Михаил Бобров - Четыре возраста Нулизы-сан [СИ]

Восьмая посмотрела на павильончик, в котором утром наблюдала культурную очередь.

— И вообще. За всеми полосками-шевронами мы не должны забывать, что девочки вообще-то в мире не для этого.

Из толпы моряков кто-то ехидно хмыкнул:

— Ай-ай, вербовка, сэр!

— Да… Т-ть, я ЦРУшник из Ленгли! Но я тоже человек!

Вторая посмотрела на него благодарно. Потом обернулась к своим:

— Ну разве лучше будет, если я в бою выключусь? Я же не нарочно!

Тенрю протянула ей жетон с именем.

— Как бы там ни было — удачи. Просто удачи тебе!

— И вам, — заплакала Татьяна, безнадежно давясь слезами, — пусть и вам повезет!

Из метели выступили несколько встречающих от Сиэтла. Коротко, сдержанно поклонились темной стене на ступенях КПП. Пригласили Татьяну к машине — такому же черному, официальному, громадному «крауну», на котором сегодня ездила Восьмая. Налетевший заряд снега скрыл уходящих, а всем прочим напомнил, что хорошо бы уже войти в тепло.

Оказавшись, наконец, под крышей, Восьмая козырнула флагману. Тенрю безнадежно махнула рукой. Валькирия и Тоне подошли утешить подругу, поэтому Восьмая тактично развернулась в другую сторону.

И встретилась глазами с этим самым Джеймсом из какого-то пугающего всех Ленгли. Возвращая охраннику черно-синий флажок с ее красным номером, Бонд улыбнулся счастливо, как хорошо поработавший человек:

— Мэм, каковы же ваши впечатления от города?

Восьмая посмотрела на пляшущий за окнами снег.

— У меня здесь нет обязанностей по службе, а вот свободного времени полно. И любой мой каприз город Сиэтл готов исполнить. Что это, как не рай?

— Так вы нарочно выбрали музыку: «два шага из преисподней,» с намеком?

— Да, — Восьмая кивнула, — и «два шага с небес» тоже.

Сиэтл-Гонолулу:: 4312.87 километров / 2328.29 морских миль.

Выходящие за остров корабли провожал почти весь город: набережная почернела от пуховиков и шапок. На помосте высоко справа яркими летними цветами сгрудились участники прощального концерта, в том числе и клуб косплея Тоне. Сама она, перегнувшись через перила, крикнула:

— Джеймс! Поднимайтесь к нам! Отсюда лучше видно!

Охрана отодвинула барьер; удостоверение CIA позволило пройти без досмотра. Джеймс оказался слева от клуба и первым же делом предложил Тоне пуховик. В отличие от своих девочек, мало-помалу скрывших легкие цветные наряды под теплыми плащами и куртками, Тоне холодный ветер игнорировала. Так и оставалась в китайском платье — длинные зеленые полы с черной окантовкой, вышивка; по бокам высокие разрезы — от пяток до самых подмышек. Просто кусок плотного шелка, сложенный пополам и перехваченный поясом. Разумеется, на идеальной фигуре аватары смотрелось великолепно… Пожалуй, слишком великолепно. Джеймс наклонился к уху девушки:

— Круто. Но почему без трусов?

Тоне хмыкнула — за ветром почти неслышно — и ответила уже вполне разборчиво:

— По заявке. Четко написано: «с корабле-девочками», но без «девочек в трусиках». Девочки должны быть, но девочек в трусиках не должно быть! Что в остатке?

Джеймс укоризненно вздохнул:

— А там в заявке ничего про здравый смысл не было?

— Ну сам подумай, где мы — и где тот здравый смысл!

Тоне посмотрела на уходящие за остров корабли, среди которых выделялся громадный «Фьярдваген». Грузовик успели разгрузить и заполнить снова: ролкер тем и отличается от обычного контейнеровоза, что весь груз в него можно вкатить и выкатить. Потому громадные объемы в десять-двенадцать тысяч стандартных контейнеров можно перевалить за день-два. Причем без кранов, на одних подкатных тележках и временных колесных опорах.

— Хорошо бы сейчас телепортироваться в конец истории, — сказала Тоне. — Когда уже всех врагов победили, ветераны хвалятся шрамами, а новичков набирать просто не требуется… И опять можно строить планы на будущее.

Джеймс поежился, ничего не ответив. Девушка продолжила:

— Мы пока что внутри удава. То ли уже посередине, то ли в двух шагах от начала пути — как узнать?

Ветер закрутил блестящий зеленый шелк в ногах аватары — точь-в-точь прибойная волна. Тоне придвинулась к своим косплеершам, обняла самую грустную:

— Улыбайся! Выплачешься дома. Твоя улыбка может оказаться последним, что запомнят на борту!

На борту «Летящего Феникса» Тенрю собрала пополненную восьмерку: обычай запрещал выдавать позывные до выхода в открытое море. Вахты сейчас несли полные отряды — а кто принял новеньких, вот как тридцатые — сидели по кубрикам и знакомились.

Тридцатое подразделение собралось не в кубрике, а в комнате отдыха, из которой через проем хорошо был виден ложемент. Четверо ветеранов уселись на жестких диванчиках напротив четверых новеньких из Ванкуверской Школы. Низкий широкий столик горкой покрывали плитки, из плиток возносились две вазы с фруктами. На стенном экране величественно поворачивался земной шар — изображение прямо со спутника, для корабля Тумана видеоканал получить несложно.

От завитков циклона Восьмая перевела взгляд на новеньких. Те, нисколько не смущаясь и не теряясь, разглядывали остатки тридцатого подразделения. Вот по знаку Тенрю поднялась стройная шатенка.

— Мы добровольцы из Ванкуверской Школы. Мое имя Синтия!

— Алайя, — невысокая, крепкая, черноволосая девчонка при каждом движении разбрызгивала улыбки. — Калимантан. Жила в лесу, молилась колесу.

Тенрю улыбнулась:

— Да-да, я тоже читала.

Алайя еще раз сверкнула белейшими зубами на смуглом широкоскулом лице:

— Можете нам верить. Мы не для того шли к вам, чтобы сбежать.

Намек на ушедшую в Сиэтле Татьяну флагману не понравился.

— Никто не идет в Школу, чтобы сбежать. И никто не знает, как дальше повернется. А право ухода есть у каждой, и тут мы ей не судьи.

Синтия строго посмотрела на смуглянку — та уселась, нисколько не смутившись отповедью. Поднялась платиновая блондинка с белой-белой кожей, ростом чуть не под подволок отсека:

— Валерия. Лера, если проще, — улыбнулась всем чуть рассеяно и села без лишних слов.

— Тереза. Тесса, — тоненькая брюнетка-синичка помахала рукой, не вставая. — Флагман, разрешите вопрос к Восьмой-красной?

Тенрю вскинула брови.

— Разрешаю.

— Восьмая-красная… Можно мне покрасить волосы в твой цвет?

Восьмая захлопала глазами.

— А… Почему?

— Ты классно катаешься, видела тебя в «Арене». Я тоже люблю коньки, но чтобы так!

Восьмая пожала плечами:

— Я уже поняла, что там больше половины сделала Тоне. Крейсер Тумана «Тоне», если официально. Свет, звук, замысел — все она.

— Тоне кому попало помогать не будет. И ведь без тебя никакой свет и звук ничего бы не стоили.