Николай Шелонский - В мире будущего

- Положим…

- Нет, не положим, а наверно. Если мы будем насыпать кучу песку или другого сыпучего материала, какую форму получит эта гора?

- Форму конуса.

- Ну-с, все вулканы и имеют эту форму, что и доказывает их происхождение от накопления всевозможных обломков, а вовсе не от поднятия пластов…

- Позвольте, но массив этой горы несомненно вулканического, огневого происхождения…

- Даже несомненно?

- Конечно.

- А вы его исследовали?

- Все бывшие ранее исследования…

- Оставим бывшие ранее исследования. Я готов держать пари сто фунтов против одного, что массив этого вулкана вовсе не огневого происхождения. В доказательство я предлагаю вам вместе со мной спуститься в жерло вулкана.

- А! Вы вызываете меня? Принимаю!

Ученые обменялись рукопожатием.

- Господа, - вмешался Маркович, - несмотря на все мое уважение к вам, я не могу допустить подобного пари: вулкан находится в действии, спуститься в его кратер при подобных условиях было бы совершенным безумием.

- Но в большинстве случаев, - попробовал было протестовать мистер Лекомб, - кроме главного отверстия, бывают еще боковые…

- Все равно, - решил Маркович, - опасность одинакова. Уже самое восхождение до отверстия кратера является не безопасным, о спуске же нечего и думать.

Ученые, по-видимому, покорились решению Леонида Павловича. Да и действительно, чем дальше, тем путь становился опаснее: из жерла вылетали раскаленные камни и шлаки, местами попадалась полузастывшая лава.

Яблонский в одном месте пробил застывшую кору своей палкой со стальным наконечником. Когда он вынул ее, то наконечника не было, а дерево обуглилось и сгорело.

Кроме того, восхождение затруднялось массой всевозможных обломков. Саженях в семидесяти от вершины кратера пришлось остановиться - потоки незастывшей лавы преграждали путь. Решено было обойти кругом конусообразной вершины. Здесь, ниже главного отверстия, был боковой ход, через который когда-то лава проложила себе путь.

Узкая труба, полузаваленная пеплом, почти перпендикулярно опускалась вниз, образуя по бокам уступы, из которых ближайший лежал сажени на две ниже отверстия.

Оба геолога находились впереди всех.

Неожиданно сэр Муррей обратился к своему коллеге и со словами:

- Я иду, - спрыгнул в зияющее отверстие.

Мистер Лекомб последовал его примеру.

Когда присутствовавшие пришли в себя от изумления, оба ученых уже скрылись в непроглядной тьме прохода.

Тотчас лейтенант Скробут с боцманом и двумя матросами решил последовать за ними.

Захватив с собой веревки и необходимые инструменты, отважные моряки смело спустились в зияющую мглу.

На глубине приблизительно двадцати саженей температура настолько повысилась, что им пришлось сбросить свои меховые одежды. Яркий свет электрических ламп освещал довольно широкий и высокий коридор, становившийся по мере спуска все более отлогим. Воздух был насыщен парами, становилось так же горячо, как в жарко натопленной бане.

На слое пепла, толстой пеленой устилавшем пол коридора, ясно были видны следы, оставленные прошедшими здесь учеными. Но на крики моряков не слышно было ни малейшего ответа.

Прошло около часа. Судя по времени, моряки прошли уже несколько верст и спустились на значительную глубину. Но до сих дор им не удалось нагнать разгоряченных соперников.

Между тем глухой шум и клокотанье, раздававшиеся сначала впереди смельчаков, теперь слышались вверху и сбоку.

Из этого можно было заключить, что они находятся уже ниже главного отверстия вулкана и идут около него.

Лейтенант Скробут дотронулся до боковой стены коридора: она была раскалена и за ней именно слышалось клокотанье лавы.

Термометр показывал +25° по Реомюру.

Исчезновение ученых начало становиться непонятным, тем более что теперь дорога шла по чистому камню, на котором не оставалось следов.

Если температура стала бы прогрессивно возвышаться, то скоро дальнейший спуск представился бы невозможным.

Спереди стало также доноситься клокотанье и глухой шум. Чтобы быть услышанным, приходилось почти кричать. Воздух был уже весь пропитан парами.

Коридор, расширяясь все более и более, переходил, наконец, в отлогий спуск, над которым потолок коридора, образовывал высокий свод.

Клокотанье и как бы шипенье кипящей воды становилось все слышнее, точно внизу билось и рвалось целое море кипятку.

И действительно, через минуту яркий свет ламп упал на бушевавшую и клокотавшую массу воды.

Они стояли в громадной пещере, своды которой возвышались по крайней мере футов на полтораста; перед ними расстилалось обширное подземное озеро кипящей воды, только на незначительное пространство освещенное светом четырех ламп.

Справа возвышалась громадная базальтовая скала, образовывавшая собой сплошную стену, всю изрытую глубокими впадинами и трещинами.

Кое-где сквозь тонкие, незаметные скважины со свистом и шипением вырывались струйки горячего пара.

В одном из углублений стены, представлявшем объемистую нишу, ярко освещенную электрическим светом, стояли сэр Муррей и мистер Лекомб, не заметившие в пылу спора прибытия новых лиц.

Лейтенант Скробут бросился к ученым.

- А, это вы, лейтенант! - кричал сэр Муррей. - Представьте себе, он не соглашается…

- Да, - перебил его мистер Лекомб, - я говорю, что базальт, гранит и порфир суть огневые продукты.

- Но массив горы состоит вовсе не из этих продуктов.

Глухой рев заглушил слова ученых. Стена задрожала до самого основания. Клубы горячего пара обдали путешественников.

- Идемте, господа! - предложил лейтенант. - Вы кончите ваш спор наверху. Здесь становится нечем дышать.

- О! - успокоил его сэр Муррей. - Пока стоит эта стена, здесь совершенно безопасно.

- А долго ли она может простоять? - полюбопытствовал моряк.

- О нет! - хладнокровно отвечал англичанин. - По ту сторону стены, без сомнения, проходит жерло вулкана. Каждую секунду напор лавы может разрушить стену и хлынуть в озеро…

- Каждую секунду? - воскликнул лейтенант.

- Да. Да вот, слышите?

Снова раздался глухой рев, и тучи пара хлынули с озера.

- Господа! - крикнул лейтенант. - Если вы сию же секунду не пойдете с нами, я прикажу вести вас силой.

- Но, - возразил было мистер Лекомб.

- Без всяких но!

Подошедшие по знаку лейтенанта матросы своим видом напомнили почтенным ученым, что они находятся, несомненно, под властью грубой силы.

Приходилось повиноваться.

Обратный путь был несравненно труднее: надо было подниматься в гору и, что начинало казаться странным, температура не понижалась вместе с подъемом, как бы следовало ожидать. Уже около получаса продолжалось восхождение, а термометр все показывал +30°.