Михаил Бобров - Перекрестки над «Т» [СИ]

— Да тут уже каждая селедка в курсе!

— И что? Туда все ходят за песком для ТВЭЛ-сборок, что Чанг паяет на Тайване. А «russky-kitayski» братья навек, сам же говорил.

— Ну да, залегендировали вас нормально. На отходе до Филиппин будет воздушное прикрытие, а в Южно-Китайском Чанг проводит. Вроде как вы ему товар привезете.

— Последний вопрос. Срок?

— Мы должны быть готовы через месяц.

— Мы должны быть готовы через месяц. Дуболомы из Оаху требуют…

— Ну, профессор, они всегда требуют. У нас все готово. Что и для кого в этот раз?

— Будет «нырок». Три серии по три точки, чтобы установить наивыгоднейшую глубину срабатывания… Кларк, вы работаете со мной вот уже семь лет. Вы единственный из первого состава не уволились. Скажите честно, почему? Звание, деньги, научные результаты?

— Я отвечу, профессор, если вы честно скажете, с чего бы вдруг задавать такой вопрос.

— Понимаете, тут вчера в баре я встретил знакомого. Он когда-то работал у нас в охране. Был такой тощий мальчишка-ирландец… Его никто не звал по фамилии, так что я даже сразу не смог вспомнить. Ларри да Ларри… А вырос в коня, плечи толще, чем у меня ноги. Ну так, выпили за встречу. Я спрашиваю, как там на новой службе? Ларри пожимает плечами: да нормально. Я спрашиваю, не жалеешь, что ушел? А он, сучий вызвездыш, спрашивает: а вы, проф, не жалеете, что остались? Я, говорит, понимаю, что там «за стеклом» — нелюди. А сами-то мы люди? После того, что мы с ними проделываем?

— Понятно… Ну, на его вопрос ответить легко. «За стеклом» невиновных нет. Все эти говорящие утюги в крови по шею. Моя бы воля, я бы их руками душил. Потом оживлял и опять душил. Я до сих пор просыпаюсь от крика… Мы были на Золотых Воротах, когда Фриско обстреляли. Я выплыл, а остальные, кто был в минивэне — нет.

— Но и Джон Рико потерял мать в Буэнос-Айресе, и Виктор с Азумой — семьи в Токио… Представляете, Кларк, что заявил мне этот ирландец? Он сказал, что теперь понимает, почему во время Вьетнамской войны у Белого Дома стоял пикет из одного-единственного человека. Раньше, говорит, я не понимал, нахрена там стоять, если в одиночку ты ничего не изменишь.

— «Я стою, чтобы ничто не изменило меня», так?

— Ну вот, говорит Ларри, я поэтому и ушел.

— Ничего, проф, те, кого я набираю, вряд ли уйдут в обозримом будущем.

— Это потому, что вы набираете людей, имеющих личный счет?

— Ну разумеется. А еще имеется хороший инструмент проверки. Знаете про эксперимент Милгрема семьдесят четвертого?

— Удар электрошоком якобы для запоминания учеником важной информации? Ученик — актер, и током его на самом деле не бьют, но испытуемый об этом не знает, для него все выглядит всерьез. Испытуемый должен повышать вольтаж, несмотря на вопли ученика?

— Да. Я беру тех, кто доходит до пятисот вольт.

— Поэтому «Команда 500»?

— Именно. Нет, профессор, эти сладколицые твари у меня никуда не денутся. Выпьют все, что господь отмерил им. Мои мальчики не станут даже валять их по углам. Человек не смешивается с не-человеком!

— Кларк. Все же запросите усиление охраны полигона. Какие-нибудь зеленые, гилозоисты, анималисты, манихеи или еще какие там дети капитана Ахурамазды могут что-нибудь и выкинуть. Сколько раз говорил, нечего продавать билеты, это не театр.

— А это и не театр, это цирк! Это Колизей! Люди смотрят, как на крестах умирают звери! И будь я проклят, это прекрасно, профессор! И кстати, ваш ирландский щенок мог бы посмотреть, у нас каждый раз трибуны полным-полны. Этими самыми людьми, которые «стоят, чтобы ничто не изменило меня». Они платят за билеты, они едут на Перекресток!

— Что ж, Кларк. Спасибо, я вполне понял вас. Давайте-ка займемся делом. Сначала по списку.

— Вот эти — списаны из третьего, эти вот из седьмого. Ставим их вот сюда и вот потом так…

— А это?

— А это, проф, вы не поверите, доброволец!

— Добровольцы, шаг вперед! Добровольцев не нашлось?

Еще бы — уборка в квартире Мисато. Всегда мечтал! А мы заняты, очень заняты, мы пишем отчет про «мелару-вурфспис», а потом технично вырулим на рапорт, а потом…

— Ну, Мисато, я могу сделать…

Вот она битва при Наганасино, вот он полк засадный! Аска, солнышко светлое, полусветлое, полусухое, ух, крепкое! Что ж ты делаешь… личинка язвы желудка! Ты ж не понимаешь, на что подписываешься!

— … Синдзи ведь поможет? Как офицер и джентльмен?

Пришлось встать из-за компьютера и высунуться в прихожую:

— Мисато, а давай завтра утром? Мы же сегодня с корабля. Аска, наверное, устала с дороги. Я вот рапорт пишу. И кстати хотел у тебя уточнить кое-что. По ситуации.

— Синдзи, я как твой командир, категорически запрещаю брать работу на дом. А то в следующий раз ты недорезанного Ангела принесешь. Удары тренировать.

— Кацураги-сан, да он в лифт не пролезет!

— Ничего, по наружной стене втащишь, я в тебя верю.

Аска с обалделым видом вертит головой туда-сюда. И говорит:

— Э… В общем, наверное, Синдзи прав. Уборку сделаем завтра. Я умею!

Синдзи в моем лице содрогается. Как же, как же, слышали — знаем. В смысле, видели — помним. Уборка в исполнении Сорью Ленгли превращается в геноцид, поголовную стерилизацию, акты массовых сожжений мирного подплинтусного населения… И все это с применением запрещенного химоружия и технических средств массового уничтожения тишины и покоя.

В общем, хорошо, что Ленгли согласна подождать. Глядишь, утром какие-нибудь срочные дела нарисуются.

— …А сейчас просто покажите мне мою комнату.

Мисато виновато улыбается:

— Так я же и говорю. Там немного неубрано.

— Командир, а давай мы Аску пока на диване в зале положим? Кровати же в той комнате все равно нет, а ей, наверное, непривычно.

— Непривычно кровати в комнате? Синдзи, что ты голову морочишь? Не хочешь уборку делать?

— Вот можно подумать, ты хочешь! — поднимаю руки в защитном жесте. — Лучше пошли ужинать, да я все-таки спрошу кое-что.

Мисато пожимает плечами:

— Аска?

— Все нормально, — отвечает Ленгли, — Про то, что японцы спят на полу, Кадзи предупреждал. Сегодня так сойдет, а завтра разберемся. Наверное, меня отправят к опекуну. Кстати, Мисато-сан, вы не скажете…

— Скажу. Твой опекун — я.

До этой минуты я наивно полагал, что у Аски большие глаза. Синие озера, погибель парней. Оказывается, это демо-версия была!

— Но… Мисато-сан… Но я же не должна жить под одной крышей с Синдзи… То есть с мальчиком!

Командир откровенно устало зевает:

— Давай и правда завтра! Синдзи, что ты там приготовил?

Переходим на кухню. Мисато с голодным урчанием вгрызается в подогретые макароны по-флотски. Вместо макарон гречневая лапша, найденная в шкафу, а вместо тушенки — непонятно чье мясо из недр холодильника. Вроде как мясо покупал я, но когда — убей, не помню. Не Пен-пен же в магазин ходил, в самом-то деле. Он умный, воспитанный — пьет вдесятеро меньше майора, а матом так и совсем не ругается. Один только недостаток — пингвин.