Рэки Кавахара - Accel World 11: Непробиваемый волк

Перед глазами неспешно набирались розовые буквы, и Харуюки молча смотрел на них.

Ему трудно понять, что означала фраза «Мир Но». Сам он никогда в жизни не был в театре Но на выступлениях и видел их лишь на старых фотографиях, которые им показывали на уроках обществознания.

Но её слова заставили его осознать кое-что, что он должен был понять ещё давным-давно.

Те песни и танцы, которые исполняла в Ускоренном Мире «Пылающая Жрица» Ардор Мейден, весь её облик — тот самый Но в чистом виде. Способности и внешний вид Синомии Утай в Ускоренном Мире неразрывно связаны с искусством, которому она начала обучаться ещё в бессознательном возрасте.

Но эта мысль приводила Харуюки к важнейшему вопросу.

Дуэльные аватары — воплощения моральных травм.

А раз так, то та бело-красная жрица должна была родиться из шрамов Утай. Это значило, что её моральная травма тоже была связана с миром Но, который она так любила…

«UI> Я впервые выступила на сцене в детской роли, когда мне было три года. Пускай я была совсем маленькая, я хорошо помню волнение и напряжение, которые тогда испытывала.»

Харуюки молча читал появляющийся перед ним текст.

«UI> В тот самый день я поверила, что смогу стать актёром Но, как отец и дед, и каждый день упорно репетировала. Но… в тот день, когда я впервые пошла в школу, отец сказал мне, что я смогу играть лишь детские роли… и когда повзрослею, то уже никогда не выйду на сцену.

— Э… но почему?! — рефлекторно выпалил Харуюки.

Это казалось ему слишком жестоким. Мало того, что её заставляли играть в театре против её воли в юном возрасте, но лишение права остаться в театре уже совсем не лезло ни в какие ворота.

Но Утай успокаивающе улыбнулась, и её пальцы вновь мягко забегали.

«UI> Это было неизбежно. Ведь и кабуки, и Кёген… и Но — миры мужчин. Ты ведь знаешь, что не существует ни одной актрисы кабуки?»

И тут Харуюки вспомнил. Исполнителей женских ролей в кабуки называют «Оннагата», но эти актёры — тоже мужского пола.

«UI> В последние годы появилось немало актрис Но, но их признание зависит от школы. Та школа, к которой относится семья Синомия, актрис не признаёт. Конечно, я сильно расстроилась, когда узнала об этом. Осознавая, что однажды мне всё равно придётся покинуть театр, я стала задумываться о том, чтобы забросить репетиции, но в них была вся моя жизнь, и я просто не знала, чем буду заниматься без них… и именно тогда мой брат Кёя показал мне другой мир. К тому времени он уже стал бёрст линкером и поделился Брейн Бёрстом со мной.»

После небольшой паузы она продолжила.

«UI> Я… не знаю, как выразить словами моральную травму, породившую Ардор Мейден. Но… мне кажется, что Мейден, рождённая двухцветным аватаром, в котором смешались белый и бледно-алый цвета, выражает те два мира, в которых я жила ещё до того, как стала бёрст линкером, те две личности, которыми я была. Таким же был и аватар Кёи. Миррор Маскер был серебряным и белым…»

Поначалу в этом тексте внимание Харуюки привлекло слово «бледно-алый». Юбка Ардор Мейден была насыщенно-багровой и уж точно не бледной. Но затем его внимание переключилось на ещё более странную часть рассказа.

— Серебряный… и белый? Выходит… он был наполовину металлическим аватаром? Разве такое возможно?..

«UI> За исключением моего брата я никогда больше не видела ничего подобного», — согласилась Утай, и Харуюки задумался.

Если Миррор Маскер, предыдущий владелец Идеального Зеркала, был таким необычным дуэльным аватаром, то сможет ли Сильвер Кроу, обычный металлический аватар, освоить эту способность?..

Харуюки чуть не собрался поникнуть, но пришёл в себя и кратко покачал головой. Сейчас речь шла не о нём. Сейчас он должен внимательно читать рассказ Утай. Харуюки вновь перевёл взгляд на окно чата в виртуальном интерфейсе, и как раз в это время в нём начал появляться новый текст:

«UI> До Брейн Бёрста у меня не было друзей, а моя жизнь состояла из ежедневных репетиций. Ускоренный Мир, в котором я повстречала множество других бёрст линкеров, был чарующим и волнительным местом. Каждый день я надевала маску Ардор Мейден и танцевала, забыв обо всём на свете.»

— Э-э… на тот момент ты ведь была в первом классе? Тебе… не страшно было сражаться в дуэлях?.. — неожиданно вставил Харуюки, заставив четвероклассницу улыбнуться.

«UI> В Но нередко приходится петь о проклятиях, убийствах и неупокоенных мертвецах.»

— Я… ясно.

«UI> Дуэли были очень интересными, и мои соперники хорошо относились ко мне. Но… несмотря на надежды моего брата, чем больше я танцевала в Ускоренном Мире, тем сильнее меня тянуло обратно в мир театра Но. В какой-то степени, для меня эти миры стали одним целым… мне всё сильнее хотелось показать на сцене всё, что я усвоила, выучила и постигла в Ускоренном Мире.»

— Понятно… выходит, что твой дуэльный аватар — «Идеал»…

«UI> Пожалуй… так оно и есть. Даже мой брат Кёя не ожидал, что это произойдёт. Когда он узнал, что Брейн бёрст, который он передал мне, чтобы я смогла забыть о сцене, привёл к прямо противоположному эффекту, он… решил взять ответственность на себя. Это произошло спустя год после того, как я стала бёрст линкером… три года назад, летом.»

Утай замерла.

Небо за окном уже успело окраситься в красный, и лучи заката, наполнившие комнату, окрасили в свой цвет белое платье Утай. Она не включала свет, и комната постепенно погружалась в полумрак. Со стороны двора донёсся шелест листьев.

Утай низко склонила голову и долгое время не двигалась. Вдруг она подняла взгляд, и её казавшиеся багровыми глаза посмотрели точно на Харуюки. Её пальцы, оставлявшие на столе длинные черные тени, вновь заплясали.

«UI> Мы собрались в той самой зеркальной, и мой брат Кёя… попросил нашего отца, главу семейства Синомия и школы Кандзе, Синомию Сейгоро VII о том, чтобы он разрешил мне профессионально выступать в театре Но… но тот ответил решительным отказом. Он говорил ему, что это недопустимо, и качал головой, а брат в слезах продолжал его уговаривать… я просила его остановиться, но он продолжал… и тогда он случайно ударился о нашего старшего брата… и тогда…

— ?..

«UI> Кёя упал на пол… а на него сверху упало зеркало. Стекло разбилось… и его осколки…»

Утай вновь замерла.

Но Харуюки не нужно было знать, что именно она не смогла написать. На тот момент её брату было лишь одиннадцать лет. Харуюки хорошо представлял, что станет с таким ребёнком, если на него упадёт такое огромное трёхстворчатое зеркало. Он будет либо тяжело ранен… либо ещё хуже. Три года назад Синомия Кёя, Миррор Маскер, умер в возрасте одиннадцати лет в той самой комнате. Именно это и пыталась сказать Утай.