Аркадий Бухов - Черный ангел [Фантастика Серебряного века. Том IV]

Странно и глухо звучал голос де Ларош-Верни в мертвом городе. Вся фигура маркиза будто выросла и прониклась какой-то зловещей нездешней силой. Мне сделалось жутко и неприятно. Маркиз заметил произведенное им впечатление и сразу переменился. Прежняя любезная улыбка светского человека скользнула но его лицу.

— Однако… надо торопиться… Нас ждут… Бен Аисса, все готово? — обратился он к факиру.

Факир, ничего не отвечая, приложил руку ко рту и испустил пронзительный крик. В ответ раздался какой-то рев, и впереди, из тьмы, вдруг вынырнули два громадных огненных глаза, быстро приближавшихся к нам…

От неожиданности я вздрогнул.

— Не бойтесь. Это только автомобиль, — улыбаясь, успокоил меня маркиз, и через несколько секунд мы втроем уже мчались в автомобиле, управляемом ловким шофером, по широкой улице подземного Мемфиса.

Это было какое-то сказочное путешествие. Мой рассудок никак не мог примирить таких контрастов: с одной стороны, таинственный, неизвестный ученым тысячелетний город с храмами Изиды, Аписа и Аммона-Ра, и с другой — автомобиль, — последнее слово равнодушной, все нивелирующей современности…

Мы мчались с бешеной скоростью в темную гущу дали, слегка освещаемой буферными фонарями автомобиля. Дорога была идеальная: ни выбоины, ни выступа.

— Над этой дорогой работали несколько поколений наших братьев, — объяснил мне де Ларош-Верни, — много тут труда было положено на то, чтобы очистить ее от вековых песков и земли, засыпавших подземный город, и затем привести мостовую в теперешнее состояние: этот путь тянется на пятнадцать верст, до конечной цели нашей сегодняшней поездки.

Мы успели обменяться еще только несколькими незначительными фразами, как автомобиль начал замедлять ход и, наконец, остановился у небольшой платформы.

Всего в дороге мы были не более десяти минут. Платформа, у которой мы остановились, напоминала заброшенный железнодорожный полустанок. Сходство увеличивалось еще стоящей у платформы вагонеткой. Мои спутники пропустили в вагонетку меня, затем вошли сами. Маркиз нажал кнопку; раздался звонок, вспыхнула электрическая лампочка, и вагонетка медленно и плавно поползла кверху. Попросту, она оказалась самым обыкновенным лифтом.

— Знаете, где мы находимся и куда подымаемся? — спросил меня маркиз. Я ответил отрицательно.

— Мы находимся у подножия великого Сфинкса, служащего могилой фараону Менефта или Менесу, жившему за 3200 лет до нашей эры; Сфинкс этот известен у ученых под именем Мемфисского. Он высечен из целой громадной скалы. Давно, давно уже стоит он здесь, и века покрыли его туловище илом и песком. Над поверхностью возвышается одна лишь голова необычайных размеров. От земли до темени насчитывается 74 фута, то есть 10 с лишним саженей; в окружности голова имеет 80 футов; уши и нос равны росту человека. Теперь в его голове… впрочем, вы сами скоро все увидите, — перебил себя маркиз.

Как раз в это время лифт остановился, и мы вышли.

То, что я увидел, представляло столь необычайное зрелище, что вот даже теперь, по прошествии стольких лет, я не могу равнодушно говорить об этом!

Дядя в волнении вскочил с кресла и начал ходить по комнате.

— Представь себе обширный колоннадный храм таких размеров, что, стоя на одном конце его, не видишь, что происходит на другом. Колонны изукрашены тонкой резьбой гиероглифов и изображений богов. На возвышении, к которому вело семь ступеней, стояла статуя грандиозных размеров. Лицо статуи было скрыто украшенным звездами покрывалом. По этому признаку я узнал статую богини Изиды, скрывающей свой лик от непосвященных.

По обеим сторонам статуи, — справа и слева, образуя полумесяц (эмблема богини), сидели, как я потом узнал, члены «Ложи правой пирамиды». Их было человек тридцать. Привыкнув присутствовать на собраниях разных тайных обществ, я ожидал и здесь встретить некоторую декоративную театральность, которой эти общества любят обставлять свои заседания. Ничуть не бывало. Современные жрецы Изиды, «братья Ложи правой пирамиды», были одеты в изящные модные смокинги и фраки, точно на великосветском рауте или балу.

Среди «братьев» было несколько «сестер», — изящных дам в роскошных бальных туалетах, дам, по-видимому, очень красивых. Я говорю «по-видимому», потому что лица всех присутствующих были скрыты бархатными полумасками; это было единственное, что хоть немного соответствовало моему представлению о тайных ложах, египетских братствах и т. п.

При нашем появлении все поднялись и приветствовали глубоким поклоном маркиза де Ларош-Верни. Как потом оказалось, маркиз был «великим мастером» «Ложи правой пирамиды».

Когда все уселись, маркиз взошел на небольшое возвышение в форме усеченного обелиска, надел на голову схент (египетский головной убор в виде платка, плотно охватывающего голову и спускающегося до плеч), а поверх схента — ауреус, — золотой обруч с прикрепленным на лбу изображением головы священного ибиса, и сказал:

— Братья и сестры! Согласно вашему разрешению, я ввел сегодня в Тайная Тайных неофита, жаждущего приобщиться Предвечной Мудрости, хранительницей которой является наша ложа. Неофит этот — русский по происхождению, Павел Васильевич Чеглоков, — стоит пред вами. Он клянется во всем соблюдать статуты нашей ложи и никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не открывать того, что ему станет известным. Иначе да постигнет его месть и наказание Предвечной Мудрости. Клянетесь ли вы? — обратился ко мне мастер ложи.

Я дал требуемую клятву и маркиз продолжал:

— Теперь общее собрание ложи займется рассмотрением неотложных текущих дел. Неофиту, как еще не посвященному в наши дела, придется удалиться. Но предварительно ему надо назначить наставника, под руководством которого он пойдет по пути Истинного Познания. Сестра Вероника, вас я назначаю наставницей неофита. Возьмите его под ваше покровительство и удалитесь!

С одного из сидений медленно поднялась высокая фигура замаскированной женщины в роскошном бальном туалете.

Фигура подошла ко мне. «Следуйте за мной», — сказала она приятным грудным голосом и пошла вперед, указывая дорогу; я пошел за ней. В узенькую дверь вышли мы из холодного храма в соседнюю комнату, убранную со всей роскошью и ухищрениями современного комфорта.

— Теперь познакомимся! — обратилась ко мне моя спутница, снимая маску. Я невольно отступил в изумлении. Предо мной стояла в полном смысле слова красавица! Я не охотник да и не мастер описывать то, что возможно воспринять только глазами. Поверь мне на слово: я кое-что в этом деле понимаю!

Но поразило меня но то, что моя спутница была красавицей, а то, что я узнал в ней одну из львиц сезона в Каире.