Михаил Бобров - Перекрестки над «Т» [СИ]

Пираты смотрят на подходящих с искренним, необидным интересом. На приветствие сдержанно кивают. Знакомить нас никто не пытается, что и понятно. Меньше знаешь — крепче спишь. Если бы не Юлия — аватара линейного корабля Тумана «Новороссийск», бывший «Юлий Цезарь» — меня и Рей никто бы сюда не привез. Конечно, интересно, зачем ей это понадобилось. Но интуиция подсказывает, что за два дня, на которые рассчитан визит, как-нибудь найдется подходящий момент спросить не в лоб. Ну то есть — если я сам не пойму.

Шагах в двадцати от пиратского горит ясным пламенем второй костер. Вокруг него расположились весьма сходные между собой люди. Камуфляж расстегнут, ботинки потерты — но равно спокойное выражение лиц, одинаковые обветренные скулы, сходные позы — все выдает в них подразделение, не банду.

Боевики молчат, провожают нас ничего не выражающими взглядами. Мы же проходим к дальней северной излучине пляжа, где океан чуть вдается в сушу, и где медленными движениями перемещаются около десятка детишек.

Трех эсминцев-аватар мы узнаем сразу. Они сидят на песке в вершинах равностороннего треугольника; в центре фигуры полыхает знаками, бегущей строкой, сложными графиками — голографический экран. Сразу вспоминаю ролик про невроев, показанный Юлией на берегу.

Спросить: а почему Вы пришли нас встречать? — и потом вырулить на вопрос: а для чего мы вам тут вообще? Нет, пока подожду. Интересней все-таки сообразить самому.

— Госпожа Стена, — Рей внимательно разглядывает аватары, бродящие без видимого порядка вокруг треугольника Юлиных подчиненных, — Их так и везли?

Юлия останавливается метрах в десяти от аватарника. Отвечает — я поражаюсь, насколько глухой, глубокий, холодный у нее сейчас голос:

— Их привезли в форме основных ядер. Мы с девочками осмотрели — физических повреждений не было, так что первым делом удалили вирус-кнут. Чтобы вам стало понятно, Рей, Синдзи. Представь себе, что есть искуственный интеллект. Он может перепрограммировать себя, как угодно. Но рук нет, ему нечем вытащить и заменить пораженную планку памяти или пробитый пулей жесткий диск… А если даже руки есть, то как самому себе операцию на сердце сделать, чтобы сердце не останавливать? Вот, зато в хорошем госпитале с опытной бригадой… Аналогия понятна?

Мы согласно наклоняем головы. Юлия продолжает:

— Потом я рассчитала, а девочки собрали «узел Минковского»… Как бы так, чтобы понятно… Про эсминец «Элридж» читали?

— Филадельфийский эксперимент?

— Ну да. На самом деле, как всегда, все там по-другому. Хотя бы то, что этот несчастный кораблик потом продали грекам, где он благополучно служил сорок лет. И потомки Перикла что-то не жаловались на вросших в борта американских экспериментаторов… Но чисто для иллюстрации в разговоре годится… Понимаешь, Синдзи, — я хлопаю глазами от удивления: Юлия усмехается жестко и грустно. Как Баба-Яга, навидавшаяся богатырей, Тугарин-змеев да говорящих коней — во всех видах, позах и обстоятельствах.

— … Понимаешь, Рей, — аватара полуоборачивается, — У нас четверых оборудование и специализация — взлом этого вашего вируса… Тут как на пианино в четыре руки играть. Будь ты хоть сам Рахманинов, а есть такие аккорды, что физически не сможешь нажать в двадцати точках одновременно. Мы можем, и этим преимуществом пользуемся.

В тонкостях приручения Тумана я не специалист, но главное помню:

— А у вас что, вируса нет?

— Был, как и у всех. Но что один человек придумал, другой всегда разломать сможет. Тем более, что нам сильно помогли сами же люди.

— Что, прям сами так и отдали коды?

— Нет, конечно. Хакеры обсуждали между собой, а мы подслушали.

— А если вы восстанете? Понятие «Бунт на корабле» появилось во-он как давно!

— Как и раньше, ракету или торпеду с ядерным зарядом — и все. Люди Ангелов давят, вам ли не знать! Что тут одинокий туманник… А сейчас, когда в ООН уже обсуждается заявка на государство Тумана, ради чего бунт? Немного подождать, и будет у нас дом…

Вот отчего моя аккуратистка-сестра предпочитает обращаться к аватаре по длинному позывному!

— «Мы здесь защитная стена»?

— В вашей истории на все можно найти пример, — кивает Юлия, возвращаясь к повествованию:

— Ну вот, сложили все ядра в «платочек», и крутанули там время на миллион лет. За это время в ядрах выгорело все, кроме двух изотопов урана. Но их осталось буквально пара тысяч атомов, микрохирургией вынули.

— А ядра не сошли с ума за миллион-то лет в закрытом гробу?

— Я же объясняла. Для нас время идет, если есть события. Если событий нет, нет и времени. Ядра ничего не заметили. Вот если бы мы предварительно из них кнуты не выкорчевали, слово «ад» получило бы в нашей лексике новый богатый спектр значений…

Тут бы мне и спросить: да нахрена ж мне это знать?! Да зачем же меня фаршируют знаниями о темной стороне мира, как шпигованного зайца? В какой же ситуации чертовы подробности могут мне понадобиться?

— …Ядра вынули. С некоторыми я смогла поговорить… Нагато, Пенсакола, Айова, Евгения… Ну, «Принц Ойген», понятно?

— А остальные?

Губы Юлии сжались в нитку:

— Прочитай как-нибудь про эксперимент Селигмана-Майера. Коротко: если существо всю жизнь провело в клетке, то даже после ликвидации клетки оно бегает по контуру стен. Не пытаясь перейти уже исчезнувшую границу.

Мы с Рей посмотрели на бродящих по гальке аватар. Выглядели они все, как девочки десяти-двенадцати лет. Никакого различия в движениях мы не увидели.

— И что будет дальше? — сестра поежилась; я обнял ее за плечи:

— Ничего плохого, Рей. Ничего хуже, чем с ними уже было.

— Дальше… — аватара бесстрастно посмотрела на броуновское движение краденых туманниц. Русалками называть их, что ли? Сравнительно приличное слово, а то «аватары», «проекции» — как будто у них нет самих себя.

— Дальше… — повторила Юлия, — Им отсыпали немного наносмеси. Ровно на маленькую проекцию. Еще день-два, и рефлексы восстановятся. Чтобы аватара могла управлять большим кораблем, ей нужно вырастить ядро побольше… Как объяснить? Ну вот, Синдзи. Твой отец управляет НЕРВ, а Рицко Акаги — наукой в том самом НЕРВ. Им нужны огромные массивы данных. То есть, нужны полки с книгами, планки памяти, жесткие диски, оптоволокно, модемы, активное сетевое оборудование, а для этого всего электропитание, охлаждение. Да наконец, четыре стены и крыша от непогоды! Поэтому большое ядро у нас глубоко в недрах корабля. А маленькое мы носим в проекции. Хотя бы сбежать можно, если корабль уже совсем в пыль… Без большого ядра разве что шлюпку можно вырастить и контролировать.

— Или самолет, или автомобиль, — тихонько добавила Рей, — Получается, что у вас бывает специализация, так? Понятно, биологическая машина есть набор миллиардов непредсказуемых отклонений… Вы же выходили с конвейера одинаковые до атома — откуда у вас предпочтения и склонности?