Александр Богданов - Камень астерикс [Фантастика Серебряного века. Том III]

— Успокойся, — сказала Дельфида со смехом, — я не причиню тебе вреда. Я знаю очень хорошо, что среда, в которой мы живем, губительно действует на вас, людей, тогда как мы можем безнаказанно выходить на землю.

За мою любовь я не возьму у тебя жизни. Ты самый прекрасный из всех, виденных мною смертных. Я люблю тебя со всею страстью русалки, не знающей ни притворства, ни условных приличий.

— Русалки, — прервал Реверо. — Но ведь вы, живущие в холодной стихии, должны быть так же холодны, как она.

— Глупый мальчик! Как ты жестоко ошибаешься!

Ваши женщины камень в сравнении с нами. Их любовь подобна тлеющему углю, никогда не загорающемуся ярко, наша же страсть вспыхивает, как зарево все пожирающего пожара.

— Так это правда, — вскричал Реверо, бросаясь к ней. — Ты меня любишь, а я думал, что ундины всегда желают только мучить людей, что их сердцу недоступна не только любовь, но и жалость.

Я смотрел равнодушно на всех скучных и пошлых женщин, окружавших меня. Но ты, дивное создание, ты пробудила во мне пылкую любовь. В ней отражается все мое стремление к необычайному, все презрение к обыденному миру. О, будь же моей!

С этими словами Реверо страстно обхватил руками упругое тело ундины и бешено сжал ее в своих объятиях; его губы жадно прильнули к ее устам; близость этой женщины, теплота ее тела опьяняли его, голова его кружилась; способность рассуждать покинула и все силы его организма слились в одном стремлении обладать очаровательным существом, трепетавшим у него на груди.

Дельфида, с полузакрытыми зелеными глазами, едва видными из-под длинных шелковистых ресниц, с распустившимися волосами, одевавшими ее подобно мантии, в какой-то сладостной истоме склонила голову на грудь Реверо.

Но вдруг она, как змея, выскользнула из объятий молодого человека и насмешливо закричала:

— Куда спешишь ты, безумный юноша?

Вне себя он бросился за нею, но ундина устремилась к морю.

— Дельфида, — простонал Реверо в отчаянии, — ты обманула меня!

— Нет, но ты должен меня поймать, — отвечала она со смехом, обдавая его пеной.

Завязалась борьба. Реверо был ловок и силен, но русалка была недосягаема, когда находилась в своей стихии. Наконец, юноше удалось схватить ее.

— Ты не убежишь от меня больше; теперь ты моя, коварное создание!

Говоря так, Реверо вынес ее на берег.

— О, нет, не здесь, — прошептала русалка в изнеможении. — Неси меня в пещеру, вход в которую чернеет за этой скалой.

Дельфида была прелестна в своем изнеможении и страсти. Непрочная одежда из морских водорослей распалась во время борьбы; ничто более не скрывало от глаз стройного тела ундины.

Наступило уже утро, когда Дельфида и Реверо вышли из пещеры.

— Милая Дельфида, — сказал юноша, садясь на один из прибрежных камней рядом с своей подругой, — я люблю тебя так сильно, как нельзя любить ни одну земную женщину.

Посмотри, моя фея, как светлеет восток и как догорает блеск звезд Ориона. Один только Сириус еще ярко блестит, посылая к нам свои синеватые лучи. Но и он, наиболее яркая из звезд, скоро скроется в лучах солнца. Заря уже появляется.

— Да, — задумчиво отвечала сирена, — день близок; нам надо расстаться.

Не горюй же обо мне, бедный мой мальчик: ведь и я скоро стала бы для тебя обыкновенной, прискучила бы тебе, если б даже ты не разочаровался во мне преждевременно. Пусть же покой и забвение сойдут в твою встревоженную и израненную душу.

Говоря так, Дельфида нежно прильнула к Реверо и запела тихую грустную песню. Мотив ее был трогателен и нежен, слова полны поэзии и изящества. Странной тоской и успокоением веяло от этой песни; ее звуки очаровывали Реверо, веки его отяжелели, сознание его покидало…

Смутно, точно в тумане, видел он, как первые лучи восходившего солнца скользили по зелено-синей поверхности моря, затем все смешалось и спуталось в каком-то беспорядочном хаосе…

Когда Реверо очнулся, солнце стояло уже высоко над горизонтом. Он едва был в силах подняться и сделать несколько шагов к лежавшей на берегу лодке. Кругом было пусто.

Что же было с ним? Грезил ли он? Реверо не мог ответить на этот вопрос. Он знал только одно — что в его душе было отчаяние.

Утомленный работой, я откинулся на спинку кресла. Книга выпала у меня из рук, и я задумался.

«К чему создан человек? Чего он ждет, на что надеется? К чему страдает он и мыслит?»

Полоса солнечного света упала к моим ногам. Целый мир тонких пылинок двигался в струйках воздуха. Одни — как ракеты взвивались вверх, другие — кружились попарно, как бабочки в аромате полевых цветов, третьи — тихо опускались, словно сонные рыбки на дно реки.

Мне в этих пылинках мерещились чудные женщины, летающие в пространстве. Они то кутались в прозрачные порывала, то подбрасывали их над головой в виде паруса, обнажая свои пластичные формы, и эти феи солнечного луча с золотыми волосами и крыльями играли пылинками, бросая и ловя их.

Я вгляделся в одну из них, и мое воображение нарисовало мне целую картину.

Я увидел мраморную террасу на берегу моря. Голубоватые волны ласкали ее ступени, и тень пальм защищала террасу от солнца. У перил стояла стройная женщина и, сверкал золотыми запястьями, перебирала струны арфы. Она читала стихи… Юные девушки внимали ей, глядя задумчивым взором, и даже птицы перестали петь, очарованные ее песней… Потом я увидел комнату… Среди колонн на возвышении сидел старец. Вокруг него на скамьях расположились отроки и записывали на навощенных таблицах его речи. Я прочитал: «Законы Солона»… [5] … Солона — Солон (ок. 638 — ок. 558 д. н. э.) — афинский законодатель, политик и поэт. Я видел пышный парк с ютившимися в зелени статуями богов. Мягкий вечер сошел на землю и серебряный серп луны уже блистал на небе. Толпа юношей окружала высокого мужа. Очи его сверкали вдохновением и он, видимо, поверял ученикам сокровенные тайны своей души и мира…

Вдруг пылинка исчезла.

Я вгляделся в другую.

Я видел поле. Солнце на закате освещало пахаря с его волами. Он мирно ступал за плугом, когда подошли к нему одетые в тоги люди со свитой, вооруженной секирами. Они, по-видимому, просили его пойти за ними, так как он, зайдя в избушку и попрощавшись с женою, ушел в город, а свита ликторов последовала за ним… Я видел этого пахаря во главе громадного войска, возвращавшимся победителем после битвы. Я снова видел поле и снова пахаря с волами. Он сложил с себя власть и вернулся к своему плугу… Я видел улицу в Риме. Рано утром народ толпится у дверей небольшого дома. Все шумят и размахивают руками, а хозяин в тоге, спокойно слушая, дает советы каждому. Это — знаменитый юрист, решения которого имеют чуть не силу закона… Я видел осаду города. Вдали, в пустыне, боевые слоны подымают облако пыли. С моря матросы кораблей осыпают войска тучами стрел. Со стен льют горячую воду и бросают камни, поджигают деревянные башни. Но войска стойко пробираются вперед, выбивая таранами стену, и вскоре на разрушенных площадках африканской крепости блещут значки с надписью: SPQR [6] … SPQR — аббревиатура лат. фразы «Senatus Populusque Romanus» («Сенат и граждане Рима»), использовавшейся на штандартах римских легионов. .