман вошел в узкий коридор, где из-за малого пространства, свет тусклых ламп казался ярче. Оштукатуренные стены, потрескавшиеся, местами являли взгляду ровную кирпичную кладку.